Противоречивая справедливость
Шрифт:
Сколько же всего было дезертиров в царской армии в годы Первой мировой войны? Согласно данным Ставки, до весны 1917 г. их насчитывалось 195.000. По всей вероятности, те цифры, которыми располагала Ставка, рассчитывались из числа задержанных при побеге с фронта в тыл. Но только по официальным данным военных и жандармских учреждений на фронте и в тылу были задержаны около 420.000 человек, что на порядок превышает количество дезертиров в германской (35–45 тыс.) и британской (35 тыс.) армиях.
Менее всего сведений о количестве дезертиров, осевших во внутренних губерниях России. В целом же по стране с конца 1914 г. до марта 1917 г. задерживалось и проживало по месту жительства около 800.000 дезертиров. Общая же цифра тех, кто перед революцией прошел путь дезертира, включая незадержанных, может составить 1–1,5 млн. Количество дезертиров в 1,5–2 млн. оценивают и в историографии. (Previous Entry | Next Entry.
Главной причиной рассмотренных двух массовых явлений в русской армии во время Первой Мировой войны являлось то, что, по мнению автора, солдаты и народ России в своем большинстве ЭТУ ВОЙНУ СЧИТАЛИ НЕСПРАВЕДЛИВОЙ и оба этих явления УЖЕ «ПРОЦВЕТАЛИ» ЕЩЕ ДО ПОСЛЕДОВАВШИХ В 1917 Г. РЕВОЛЮЦИЙ! Большевики приписываемой им разрушительной роли в разложения армии не играли в силу простого отсутствия у них в то время соответствующих практических возможностей.
Императору и его полководцам было трудно управлять армией в данной войне, в которой многие русские солдаты не желали воевать с присущими именно русским воинам самоотверженностью, отвагой и лихостью, свойственных им в прежних войнах. Это была не их война и явно не за Родину, а за царя и веру уже не очень-то хотелось голову класть, хотя монархисты и церковь с этим категорически и бездоказательно не согласны.
Б) Экономические изменения в Российской империи в годы Первой Мировой войны
Этот вопрос рассмотрим преимущественно на материалах советского историка, доктора исторических наук, профессора, специалиста по экономической истории России начала XX века – А.Л.Сидорова. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973.
Введение всеобщей воинской повинности в большинстве стран Европы, быстрый рост регулярных армий и образование огромных обученных резервов стихийно наталкивали военных специалистов на мысль, что в будущих войнах армия будет представлять фактически весь народ, а исход войны будет решаться не отдельными выигранными сражениями, а истощением одного из участников войны. Такая постановка вопроса приводила к признанию зависимости боеспособности армии от роста промышленности, железных дорог и технического прогресса. Особенно большое значение придавалось железным дорогам.
Русско-японская война с ее ограниченными масштабами не способствовала формированию правильной точки зрения среди работников русского Генерального штаба. Военные руководители окончательно согласились с тем, что будущая война будет скоротечной, продлится несколько месяцев и, во всяком случае, не более года. Соответствующие взгляды развивались и в военных академиях.
Первая мировая война 1914 г. с первых же дней стала вестись с огромным напряжением всех людских и материально-технических ресурсов. Мир не видел еще под ружьем столь больших армий, вооруженных огромным количеством орудий истребления людей – пушками, пулеметами, минометами, авиацией. Линия Восточного фронта России только в Европе растянулась на 1.500 км. С началом войны Российской империей была проведена мобилизация, после проведения которой русская армия насчитывала (вместе с кадровым составом) 5,5 млн. человек, а после дополнительных призывов в 1914 г. под ружьем уже было 6,5 млн. человек (А.Л.Сидоров. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973. Раздел первый. Царское правительство и военно-экономическая мобилизация тыла. Глава первая. Роль промышленности в боевом снабжении армии в начале войны).
Естественно, что эта армия сразу поглотила мобилизационные запасы и предъявила к слабой русской промышленности невиданные ранее требования. Огромную армию надо было вооружить и пополнять вооружение, одеть, накормить, перевезти и т. д. Все это по-новому ставило вопрос о роли промышленности в работе на армию. Можно с полной уверенностью сказать, что среди государственных и военных руководителей России никто не думал до войны об организации тыла, о работе всей промышленности для снабжения армии на случай такой войны, которая началась. («Мобилизация промышленности в иностранных государствах» вып. 1. М., 1924, с. 5–7). В своей работе («Мобилизация
Начавшаяся война со всей очевидностью показала, что русской армии, имевшиеся запасы, заготовленные в мирное время, позволили только ее начать. А далее требовались те средства, какие ей должны были предоставить производительные силы своей страны. (Е.З.Барсуков. Указ соч., т. 1, с. 160–161).
В целом мощность трех оружейных заводов России использовалась за три предвоенных года от 7 до 12 %. Их суммарная годовая производительность была рассчитана на 525.000 винтовок, а изготовлено было в 1911 г. 37.000, в 1912 г. – 47.000 и в 1913 г. – 65.000 штук (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 48, л. 33. Свод сведений о численном составе войск, ружьях, пулеметах и патронах). Одновременно с катастрофическим сокращением производства винтовок Главное Артиллерийское Управление (ГАУ) в целях экономии в 1912 г. сократило на заводах запасы стальных ствольных болванок с 240.000 до 100.000 штук. Поэтому к началу войны на заводах осталось ограниченное количество болванок для изготовления винтовок. В результате целая армия (140.000 человек) в первом году войны осталась без винтовок.
Политика ГАУ в деле производства патронов лишила армию к началу войны полного комплекта патронов – не хватало 300 млн. патронов сравнительно с утвержденными мобилизационными нормами. Изготовление полного комплекта планировалось ГАУ на 1915 г., а полная замена патронов старого образца на новые, остроконечные, намечалась лишь на 1918 г.
Еще хуже обстояло дело с порохом. Пороховые заводы не успевали обеспечивать снабжение артиллерии. Только в 1913 г. начались работы по незначительному расширению трех пороховых заводов, а также строительство 8 снаряжательных мастерских. Предложение ГАУ построить новый пороховой завод не встретило поддержки в министерстве, и до войны он не был выстроен (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 128, лл. 58–70. Свод сведений о снабжении армии порохом).
Составляя планы мобилизации армии и ее стратегического развертывания, правительство не обратило внимания на техническое оснащение своих предприятий, в связи с чем состояние большинства из них не соответствовало достигнутому к тому времени уровню развития техники и тем задачам, которые они должны были выполнить.
Верховная комиссия, расследовавшая скандальное дело с провалом снабжения русской армии в начале войны, а затем и всю деятельность В.А.Сухомлинова на посту военного министра, изложила свою точку зрения во «Всеподданнейшем донесении» от 1 марта 1916 г. (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 47, лл. 11–36. Всеподданнейшее донесение Верховной комиссии. Этот документ был доложен председателем комиссии Н. П. Петровым Николаю II). В этом документе указывалось, что органы Военного министерства «в последние перед войной годы, при постоянно возникавших опасениях близости общеевропейской войны, не вошли в соображение вопроса о пересмотре существовавших норм запасов предметов воинского снабжения для проверки степени достаточности этих запасов, сообразно позднейшим данным и по более современным обстоятельствам и ожиданиям потребностей войны».
Положение русской армии со снабжением оружия и боеприпасов в декабре 1914 г. стало катастрофическим. Все возможные запасы снарядов были уже расстреляны, а текущее пополнение сокращалось в 3 раза даже по сравнению с недостаточным поступлением снарядов за последние месяцы. До марта 1915 г. Н.Н.Янушкевич – начальник Штаба верховного главнокомандующего не обещал никакого улучшения. В действительности такое безвыходное положение продолжалось до осени 1915 г.
На фронте были приняты меры к сбору и ремонту винтовок. Однако эта мера и прибывающие пополнения не смогли возместить потерь, которые определялись от 100 до 200 тыс. винтовок в месяц. Промышленность же дала за 5 месяцев 1914 г. лишь 134 тыс. новых винтовок и 144 тыс. исправленных. Потребность фронта определялась в конце 1914 г. в 1,5 млн. винтовок единовременно и 100–150 тыс. в месяц. Действительная же производительность заводов давала лишь 71–78 тыс. в месяц и поднялась до 100 тыс. лишь в марте 1916 г. Вследствие отсутствия винтовок «положение обострилось до невероятности, и части таяли безнадежно, имея в тылу по 400–600 человек безоружных, ожидавших свободные винтовки от убитых товарищей и в то же время мало к чему подготовленных.