Просто секс, без любви
Шрифт:
Его улыбка погасла.
— Тогда в другой раз.
— Конечно.
Он наклонился, поцеловал меня, и во время этого поцелуя я обнаружила, что сосредоточилась исключительно на механике. Мне словно приходилось думать о том, куда девать язык, губы и даже руки. С Хантером было совершенно иначе. С ним все мысли моментально вылетали из головы. Меня охватывала страсть, и я теряла контроль. А поцелуй с Маркусом был... приятным. Славным.
И когда он закончился, мне даже не пришлось переводить дух.
—
— Да. — Боже, как неловко-то. Я с нетерпением ждала момента, когда смогу скрыться в квартире. — Спасибо за ужин.
Я постучалась к миссис Уитмен, живущей в конце коридора, давая знать, что я дома. Иззи было пятнадцать — в таком возрасте уже не оставляют с нянькой. Но я все равно просила соседку приглядывать за ней, когда уходила.
Войдя, я увидела, что Иззи спит на диване с включенным телевизором. Решив не будить ее, я накрыла ее покрывалом. Потом подошла выключить ее ноутбук, но от движения скринсейвер исчез, и на экране появилось то, что она смотрела, пока не заснула. Это были результаты поиска в гугле по имени ее отца.
После ареста Гаррета я пару раз подлавливала ее за этим. Тогда мне казалось, что это естественно и нормально — интересоваться, что говорят о твоем отце. Но это было два года назад. Может, сегодняшнее присутствие Хантера пробудило в ней тоску по отцу? Да, Гаррет лгал мне и скрывал от меня свои аферы, но для Иззи он был хорошим отцом. Он никогда не пропускал ее игр, и они часто вместе играли в баскетбол.
Вздохнув, я закрыла ноутбук и выключила телевизор. Ну почему с мужчинами все так сложно?
***
Звонок в домофон раздался на полчаса раньше. С учетом того, что я опаздывала и только что вышла из душа, я очень надеялась, что это соседка из квартиры 4D, которая снова забыла ключи.
— Кто там?
— Утро доброе, душистый горошек. — Через домофон голос Хантера звучал еще более хрипло, и мои соски встали торчком.
Я посмотрела вниз и обратилась к ним:
— Девочки, ну что мне с вами делать? Разве это уже не обсуждалось? Вы обнадеживаете себя раньше времени, а потом сильно разочаровываетесь. — После чего нажала на кнопку домофона. — Четвертый этаж.
Через пару минут Хантер вышел из лифта и направился мне навстречу по коридору с тем своим естественно-самоуверенным видом, из-за которого сексуальной казалась даже его походка. Плюс сегодня на нем снова были рабочие ботинки. По какой-то странной причине эта обувь не на шутку возбуждала меня. А поскольку я просто стояла и держала дверь открытой, то мне не оставалось ничего другого, кроме как любоваться им. К сожалению, ситуации с сосками это не помогло.
Хантер опустил глаза на мою грудь и через секунду с торжествующей улыбкой встретился со мной взглядом. Я закатила глаза и отошла в сторону, пропуская его. Конечно же, он встал в дверном проеме, нос к носу со мной. Потом поцеловал меня в щеку и наклонился к шее. Видимо, это его была фишка: после притворно невинного поцелуя шепнуть несколько слов, от которых пушок на моей шее вставал дыбом.
Однако в этот раз он ничего не сказал. Только сделал шумный, глубокий вдох и на выдохе застонал. Отдача от этого звука пронзила меня до пальцев ног, по пути задержавшись в нескольких интересных местах.
Серьезно? Я растеклась гребаной лужицей от обнюхивания? После того как Хантер вошел, мне потребовалось еще секунд тридцать, чтобы взять себя в руки.
— Ты рано.
Он поднял пакет, который я не заметила сразу.
— Я принес завтрак.
Я прочитала название.
— «Джамба Джус»?
— Овсяные хлопья с бананами, кокосовой стружкой и тростниковым сахаром.
Мои глаза распахнулись.
— Это мой самый любимый завтрак.
— Знаю. Белла мне рассказала.
— Ты позвонил моей маме, чтобы выспросить, что я люблю есть на завтрак?
— Нет. Она сама позвонила вчера, чтобы пригласить на ужин в воскресенье, а я упомянул, что мы собираемся на игру Иззи. Возможно, она предложила привезти тебе завтрак и сказала мне, что ты любишь.
— Кто бы сомневался, — проворчала я, и Хантер улыбнулся.
— Давай поедим, пока все не остыло.
Дать пропасть идеальному завтраку в знак протеста против новоиспеченной дружбы моей матери с Хантером было бы глупо. Поэтому я села и отдалась блаженству.
Я не понимала, как долго молчу, поедая овсянку, до тех пор, пока не заметила, что губы Хантера подрагивают в улыбке.
— Что?
— Судя по всему, ты правда очень любишь овсянку.
— Она лучше секса, — пробормотала я с набитым ртом.
— Значит, тебя никогда нормально не трахали.
Я закашлялась, поперхнувшись.
Хантер выронил ложку и, кажется, уже был готов броситься ко мне, чтобы применить прием Геймлиха, но я подняла руку, останавливая его, и выдавила:
— Я в порядке. Воды.
Он подхватил стакан и, пока я пыталась отдышаться, налил мне воды. Горло горело, пока я пила.
— С тобой точно все хорошо?
Когда еда наконец-то спустилась по пищеводу, я похлопала себя по груди.
— Да, все нормально.
Хантер сел на место.
— Тебе не стоит разговаривать во время еды.
— А тебе не стоит делать неподобающие заявления.
— Ты первая начала. Открыла дверь с торчащими сосками, чертовски вкусно пахнешь, говоришь о сексе. Думаю, из нас двоих именно ты ведешь себя неподобающе.
Я вытаращила глаза.
— Ты заявился сюда на полчаса раньше, когда я только-только вышла из душа — вот почему у меня торчали соски. Ну а тот запах, который тебе так сильно понравился, называется мыло. И я не говорила о сексе. Я просто выразилась метафорически, чтобы описать то, как люблю овсянку.