Просто будь рядом
Шрифт:
– Но, милая, ты уверена, что это нужно делать? Мы же не хотим, чтобы поднялся шум. – Графиня встала из-за стола. – Новелла, я чувствую, у меня сейчас разболится голова, а в груди такое чувство, будто по ней стадо слонов топталось. Наверное, я вчера во время поездки простудилась. Сегодня я оставлю тебя одну. Уверена, ты найдешь чем заняться.
Новелла наклонилась, поцеловала мать и подошла к окну.
Потом она покинула столовую и направилась в гостиную. Немало счастливых вечеров провела Новелла в этой комнате с родителями.
Но, когда она вошла в комнату, ее ждало новое потрясение.
– Пианино! Где пианино? – вскричала она, подбежав к тому месту, где раньше стоял инструмент.
Салфетка и подсвечник, которые некогда украшали его, переместились на каминную полку и казались обветшалыми и забытыми.
Окинув взглядом комнату, Новелла увидела, что ее стены нуждаются в ремонте. Вокруг карнизов и подоконника темнели влажные пятна, а ковер в некоторых местах так протерся, что по нему было опасно ходить.
Новелла торопливо вышла из гостиной и начала осмотр всего дома. Увиденное обескуражило и не на шутку встревожило ее. В каждой комнате она видела, что каких-то вещей уже нет, а их место заняли более дешевые.
Кухня показалась ей пустой теперь, когда из нее исчезли почти все слуги. Женщина с красным лицом, грубым голосом и еще более грубыми руками стояла у плиты, которая выглядела так, будто ее не чистили уже несколько месяцев.
– Миледи, – сказала кухарка, делая книксен и одновременно вытирая руки о грязный передник.
– Извините, я не знаю вашего имени, – начала Новелла.
– Хиггинс, миледи.
– Сколько человек работает на кухне?
– Его светлость очень строг, миледи. Только я и одна служанка. Миссис Армитадж может зайти помочь, если много работы или я сама не успеваю.
– Что у нас на обед?
– Отбивные из баранины, картошка, кое-какие овощи, миледи, и разные пудинги. Его светлость любит вкусно поесть.
– Спасибо, Хиггинс.
Скрепя сердце Новелла пошла наверх к западному крылу. Оно наверняка теперь мало использовалось, однако, если бы в их доме устраивались званые обеды, они проходили бы в нем. Там же располагались и комнаты для гостей. Во время охотничьего сезона отец всегда собирал здесь друзей. То, что Новеллу ждало там, заставило ее рыдать.
– О боже! Здесь был пожар, и ничего не восстанавливалось, – произнесла она вслух, когда ей ударил в нос едкий запах старого горелого дерева.
Заливаясь слезами, она провела пальцами по обуглившимся остаткам шелковых штор и портьер. Повсюду была грязь и разруха. В дальнем конце крыла в крыше зияла дыра, через которую было видно небо, вся мебель и стены отсырели и заросли плесенью.
«Почему мама ни разу не написала мне, что здесь был пожар?» – подумала Новелла, поспешно уходя из страшного места.
«Пойду на конюшню, поговорю с Чарльзом. Пусть там уже нет Саламандера, но общество старых друзей меня, наверное, успокоит».
Она свернула в коридор, ведущий к одному из многочисленных выходов в сад, и уже через несколько секунд оказалась у конюшни.
«Неужели все продали?» – в страхе прошептала она, потому что на конюшне было подозрительно тихо.
Заглянув внутрь, она увидела, что несколько лошадей там все же осталось. Кобыла матери, Бэлл, правда, сильно состарившаяся, сосредоточенно жевала пучок сена в своем стойле.
– Здравствуй, моя старушка! – обрадованно воскликнула Новелла. Даже одно знакомое животное было приятно видеть.
– Мисс Новелла! – Она обернулась и увидела угловатую фигуру Чарльза, старого конюха, с охапкой сена в руках. – Ну, порадовали вы мои старые глаза…
Новелла подбежала к нему, взяла его грубую руку и крепко пожала.
– А как я рада видеть вас! Но, Чарльз, я в отчаянии. Мой отчим не погнушался продать всех лучших лошадей… Папа этого не допустил бы.
– Правда ваша, миледи, – глубокомысленно кивнул конюх. – Тут все не так с тех пор, как Саламандера не стало… Одно меня утешает – он попал в надежные руки. Сэр Эдвард – хороший лошадник и любит своих лошадок почти так же, как ваш батюшка любил своих.
– Прекрасная новость, Чарльз. Кто у нас остался кроме Бэлл?
– Причуда и Мейбл… Бедная старуха сейчас только и может, что таскаться по пастбищу. Джаспер еще остался, но он тоже уже старый.
Новелла сокрушенно покачала головой.
– Поверить не могу. Отец собрал лучшую конюшню в графстве, а теперь от нее ничего не осталось. Как же так…
– Да, миледи.
– И вы теперь совсем один?
– Если не считать Неда – это парнишка из деревни, я иногда его зову. Он славный малый, но не живет здесь, как я.
Новелла выдернула из охапки сена в его руках пучок и подошла к стойлу Причуды.
– Хоть одна приличная лошадь осталась. Почему ее не отдали?
– Они говорили что-то о том, что сюда приедет сестра его светлости и будет на ней кататься, но пока что я не видел ее.
«Значит, потом на Причуде буду ездить я», – решила Новелла и сказала:
– А теперь, Чарльз, можете ли рассказать мне, что случилось с западным крылом?
– Уж не знаю, стоит ли пересказывать, что люди болтают, миледи.
Новелла посмотрела на него своими огромными карими глазами, как часто смотрела в детстве, когда хотела что-то выпросить.
– Можете рассказать, Чарльз. Я не стану плохо о вас думать, о чем бы вы ни поведали.
– Я слышал, что это гости его светлости натворили. Взрослые мужчины устроили какие-то дурацкие игры с огнем. Но это еще не самое худшее.
Новелла подняла тонкую бровь.
– Не самое худшее?
– Миледи, надо полагать, еще не видела башню?
Чарльз бросил сено и сложил на груди руки, всем своим видом выражая возмущение.