Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества)

Сенявская Елена Спартаковна

Вместе с тем, в последние годы появился ряд работ, посвященных советской пропаганде в канун Великой Отечественной войны, в том числе и в кинематографе, непосредственно выходящих на проблему «образа врага», [21] а в вышедшем в 2005 г. втором выпуске Ежегодника «Военно-историческая антропология» [22] есть специальный раздел «Психология взаимовосприятия и взаимодействия военных противников», где опубликованы материалы как по отечественной военной истории XX века, [23] так и по российской и зарубежной истории более ранних периодов. [24] Появились публикации, выделяющие отдельные коллективные и индивидуальные субъекты восприятия реальных и потенциальных противников России/СССР. [25]

21

См.: Черненко М.М. Портрет соседа в зеркале геополитики // Киноведческие записки. Вып. 2. М., 1988; Латышев А. Сталин и кино // Суровая драма народа. Ученые и публицисты о природе сталинизма. М., 1989; Токарев В.А. Советский «кинозалп» по Польше. 1939–1941 гг. // Вестник МаГу. Вып. Магнитогорск, 2001; он же. «Кара панам! Кара!»: польская тема в предвоенном кино (1939–1941 годы) // Отечественная история. 2003. № 6; Багдасарян В.Э. Образ врага в исторических фильмах 1930–1940-х годов // Там же; История страны / История кино. Под ред. С.С.Секиринского. М., 2004; Назаров

А. Трансформация образа врага в советских хроникальных кинофотодокументах июня-декабря 1941 года // Образ врага. /Сост. Л.Гудков, ред. Н.Кондорова. М., 2005; Сенявская Е.С. Русские и финны глазами друг друга: «образ врага» в кинематографе о Второй мировой войне // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России». М., 2005; и др.

22

Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2003/2004. Новые научные направления / Гл. ред. и сост. Е.С.Сенявская. М.: РОССПЭН, 2005.

23

Жукова Л.В. Формирование «образа врага» в русско-японской войне 1904–1905 гг. // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2003/2004. Новые научные направления. М., 2005. С. 259–275; Купцова И.В. «Образ врага» в сознании художественной интеллигенции в годы Первой мировой войны // Там же. С. 276–286; Базанов С.Н. Феномен братания в Первой мировой войне // Там же. С. 287–301; Дроздов Ф.Б. «Образ врага» в сознании рядового красноармейца в годы Великой Отечественной войны // Там же. С. 302–315.

24

Радомский Я.Л. Причерноморские русы как военные противники глазами византийских и арабских историков // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2003/2004. Новые научные направления. М., 2005. С. 223–237; Земцов В.Н. Французы в России в 1812 году // Там же. С. 238–244; Миньяр-Белоручев К.В. Проблема восприятия противника как фактор развязывания войны (на примере американо-мексиканской войны 1846–1848 гг.) // Там же. 245–258.

25

Сергеев Е.Ю. «Угроза с Запада» в оценках военно-политической элиты Российской Империи (начало XX века) // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 69–83; Минаков С.Т. Советская военная элита 1920–30-х гг. и Запад // Россия и Запад: формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998. С. 168–196.; Невежин В.А. Оценка Сталиным Германии как потенциального противника накануне 22 июня 1941 года // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 101–111.

Безусловно, нельзя рассматривать формирование образа врага в лице страны, ведущей войну, вне более широкого исторического контекста взаимовосприятия двух стран и народов. Поэтому весьма значимы исторические исследования, посвященные восприятию стран — противников России в XX веке как собственно в период ведения боевых действий, так и в мирное время. Весьма значимо восприятие в России Запада как целого, [26] в том числе в контексте внешней военной угрозы. [27] Ряд статей посвящен главному противнику России в войнах XX века — Германии и ее сателлитам, [28] Японии, [29] Польше, [30] Финляндии, [31] Афганистану, [32] образу союзника в целом, [33] а также конкретным временным союзникам, готовым стать (и становящимся в конкретных условиях) противниками — Англии [34] и США. [35]

26

Голубев А.В., Яковенко И.Г. Россия и Запад: возникновение образа (XI–XIX вв.) // Россия и Запад: формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998. С. 12–39; Саран А.Ю., Сергеев Е.Ю. Россия и Запад в 1900–1917 гг. // Россия и Запад: формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998. С. 40–68; Первухина К.М. Европейская культура в советской периодике 1930-х годов: журнал «Интернациональная литература» // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сб. научн. трудов. М., 1996. С. 116–128; Голубев А.В., Кудюкина М.М., Рудая Е.Н., Саран А.Ю. Советская Россия и Запад в 1920-е годы // Россия и Запад: формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998. С. 121–144.

27

Кулешова Н.Ю. И.В.Сталин о «капиталистическом окружении»: 1920–1930-е годы // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 83–100.

28

Сенявская Е.С. «Образ врага» в сознании участников первой мировой войны // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сб. научн. трудов. М., 1996. С. 75–85; она же: «Образ врага» в сознании участников мировых войн // Россия и Запад: формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998. С. 235–274; Заиченко О.В. Образ России в консервативной прессе Веймарской республики: на материале журнала «Ди Тат» // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сб. научн. трудов. М., 1996. С. 50–65; Невежин В.А. Культура Третьего рейха через призму советской пропаганды в 1939–1941 гг. // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сб. научн. трудов. М., 1996. С. 129–142; он же. Оценка Сталиным Германии как потенциального противника накануне 22 июня 1941 года // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 101–111.

29

Молодяков В.Э. Япония в русском сознании и русской культуре конца XIX — начала XX века. // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 325–340; Жукова Л.В. Восприятие Японии в России накануне русско-японской войны // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 341–356; Сенявская Е.С. Япония как противник России в войнах XX века // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 357–386; и др.

30

Звонарева Л.У. Европа и Россия в 1920 году: взгляд из Варшавы // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 255–165; Невежин В.А. Польша в советской пропаганде 1939–1941 гг. // Россия и внешний мир: диалог культур. Сб. Статей. М., 1997. С. 69–88; и др.

31

Невежин В.А. Финляндия в советской пропаганде периода «зимней войны» (1939–1940 гг.) // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 1. М., 2000. С. 284–305; Сенявская Е.С. Финны во второй мировой войне: взгляд с двух сторон // Там же. С. 306–316.

32

Сенявская Е.С. Исламское общество Афганистана глазами воинов-«афганцев» // Россия и внешний мир: диалог культур. Сб. Статей. М., 1997. С. 89–100.

33

Голдин В.И. Интервенты или союзники? Мурманский «узел» в марте — июне 1918 г. // Отечественная история. М., 1994. № 1. С. 74–88; Наринский М.М., Поздеева Л.В. и др. Взаимные представления: имиджи, идеалы, иллюзии // Союзники в войне. 1941–1945. М., 1995. С. 326–347; Голубев А.В. «Образ союзника» в сознании российского общества в 1914–1945 гг. // Россия и Запад: формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998. С. 275–290; он же. «Царь Китаю не верит…». Союзники в представлении российского общества 1914–1945 гг. // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 1. М., 2000. С. 317–355; он же. Антигитлеровская коалиция глазами советского общества (1941–1945 гг.) // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002. С. 334–345; он же. Советское общество и «образ союзника» в годы Второй мировой войны // Социальная история. Ежегодник. 2001–2002. М., 2004. С. 126–146; он же. «Враги второй очереди»: советское общество и образ союзников в годы Великой Отечественной войны // Проблемы российской истории. Вып. V. К 60-летию Победы. Магнитогорск, 2005. С. 320–359.

34

Рудая Е.Н. Союзники-враги: Россия я Великобритания глазами друг друга в 1907–1917 годах // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сб. научн. трудов. М., 1996. С. 175–183; Голубев А.В. Интеллигенция Великобритании и «новая цивилизация» (из истории советской культурной дипломатии 1930-х гг.) // Россия и внешний мир: диалог культур. Сб. Статей. М., 1997. С. 258–272; Сергеев Е.Ю. Образ Великобритания в представления российских дипломатов и военных в конце XIX — начале XX века // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сб. научн. трудов. М., 1996. С. 166–174; Мыцык Л.Н. Особенности восприятия советской культуры в Англии в годы Великой Отечественной войны // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. Сб. научн. трудов. М., 1996. С. 201–209

35

Сергеев Е.Ю. Образ США в представлениях россиян. (Начало XX века) // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 1. М., 2000. С. 235; он же. Образ России и русских в общественном мнении США (август 1914-февраль 1917 г.) // Россия и внешний мир: диалог культур. Сб. статей. М., 1997. С. 149–161; Журавлева В.И. Революция 1905 года в России: размышления американцев // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 162–181; Листиков С.В. Американский дипломат о революционной России. События февраля-октября 1917 г. глазами М.Саммерса // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 1. М., 2000. С. 247

Вместе с тем, оценивая степень изученности темы и констатируя определенные позитивные наработки в области изучения «образа врагов» России в истории войн XX века, следует сделать вывод: изучались лишь отдельные аспекты темы, в том числе и самим автором, но в целом пока проблема исследована фрагментарно.

Основным объектом исследования в данной монографии выступают российские участники и современники всех основных внешних войн России/СССР в XX столетии. Они являются коллективным социальным субъектом восприятия противника, причем в качестве важнейшего субъекта «синхронного» восприятия врага рассматривается армия, а «ретроспективного» — ветераны войн. В объект исследования — в той части, что касаются исторической памяти — включены также другие поколения россиян.

Предметом изучения являются социально-психологические процессы в массовом сознании общества и армии, характеризующие многочисленные параметры восприятия противника и отношения к нему в конкретно-исторических условиях каждой из войн. Предмет изучения включает механизмы, формы и результаты восприятия противников России в войнах XX века субъектами разного уровня: и центрами принятия решений, и аналитическими структурами, и «простым человеком». Особый «массовый» субъект, непосредственно соприкасавшийся с противником — российская армия, и ей в книге уделяется максимальное внимание.

В исторической и других социальных науках это явление нашло отражение в категории «образ врага», изучение формирования и эволюции которого в различных вооруженных конфликтах, а также сравнительно-исторический анализ этих процессов являются основной целью исследования. В монографии решается комплекс теоретико-методологических, источниковедческих и конкретно-исторических аспектов проблемы, которая в указанном ракурсе и на обозначенном материале ставится в историографии впервые. Вместе с тем, автор опирается на уже проведенные собственные разработки отдельных вопросов в рамках данной проблематики.

Ключевыми задачами, на решение которых направлено исследование, являются:

— разработка методологического, источниковедческого и методического инструментария сравнительно-исторического исследования проблемы формирования и эволюции «образа врага» в условиях войн и вооруженных конфликтов;

— конкретно-исторический анализ механизмов, форм, содержания процессов формирования и эволюции «образа врага» в основных внешних войнах России в XX в. (в русско-японской, Первой мировой, советско-финляндской, Великой Отечественной, Афганской, а также в рамках иностранной интервенции в период Гражданской войны и в военных кампаниях против японской армии накануне и в ходе Второй мировой войны);

— проведение сравнительно-исторического анализа явления путем сопоставления его в условиях перечисленных войн, определения специфического и типического в этих процессах;

— компаративный анализ конкретных составляющих процессов восприятия противника и отношения к нему, в том числе изучение соотношения и взаимосвязей идеологических, социокультурных и психологических факторов конкретных войн.

Данное монографическое исследование впервые в историографии направлено как на комплексное изучение проблемы формирования и эволюции «образа врага» в главных внешних войнах России/СССР в XX в., так и на компаративный анализ на основе сопоставления этих процессов в различных исторических условиях. В книге впервые на данном материале применена разработанная автором методика сравнительно-исторического исследования таких психологических феноменов вооруженных конфликтов, как механизмы, формы и модели восприятия противника и формирование стереотипов «образа врага».

Исследование базируется на использовании широкого круга в значительной степени впервые вводимых в научный оборот источников, в том числе материалов военной цензуры, политсводок и политдонесений, боевых донесений и докладов, данных фронтовой и агентурной разведки, протоколов допросов военнопленных, материалов проведенных автором социологических обследований (интервьюирования и анкетирования участников и современников войн), а также источников личного происхождения, периодической печати, произведений литературы и искусства, и др. Привлекаются материалы Российского государственного военно-исторического архива, Российского государственного военного архива, Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории, личных и семейных архивов участников разных войн, и др.

Отправным пунктом в решении поставленных в монографии целей и задач является как общенаучная методология (логический, системно-структурный анализ, использование классификаций, и др.), так и конкретно-методологические подходы, разработанные в ряде гуманитарных дисциплин при изучении социокультурных и социально-психологических феноменов. Естественно, конкретно-исторический характер исследования ставит во главу угла собственно исторические методы.

В «синтетическом» подходе к изучению психологии войн находят отражение основопологающие принципы социальной истории, в центре внимания которой оказывается человек, причем не сам по себе, а как член социума. Широко применен инструментарий психоистории и «устной истории», изучение общественных процессов не только «сверху», через «официальный дискурс», который воплощает язык власти и идеологии, но и «снизу» (взгляд на войну «из окопа», «из-за станка» и т. д.). Наряду с ключевым для задач исследования историко-сравнительным методом, в нем применен целый комплекс общеисторических методов: историко-генетический, историко-типологический, историко-системный и др., а также весь арсенал собственно источниковедческих методов, которые используются при проверке достоверности и репрезентативности источников. Метанаучные для истории подходы в исследовании историко-психологической проблематики дополнены методологическими принципами и инструментарием, разработанными в смежных гуманитарных дисциплинах, прежде всего в психологической и социологической науках, а также в культурологии.

Особое методологическое значение для тематики данного монографического исследования имеет новая междисциплинарная область, превращающаяся в самостоятельную научную дисциплину — имагология.

Историческая имагология: исследовательский потенциал и инструментарий

Для конкретно-исторического анализа проблемы формирования «образа врага» необходимо предварительно очертить ее границы, раскрыть содержание основных понятий, определить инструментарий и источники.