Просвещенное время
Шрифт:
Аматуров. Что ж, он выражал это каким-нибудь образом?
Софья Михайловна. Сколько раз, по крайней мере, все без посторонних, а тут и при тебе даже не выдержал. Ты заметил его последнюю милую фразу?
Аматуров. Заметил! Но отчего ты никогда не говорила мне об его ревности?
Софья Михайловна. Зачем же тебя было тревожить? Это мое дело, я и должна все переносить на себе.
Аматуров. Как же, он так прямо и называл, что вот ты любишь Аматурова?
Софья Михайловна.
Аматуров. Но в каких именно выражениях, я желал бы знать!
Софья Михайловна. Да разные там! Мало ли человек под влиянием злости что может наговорить: что вот он мыкается и работает с утра до ночи, а что у меня только гости и, между прочим, вот ты сидишь целые дни…
Аматуров. Что ж ты ему на это сказала?
Софья Михайловна (с мрачным выражением в лице). Я ему на это говорю: «Отчего ж у тебя могут бывать гости, а у меня нет? Обедал же у нас прежде Гайер беспрестанно, а теперь Матлетов и Дементьев каждый вечер являются». – «То, говорит, большая разница: с этими людьми у меня дела общие, а с Аматуровым какие у меня дела?» – «А Аматурову, говорю, со мной весело». Это его ужасно обозлило!
Аматуров. С какой же целью ты его еще больше злишь?
Софья Михайловна. Я нарочно это! Что ж, мне так все от него и переносить, как бы он ни поступал против меня и что бы он ни сказал мне! Но что хуже всего в нем: сколько бы он ни сердился, он никогда не выскажет того, что думает и чувствует, и у него всегда под этим таится совсем другое!.. Я-то его уж очень хорошо знаю, и мне иногда страшно подумать, что это за человек…
Аматуров (пожимая плечами). Но согласись, что такая жизнь невозможна и нельзя ж тебе постоянно оставаться в подобном положении.
Софья Михайловна. Конечно, тяжело, тем больше, что я… (Грустно усмехаясь.) Я даже опасаюсь, чтобы он чего-нибудь еще хуже не предпринял против меня.
Аматуров (с беспокойством). Что ж он может еще хуже предпринять?
Софья Михайловна на это молчит.
Аматуров (продолжает). Если действительно, как ты говоришь, его в настоящую минуту больше всего возмущает то, что я езжу к вам, изволь: я буду бывать реже, и мы станем видаться в других местах.
Софья Михайловна (с некоторым удивлением). В каких других местах?
Аматуров. Очень просто: езди чаще к нам в дом.
Софья Михайловна. Что же за радость – ездить к вам в дом! Ты живешь с сестрами, с братьями! Взглянуть на тебя лишний раз не будешь сметь! Это пытка обыкновенно какая-то для меня, когда я бываю у вас; кроме того, муж будет знать, где я часто бываю, и это ему еще неприятнее будет, чем то, что ты у нас бываешь…
Аматуров (пожимая плечами). Надобно же, однако, что-нибудь
Софья Михайловна (грустным голосом). Что ж попридумать? (Берет себя за голову и на несколько мгновений задумывается.) Несчастная и несчастная я женщина, вот что! Одно, что (при этом все лицо ее вспыхивает) тогда мне в голову пришло, когда он мне сказал, что Матлетов и Дементьев ничего что у нас бывают, потому что у него дела с ними, я тут же и подумала, что если бы ты вошел с ним в дело.
Аматуров (несколько удивленный). Я?
Софья Михайловна (как-то мрачно). Да!
Аматуров (по-прежнему с удивлением). Но неужели бы это могло обмануть и успокоить его?
Софья Михайловна (не совсем уверенно). Полагаю, что могло бы.
Аматуров. На каком же основании?
Софья Михайловна (с несколько забегавшими глазами). Оснований много!
Аматуров. А именно?
Софья Михайловна (видимо придумывая). Именно… что Дарьялов сам про себя говорит, что у него нет ни друзей, ни приятелей, а есть одни только нужные люди. Ты тогда будешь нужный ему человек, а это положит большую узду на него!
Аматуров при этом усмехается.
Софья Михайловна. Потом ревности настоящей, то есть ревности по любви, в нем ко мне нет, потому что он давно уже любит других женщин.
Аматуров. Но, может быть, это не мешает ему продолжать любить тебя!
Софья Михайловна (вспыхнув). С какой же стати? Чем же ты меня после того считаешь? Я вовсе не из таких женщин, чтобы меня совсем уж можно держать в рабском подчинении. Если бы мы с мужем любили друг друга, тогда, вероятно, я тебя бы не полюбила, но если бы это случилось и муж мой все-таки продолжал любить меня, я бы ему во всем призналась, хоть бы он даже убил меня за то! Дарьялов же чисто ревнует меня из самолюбия… Боится, чтобы в обществе ему не посмеялись, что ты у нас беспрестанно бываешь; а когда ты будешь иметь дела с ним, тогда никто, конечно, не посмеет ему и сказать того, потому что он оборвет всякого и ответит, что мало ли кто у него часто бывает по делам.
Аматуров (внимательно выслушавший весь этот монолог и с прежней усмешкой). Все это, может быть, весьма справедливо, но я тут бы несколько вопросов желал сделать.
Софья Михайловна. Пожалуйста!
Аматуров (довольно протяжно). Во-первых, какую же сумму денег я должен затратить в его дела?
Софья Михайловна. Ах, боже мой, какую хочешь! Вы, мужчины, лучше это должны знать.