Проститутка Дева
Шрифт:
Ну, у меня возражений нет.
В Испанию, так и в Испанию!
За неделю мне Маргоша паспорт заграничный оформила, а еще через пару дней, мы уже в Барселону с нею вылетали.
Я-то вообще в первый в жизни раз и в самолете, и вообще заграницу.
Бизнес-классом, в комфортном салоне…
Сказка, да и только! …
Прилетели мы в Барселону, а там в аэропорту нас с Маргошей уже ее друзья дожидаются.
Мигель и Хуан.
С Мигелем, как я поняла, у Маргоши старая-престарая любовь была, еще с доисторических советско-социалистических времен (да
А Хуан – тот помоложе, ему лет тридцать, тот все на меня черненькими глазками сверкал, бровками знаки подавал, сам по-русски ни гу-гу, а я по-испански – сами понимаете. Но Маргоша ему сразу насчет меня как отрезала, говорит, через Мигеля, мол, переведи, дескать Тата (то есть я) – девочка правильная и очень-очень хорошая.
На вилле, где нас поселили совершенно одних, если не считать прислуги – горничной Люсии, повара Анастасьо и шофера дяди Коли, русского, кстати говоря, – на вилле был просто рай.
Маргоша первые четыре дня вся в дела ушла, и, как только позавтракаем, она в машину и дядя Коля ее куда-то увозит. Я же – одна-одинешенька, хорошо, на вилле свой сад с бассейном, а погода стояла – плюс тридцать три на солнце и двадцать шесть в тени.
Загорала голяком, без всего, в шезлонге и купалась в бассейне до одури.
Вечерами телик глядела по тарелке, наш российский, они тут позаботились, настроили на "НТВ Плюс", глядела риэлити-шоу всякие да фруктами объедалась.
Маргоша только поздно вечером подгребала – усталая и выжатая вся.
Принимала ванну и валилась в кровать в своем будуаре.
Я ее по утрам расспрашивала, что да как? А она только рукой отмахивалась, мол, дела, дела и еще раз дела. Бизнес, одним словом. Но при этом обещала, что к исходу недели все обтяпает шито-крыто и потом, наконец, нашим с нею отдыхом займется.
На четвертые сутки Маргоша, уехав утром как всегда одна, без меня, вернулась чуть пораньше обычного, а с нею два господина.
Один русский, она его Макаровым называла, а другой испанец и вроде даже как герцог или гранд. Так Макаров и Маргоша его называли – ваше высочество.
Макаров, как я догадалась, тоже был старым Маргошиным приятелем, а может, даже и старой любовью.
Маргоша мне потом, когда вся эта история уже закончилась, призналась, что Макаров этот был еще из КГБ, и когда Маргоша при Советах по иностранцам промышляла, сами понимаете, чем она промышляла, этот самый Макаров ее и завербовал. Он ей потом, когда перестройка началась, и с бизнесом помог.
А сам Макаров потом из КГБ в ФСБ, что ли, перешел и аж до генерала, что ли, дослужился.
Одним словом, познакомили они меня с грандом с этим, его Альварес Алонсо де Куэльяро звали, а мне было предложено обращаться к нему просто – сеньор Алонсо.
Я его потом Аликом звала, и он у меня как миленький откликался на Алика. Но это было потом. ….
ГЛАВА 14
1.
Макаров еще из Таллиннской школы КГБ, где учился в семьдесят третьем году, вынес то правило, ту истину, что чекист уходит из системы только естественной убылью.
В смысле на кладбище.
В хорошем раскладе – под автоматный салют холостыми в исполнении дежурного взвода, когда товарищи, приехавшие на Ваганьковское в кавалькаде черных машин, прочитают над дорогим гробом немногословное резюме, составленное майором- порученцем по канве предыдущих похорон, выразят вдове скорбное сочувствие и отчалят к себе на Лубянку строем черных машин с хитрыми номерами, которым придорожные менты из ДПС не брезгуют и честь отдать…
В плохом раскладе – пеплом в капсуле в безымянную могилку на пустыре. А перед тем, как в пепел обратиться, по сценарию, описанному изменником родины Суворовым в его "Аквариуме".
В серединных же вариантах – пенсия в разнообразии форм и проявлений: от консультанта при высоких финансовых структурах до простого вышибалы в каком-нибудь офисе… Но всегда – в строю офицеров резерва!
Видимо, и ему теперь настала пора на пенсию.
Все-таки скоро шестьдесят.
Но не в возрасте дело.
Случилось так, что суть разговора, при котором присутствовали только Макаров, чрезвычайный и полномочный посол, а также советник из министерства, стала известна англичанам и американцам.
Об этом сразу узнали сперва в МИДе, а потом уже и в конторе.
Посол не мог.
Советника тоже по определенным причинам из числа подозреваемых исключили.
Макаров?
В других обстоятельствах бы Макарова и не тронули, но тут уж больно ценная информация утекла, утечка которой болезненно отозвалась не только на интересах Родины, но и на коммерции неких влиятельных персон.
Решили Макарова…
Услать на тихую малозначимую должность – на Родину, в город Москву. Тем более что жена у него была в положении.
Конечно, по странам да по континентам мотался всю жизнь – пускай на склоне лет поживет товарищ с семьей на дачке своей подмосковной! ….
К выбору дачи Макаров решил подойти самым основательным образом.
Доходы отныне у него были совершенно не того уровня, что прежде. Да и планировать жизнь теперь приходилось без расчетов на те бонусы, что Макаров отстригал с тех бизнесменов, чьи деловые переговоры с зарубежными партнерами он брался прикрывать, обеспечивая так называемое "информационное шефство".
Конец приходит всему, говорил первый шеф Макарова, генерал Алексеев. Далее, развивая свою мысль, Алексеев обычно приговаривал:
– Особенно неприятно, когда конец приходит половой потенции и получению больших материальных средств.
С половой потенцией у Макарова пока еще все было почти в норме. Особенно если он распалял себя мыслями о том, как его жена вступала в связь с двумя красивыми молдавскими строителями.
А вот конец получению бонусов от русских бизнесменов, которых он обеспечивал информацией об их зарубежных партнерах, этот конец сильно огорчал Макарова.