Просто вместе
Шрифт:
Она начала перекрашивать этот чертов дом и доведет работу до конца.
Она настроила приемник на FM-диапазон и провела несколько следующих дней на стремянке.
Через каждые два часа она отправляла эсэмэску Франку:
09.13 Индокитай, верх буфета.
11.37 Айша, Айша, послушай меня, оконные рамы.
13.44 Сушон, перекур, сад.
16.12 Нутаро, потолок.
19.00 Новости, ветчина, масло.
10.15 Beach boys, ванная.
11.55 Бенабар, это я, это Натали, там же.
15.03 Сарду, помыв кистей.
21.23 Даго, баиньки.
Он ответил всего один раз:
01.16 Тишина.
Что он хотел сказать: конец работы, мир, покой или «заткнись!»?
Пребывая в сомнениях, она отключила мобильник.
Камилла закрыла ставни, сходила попрощаться… с цветами и приласкала кота, закрыв глаза.
Конец июля.
Париж задыхается от духоты.
В квартире царила абсолютная тишина. Как будто он их уже выгнал.
Но-но, окоротила она его, мне еще нужно кое-что закончить…
Она купила красивейшую тетрадь, наклеила на первую страницу идиотскую хартию, которую они сочинили однажды вечером в «La Coupole», потом собрала свои рисунки, планы и наброски, чтобы помнить обо всем, что готово было исчезнуть в мгновение ока.
Только после этого она займется соседней комнатой.
Потом…
Когда истечет срок жизни шпилек и тюбика «Полидента»…
Разбирая рисунки, она отложила в сторону портреты подруги.
Раньше ее не слишком вдохновляла мысль о выставке, но теперь она передумала. Теперь появилась навязчивая идея — продлить ее жизнь. Думать о ней, говорить о ней, показать всему миру ее лицо, спину, шею, руки… Она сожалела, что не записывала рассказы Полетты — например, о детстве… Или о ее великой любви.
«Это останется между нами, ведь так?
— Да, да…
— Так вот, его звали Жан-Батист… Красивое имя, согласна? Будь у меня сын, я назвала бы его Жан-Батист…»
У нее в ушах все еще звучал ее голос, но… Но сколько еще она будет его слышать?
Она привыкла заниматься делом под музыку и отправилась в комнату Франка за плеером.
Она его там не нашла.
Естественно.
Там ничего не было.
Кроме стоявших у стены коробок.
Она прислонилась лбом к створке двери, и паркет превратился в зыбучие пески…
О нет… Только не он… Неужели и он…
Она кусала от отчаяния кулаки.
О нет… Все возвращается… Она снова всех теряет…
О нет, черт бы все это побрал…
О нет…
Она помчалась в ресторан.
— Франк здесь? — задыхаясь, спросила она.
— Франк? Вроде нет… — задумчиво ответил ей какой-то флегматичный верзила.
Она зажимала пальцами нос, чтобы не разрыдаться.
— Он… Он здесь больше не работает?
— Не-а…
Она оставила в покое свой несчастный нос и…
— Не работает — с сегодняшнего вечера… Ага… Вот и он!
Он шел из раздевалки, неся в руках охапку своих вещей.
— Глядите-ка… — присвистнул он, — наша прекрасная садовница…
По ее лицу потекли слезы.
— Что случилось?
— Я думала, ты уехал…
— Завтра.
— Что завтра?
— Отбываю завтра.
— Куда?
— В Англию.
— За… зачем?
— Сначала отдохну, потом начну работать… Шеф нашел мне шикарное место…
— Будешь кормить королеву? — она попыталась улыбнуться.
— Лучше… Буду шеф-поваром в Вестминстере…
— …
— Супер-дрюпер.
— А-а-а…
— Как себя чувствуешь?
— …
— Пошли выпьем по стаканчику… Не расставаться же вот так…
— Внутри или на террасе?
— Внутри…
Он был раздосадован:
— Откармливал я тебя, откармливал, а ты раз — и потеряла набранные килограммы…
— Почему ты уезжаешь?
— Ну я же сказал… Это суперпредложение, и потом… Ты скажешь, что я могу продать дом Полетты, но в том-то и дело, что не могу…
— Понимаю…
— Да нет, дело не в этом… Конечно, там столько воспоминаний… Понимаешь… На самом деле не моя эта хибарка.
— Дом принадлежит твоей матери?
— Нет. Тебе.
— …
— Последняя воля Полетты… — пояснил он, доставая из бумажника письмо. — Держи… Можешь прочесть…
Маленький мой Франк.
Не обращай внимания на почерк, я почти ослепла.
Но я прекрасно вижу, что эта девочка, Камилла, очень полюбила мой сад, потому-то и хочу оставить его ей — конечно, если ты не возражаешь…
Позаботься о себе и о ней.
Крепко тебя обнимаю, твоя бабуля.
— Когда ты его получил?
— За несколько дней до… до ее… ухода… В тот день, когда Филу сообщил о продаже квартиры… Она… Она поняла, что… Что мы в полной заднице, чего уж там…
Уфф… Так и задохнуться недолго…
Положение спас официант:
— Мсье?
— «Перье» с лимоном, пожалуйста…
— А для мадемуазель?
— Коньяк… Двойной…
— Она пишет о саде — не о доме…
— Ну… Не станем же мы торговаться из-за таких мелочей…
— Ты все-таки уедешь?
— Уеду. Я уже взял билет…
— Когда?
— Завтра вечером…
— Ты что-то сказала?
— Я думала, тебе надоело ишачить на других…
— Конечно, надоело, но что еще я могу?