Противостояние 2

Афганистан

Пандшерское ушелье, северо-восточнее Джебаль Уссарадж

Район кишлака Руха

Декабрь 1986 года

Старенький вертолет Ми-8, давно уже годный только под списание, как и полагается старику ныл и кряхтел, судорожно дышал турбинами - но тащил. Старая добрая лошадка советской армейской авиации, взлетев с аэродрома в Баграме, уже прошла Руху - последний пункт присутствия советских войск - и уходила все дальше и дальше в ущелье. Это был смертельно опасный полет - ущелье Пандшер было напичкано самыми разными системами ПВО, такими как китайские и советские ДШК, ПЗРК типа Игла и новейший американский Стингер, швейцарские двадцатимиллиметровые Эрликоны, те самые, которые были и в руках у гитлеровцев. Часть зенитных и противотанковых средств была скрыта в вырубленных в скальной толще пещерах и выдвигалась на позиции по проложенным узкоколейным рельсам. На Пандшер если и ходили - так не меньше чем парой, да еще в сопровождении "крокодилов", и с Грачами на баграмской взлетке наготове. Иначе никак. Скажи кто старшему лейтенанту (срок подошел, а может просто присвоили при смене нормальной биографии на легендированную) Николаю Скворцову, что он будет лететь на Пандшером на старом Мишке, без прикрытия, вообще безо всего - не поверил бы.

Однако же - они летели. Сидели на сковородках*, но это на всякий случай. И никто по ним не стрелял...

В десанте, десантном отсеке их было трое - подполковник Цагоев, их командир и куратор Бог знает еще на сколько времени. Старший лейтенант Николай Сысоев, уроженец давно снесенной во имя укрупнения деревушки средней полосы России. И прапорщик - он так и остался прапорщиком, не дали ему старшего прапорщика, хотя он как никто это заслужил - Игорь Волков.

Так их теперь звали.

Старший лейтенант Сысоев поудобнее перехватил свой АКМС, висевший на десантный манер на груди, на перекинутом за шею ремне, закрыл глаза. Перед глазами сразу поплыли картины - четкие, яркие, как на телевизионном экране, у него эта способность была с самого детства, воображать живо и масштабно. Все почти так же, как и сейчас - тесный десантный, освещенный только тусклыми плафонами салон, мерный рокот двигателей за окном, ощущение опасности. Только под крылом - не ущелье Пандшер, а оккупированная фашистами Белоруссия, и дело происходит не в восемьдесят седьмом, а в сорок втором...

Сорок второй...

Безликий кабинет - голые стены, нет даже обязательного портрета Ленина. Два стола, стулья, железная дверь с секретным замком. Большой, массивный, в человеческий рост сейф. Под раскрытыми окнами - четвертый этаж - шумит какой-то базар.

Подполковник Цагоев, как всегда собранный и деловитый, пододвинул к столу два расшатанных стула, забренчал ключами, открывая сейфовые замки. Плюхнул на покрытый тонким слоем пыли стол толстую канцелярскую папку "Дело" с подшитыми в ней материалами недовольно поморщился от поднятой пыли...

– Так и не убирались... На ознакомление - час. Не больше. Вернусь - поговорим.

С лязгом запираются сейфовые замки, щелкает замок на входной двери. Они остаются одни.

Папка - обычная, канцелярская, серая, с каким-то пометками ручкой на обложке. Непонятный номер дела, записи на пушту по обложке. Если не взять эту папку в руки, не прочитать заботливо подшитые в ней материалы, не перелистать страницы многие из которых оплачены кровью добывавших их людей - так и не поймешь истинную ценность собранного здесь. Часть листов - написанное от руки, иногда даже на тетрадных листках часть - оформлено, как положено,

напечатано на машинке, иногда под копирку. Восточное, совсем не осеннее солнце бьет в окно, в кабинете прохладно, плывут, словно танцуют в лучах солнечного света буквы...

Протокол допроса

Лунькова Игоря Эдуардовича, русского 1962 года рождения, члена КПСС с 1984 г., уроженца г. Черкесск, ранее не судимого.

Я, Луньков Игорь Эдуардович, 1962 года рождения, постоянно проживающий в г. Москва, являюсь майором Советской армии и оперативным сотрудником Главного разведывательного управления Генерального штаба.

По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее.

В ГРУ я был направлен по протекции генерал-лейтенанта ГРУ ГШ Птицына Владимира Афанасьевича, который был другом моего отца, директора оборонного предприятия. Какие конкретно взаимоотношения связывают Птицына и моего отца, я не знаю, но знаю, что мой отец и Птицын видятся по несколько раз в год, в основном в санаториях. Сам Птицын неоднократно был у нас дома, последний раз - меньше года назад.

В ГРУ я поступил по настоянию моего отца, и хотя начальником отдела, где я работаю, является полковник Слепых Константин Терентьевич, все время работы в ГРУ я исполнял указания генерал-лейтенанта Птицына, которые он давал мне наедине и без свидетелей. При этом я понимал, что часть из этих указаний являлись заведомо преступными.

22 сентября сего года я прибыл в Афганистан в служебную командировку вместе с Терещенко Романом Викторовичем, сотрудником нашего отдела. Терещенко также находится на связи у генерал-лейтенанта Птицына, какие взаимоотношения связывают его и Птицына мне неизвестно.

Перед командировкой генерал-лейтенант Птицын вызвал меня в гостиницу "Метрополь" где он, как я знал, иногда снимал номера, чтобы встречаться с агентами. Там генерал-лейтенант Птицын при личной встрече дал мне следующие указания:

1. Находясь в Кабуле встретиться с агентом по имени Муса и передать ему, что генерал недоволен срывом поставок. Потребовать от Мусы увеличить объем поставок, канал прежний.

От себя могу добавить что агент "Муса" является членом ИПА, Исламской партии Афганистана и активным участником бандподполья Кабула. С Мусой генерал мне приказывал встречаться и раньше, передавать ему указания, дважды - крупные суммы денег в долларах США, которые я ввозил в Афганистан без таможенного досмотра. Также я знаю, что под словом "поставки" подразумевается поставки наркотического вещества "героин", которое Муса поставляет в Советский союз для генерал-лейтенанта Птицына, передавая его сообщникам генерала Птицина, которые в свою очередь отправляли их рейсами военно-транспортной авиации. Сам генерал-лейтенант Птицын лично ездил несколько раз на аэродром Кубинка и принимал там опечатанные ящики, я это знаю, потому что сопровождал его в таких поездках. Опечатанные ящики с героином перевозились на дачу купленную генералом на подставных лиц во Владимирской области, куда они девались потом - я не знаю. Я также знаюЈ что эти ящики в Афганистане собирает капитан Маджидов, также являющийся сотрудником ГРУ и агентом генерала Птицына. Ящики оставляются в приграничных районах, а капитан Маджидов облетает условленные точки на вертолете и забирает их. Экипаж вертолета и группа, охраняющая капитана Маджидова, не знает о содержимом ящиков, официально это проводится как получение сообщений от агентов, для обеспечения встреч с которыми заказывается вертолет.