Просто так...
Шрифт:
– Фим, - раздался хриплый до неузнаваемости шепот любимого, - черт, малыш! Я собирался все иначе сделать. И резинки в пиджаке. Но, мать их так, не дойду.
В следующее мгновение почувствовала, как твердая плоть осторожно проникает в меня. Наслаждение и возбуждение улеглось, заполняя меня болью до краев. Все было не как в романах: легко и безболезненно. Фимка проникал в меня, а я чудом заставила себя не сжимать бедра и не отстраниться от любимого. Он вжал меня в постель, не позволяя пошевелиться, губы впились в мой рот. Ефим замер, словно статуя, навис надо мной. Боль начала стихать. Испытанное
– Твоя карма на меня переметнулась, - прохрипел Фима, - думал, моей выдержки хватит. Но, солнышко, от тебя у меня рвет крышу.
Нежный поцелуй в контрасте с резким немного грубоватым голосом был очень сладким. Я тихо рассмеялась. А Фимка начал целовать меня еще нежнее. Сама не заметила, как, обхватив его ногами за бедра, приподнялась. Фимка, сцепив зубы, что-то прохрипел. Не разобрала. Да и не важно. Улегшееся возбуждение возвращалось. И я сама подстроилась под движения парня. Все как-то стремительно закружилось, завертелось. Я все крепче вжималась в его тело, кажется, даже царапала ногтями спину и, наверное, даже, кусалась. Не помню точно. Слышала только хриплый шепот похожий на рык, и свое имя.
– Фимка!
– повторял любимый вновь и вновь, пока я, запрокинув голову, прижимала его лицо к своей шее, плечу. Хотела ответить, сказать, как люблю его, не смогла. Выходили только сдавленные всхлипы, и я, кажется, закричала. Но уже точно не от боли. Однозначно, не от нее.
Фимка прорычал что-то, может быть вновь мат, а может и что-то цензурное, попытался отстраниться как-то слишком резко. А я только ноги крепче сжала и в его губы впилась, прикусывая, кажется. Привкус крови точно ощутила во рту. Фимка как-то обмяк всем телом. Шумно выдохнул, втянул воздух носом. И перевернулся на спину. Я, словно кукла, перевернулась следом. Вытянула ноги и, закрыв глаза, отключилась. Не знаю, сколько я пребывала в блаженном беспамятстве, но очнулась от ласковых поцелуев в середину раскрытой ладони.
– Фимка, девочка, - хрипло проговорил любимый, приоткрыла один глаз, наткнулась на серьезный серый взгляд, закрыла глаза. Ругать будет? За что?
– В следующий раз, если я отстраняюсь - не держи меня, - с упреком проговорил Фимка.
– Почему?
– выдала я, мозг все еще не вернулся к хозяйке.
– От этого могут дети появиться на раз, - вздохнул Фимка, - всякую гадость глотать я тебе не дам.
– Ты боишься детей?
– вздохнула я, собираясь отнять свою ладонь из его рук.
– Дуреха, - вздохнул Фимка, - за тебя переживаю. Тебе еще учиться.
– И что? Академ никто не отменял, - вздохнула я, сам такой!
– добавила я, обиженно.
Отвернуться Фимка мне не позволил. Прижал к себе как-то слишком стремительно и крепко, даже ребра захрустели, кажется. Глубокий рваный вдох. -Я убежал из дома в шестнадцать, - услышала я хриплый голос Фимки, - отец бухал сильно. Мне надоело видеть мать в слезах. Она не уходила от него, жалела. Аська мелкая была, сопливая. Мать корячилась
– Возвращался и не раз, - продолжил рассказ Фима, а я, высвободив руки, обняла его и начала поглаживать по спине, затылку, плечам, - после последнего моего визита меня в обезьянник закрыли. Потом отец завязал. Нашел работу. Перестал бить мать. Но последствия остались. В общем, мама теперь здоровьем не блещет. Отец раскаивается, каждый день, по словам Аськи, прощения просит, но поздно. Я не хожу к ним. С мамой разговариваю по телефону, а его простить не могу. Боюсь, если увижу - придушу. Ася говорит, он изменился. Мать на руках носит.
– Может быть так и есть?
– шепнула я.
– Скорее всего, - выдохнул Фимка мне в плечо, - она в инвалидной коляске. Я через Аську им помогаю. Перевез их в дом, чтобы по лестнице в кресле не ездить. Отец пытался поговорить, а я пока не хочу.
Фимка замолчал. А я все поглаживала его по спине руками и целовала в плечо, кажется.
– Вот такой я у тебя, - хмыкнул любимый с сарказмом, - злопамятный.
– Все равно люблю, - улыбнулась я.
– Фим, - родной мой глубоко вздохнул, - я клянусь, я никогда тебя даже пальцем... Руки себе быстрее поломаю, чем тебя.
– Я знаю, Фимка, - прошептала я.
– Что теперь скажешь об отце своих детей?
– вроде немного с усмешкой спросил Фима, но я знала - он ждет ответа.
– Фим, в любом случае я не пойду на аборт, а гадость пить ты мне запретил, - напомнила я.
– Тогда поженимся, - вальяжно развалился, словно огромный кошак, и руку закинул за голову, а второй притянул меня к себе на грудь.
– Это типа предложения?
– усмехнулась я.
– Это типа факта, - рассмеялся мой любимый несносный парень, - хочешь, можем свадьбу приурочить к открытию.
– Мне еще и выбрать позволено?
– насупилась я.
– Ну, если ты настаиваешь, - протянул Фима, - можем грешить и дальше. Вот только грешить с тобой мы будем очень и очень часто.
– Тогда уж лучше свадьбу, - вздохнула я, притворно обидевшись, - но фамилию ты мою возьмешь!
Это я просто так, посмеяться. Я вообще-то не рассчитывала, что грозный рычащий Рекс возьмет фамилию Криволапкин. Не по фен-Шую как-то.
– Прикалываешься?
– хмуро выдал Фима, - Рекс Криволапкин? Угу, счас!
– А что? Вполне себе так хорошее сочетание, - рассмеялась я.