Простой непростой день

Лазель

— Да, я тоже не люблю этот праздник. Мне просто нужен ты. Любым.

И снова острый по своей искренности взгляд. Взгляд Гарри. И он говорил гораздо больше слов, многие из которых были уже затасканы и заштампованы, и поэтому не передавали в должной мере всю глубину испытываемых чувств.

Вместо ответа Северус почти с благоговением провел кончиками пальцев по лицу Поттера, очерчивая подбородок, скулу, а потом коснулся лба целомудренным поцелуем и порывисто прижал парня к себе.

Вроде ничего особенного, а у Гарри аж дыханье перехватило, и,

наконец, появилась уверенность, что он поступил правильно, затевая все это.

Что до Северуса, то он, хоть и испытывал весьма схожие чувства, но слизеринская натура взяла верх, и зельевар как бы между прочим спросил:

— Это Люциус рассказал тебе о моем отношении ко дню святого Валентина?

— Нет, я обсуждал с ним только особенности сделок с недвижимостью. Он до последнего и не знал, что мы… ну, вместе.

— Значит, теперь знает? — сделал свой вывод Снейп.

— Да. Но и только. Как-то странно советоваться с бывшим любовником по поводу настоящего. Я же сказал, что сам догадался.

Северусу очень понравилось это «с бывшим», так что остальное, в общем-то, и неважно. Чудесный день, чудесный дом и чудесный любовник, которого Снейп немедленно поцеловал со словами:

— Вы делаете поразительные успехи в логических умозаключениях, мистер Поттер.

Голос звучал негромко и с такими бархатными интонациями, что Гарри не сразу уловил смысл слов, и пришлось приложить усилия, чтобы выдавить короткий вопрос:

— Да?

— Именно. Подобный… прогресс не должен оставаться без награды.

Поттеру начало казаться, что Северус нарочно играет голосом, чтобы свести его с ума. А ведь до этого момента удавалось держать себя в руках. Но теперь… возбуждение нарастало подобно снежной лавине и грозило погрести под собой. И все-таки Гарри не поддался, только в голосе появилось предвкушение, когда он спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Хм… — Снейп развернул Гарри и вплотную занялся изучением его шеи при помощи губ, успевая еще перемежать поцелуи словами: — У нас абсолютно свободный день, целый дом в нашем распоряжении и никого на мили вокруг. Богатство возможностей потрясает.

Поттер смог лишь простонать что-то невразумительное, но Северус засчитал это за ответ и продолжил:

— Я надеюсь, дом полностью готов для… заселения, а ты позаботился об остальных мелочах?

— Да, — томно выдохнул Поттер, запуская руку в волосы зельевара, чтобы их контакт стал еще теснее, да и все его существо требовало сделать хоть что-нибудь, несмотря на то, что поза сильно ограничивала возможности.

— Отлично. В таком случае следует обновить дом. Предлагаю начать со спальни.

Гарри издал звук, похожий на стон разочарования и предвкушения одновременно. Ему уже было все равно где, хоть прям на этой каменной столешнице, с которой он почти сроднился, но Северус демонстрировал порой просто стальное самообладание. Вот и сейчас он безапелляционно потащил парня за собой, прочь из подвала, правда, в качестве компенсации то и дело целуя его раскрасневшиеся губы, а свободная рука

и так давно хозяйничала под свитером.

Спальня радушно встретила новых хозяев уютным теплом, опущенными шторами, приглушенным светом и до хруста свежим постельным бельем, притаившимся под шелковым покрывалом. Но ни Северус, ни, тем более, Гарри, не заметили бы даже тюремные нары вместо кровати, слишком уж увлечены были друг другом.

Стоило закрыться двери, и словно сгорел последний предохранитель — Снейп и Гарри набросились друг на друга, как после долгой разлуки. Кажется с самого утра медленно, но верно закипало их вожделение, которое теперь уже невозможно было сдерживать, да и зачем?

С видом триумфатора Северус сорвал покрывало с кровати, а мигом позже с не меньшим торжеством Гарри избавил его от мантии, и вскоре пылающая кожа коснулась прохладных простыней.

Надеясь на не менее бурное продолжение, Гарри обнял зельевара, притягивая к ближе, заставляя нависнуть над собой, но не все так просто. Снейп не был бы Снейпом, если бы его так легко можно было предугадать. Поттера ждала самая изощреннейшая из пыток — пытка лаской и нежностью. Не торопясь, с присущей ему тщательностью, Северус уделял внимание каждому чувствительному местечку парня, словно карта эрогенных зон Гарри была буквально нарисована на его теле, не представляя для профессора никакого секрета.

Очень скоро герой магического мира не мог сдерживать стонов, которые довольно быстро перешли во вскрики и жаркие мольбы. И, хоть Снейп был возбужден никак не меньше, он оставался глух к ним, продолжая вдохновенно ласкать распростертое перед ним тело. Северус дождался, когда Гарри почти обезумел от страсти, а его требования и просьбы о большем слились в один непрекращающийся стон, и резко вошел в податливое тело, не в силах больше сдерживаться, лишь в последний миг вспомнив о заклинании смазки.

Где-то на задворках сознания зельевар ощутил укол совести за столь вероломное вторжение, но в этот момент Гарри вскрикнул и не менее резко подался навстречу. И все. Не осталось ни мыслей, ни тем более слов. Только движение, стоны, опаляющее желание, которые слились, сплавились в одно чувство, вылившееся в бурный оргазм обоих партнеров.

Это было так хорошо, что Снейпу на миг показалось, что с последней сладкой судорогой остановится и сердце. Он просто рухнул на любовника, пытаясь заново научиться дышать. Но сомнения оказались напрасными — сердце выдержало. А рядом с ним громко бухало другое. Почти в унисон.

Так оба лежали некоторое время, стараясь отдышаться, прислушиваясь к дыханию друг друга, пока Гарри тихо и хрипло не проговорил:

— Здорово! Кажется, я даже ненадолго потерял сознание.

На что Снейп усмехнулся и ответил:

— Пообещай, что если меня за этим делом хватит инфаркт, то ты придашь мне пристойную позу, прежде чем позвать врачей и Дамблдора!

Поттер хохотнул и, поцеловав зельевара в кончик вне всяких сомнений выдающегося носа, сказал:

— Не говори ерунды.