Противостояние душ
Шрифт:
— Я сегодня пострадавший, — сообщил Бальт Джею, стягивая футболку. Ребра были стянуты эластичной повязкой, — так что понежнее с объятьями, соул. Да и вообще понежнее, если хочешь завтра на тренировке увидеть настоящий класс.
— Надо было тебя восстановить, — произнес Джей, — а то я абсолютно не умею быть нежным. Ты же знаешь, — усмехнулся парень.
— Ну да, из-за какой-то, пусть и стоящей, драки, я буду собирать целую команду для восстановления, — усмехнулся Бальтазар, — в Ордене бывало и похуже, и ничего, а тут у меня целый ты, пусть и не совсем нежный, — он смеясь, стянул футболку и с Джея, прижался к парню всем телом, требовательно накрывая его губы своими. Но когда Логан прижал его к себе крепче, отвечая на поцелуй, все-таки сдвинул его руку ниже с поврежденных ребер. Стоило быть все-таки поаккуратнее, если завтра надо будет выкладываться по полной.
***
Андерс и Гаррет зашли в комнату молча. Мутант на секунду задержался возле столика, наливая себе и Гаррету виски,
— У нас с тобой, соул, все пошло наперекосяк с первой фразы. Отвечаю. Это, — сказал он, указывая на себя, — человек, просто с особенностями. И да, большинство людей считают это уродством. Я, в отличии от многих мутантов, никогда не комплексовал и ущербным себя не считал. Как любит говорить Бейн: «Я такой, каким должен быть, и иной жизни я не знаю». Я даже рад своей мутации — немногие «нормальные» люди могут похвастаться тем, что есть у меня. Пусть не с самого первого дня в Ордене, но у меня были настоящие друзья. С Локи и Магнусом я познакомился, когда мне было двенадцать, а потом появились и все остальные. И мы стали друг для друга больше, чем друзья — мы стали семьей. Не каждый человек может похвастаться такими друзьями, которые становятся семьей. Родной семьи у меня нет. Моя метка проявилась с самого рождения, от меня отказались сразу и воспитывался я в специальном корпусе Ордена до того момента, пока проявились мои способности, а было это в десять. Тогда я попал в основное здание Ордена и стал обучаться, как мутант. Ненависти к воинам и людям никогда не испытывал, может, немного к родителям, что меня бросили. Но могу их понять — мутант это пятно на чести семьи. Но ненавидеть — значит сжирать себя изнутри — я же предпочитаю жить позитивно и любить тех, кто рядом. Я прекрасно понимаю воинов — ведь вы обязаны связать жизнь с уродом, которого считаете, в принципе, хуже вас. Хотя если судить по вам, то далеко не все такие или, как минимум, могут менять свои взгляды. Любить меня я не прошу, но Бейн — прав, командой нам стать придется, как бы ты ко мне не относился. Я не хочу терять свою семью и сделаю для этого все, — он отпил из бокала и посмотрел на Гаррета.
Хоук, который на протяжении всего рассказа мутанта о себе, молча смотрел на него с ужасом в глазах и даже забыл о стакане в руке. Он раза три подумал, зачем Андерс ему все это рассказывает, и стоит ли рассказать о себе в ответ. И вообще, он понимал, что сработаться им надо, но надо ли при этом уж так откровенничать. В общем, он растерялся и когда его соул закончил, какое-то время даже не знал, что стоит говорить. Он бы мог, конечно, включить свой режим обычного Гаррета с тупыми шутками и вечным весельем, но это было бы как-то нечестно по отношению к искренности Андерса.
— Ну… — он почесал затылок и отставил стакан. Пить он не хотел. — Извини меня за все шуточки в твой адрес. Я когда попадаю в новую ситуацию или знакомлюсь с новыми людьми, ну или вообще в состоянии волнения, я шучу по тупому, не разбирая над кем и не думая, что могу обидеть… — он говорил это смущенно, осознавая, что, во-первых, вообще редко говорил о себе кому-либо с такой искренностью, а во-вторых, он говорит это этому странному парню, который к удивительному стечению обстоятельств, стал его соулом. — У меня есть семья. Я из викингов, у нас очень чтят родственные связи и семейные традиции. А еще очень уважают Орден воинов. Все мальчишки нашего народа хотят стать воинами, и, как правило, ими и становятся. А вот девчонкам в нашем роду не разрешается быть воинами, они обязаны заниматься домашним хозяйством и все такое. О девчонках я говорю, — он поднял взгляд на соула и вдруг улыбнулся, тепло и солнечно, — потому что у меня три старших сестры, и четыре младших. А еще куча двоюродных и троюродных. Я рос с девчонками, у меня нет брата, даже двоюродного. Отец погиб в бою, от него мне и остался топор. Пика мне перешла от брата отца, тоже погибшего, а Флам — двуручный фламберг, меч, мне отдал дедушка перед смертью. Ну… и я в общем, надежда целого рода Хоуков, любимец матушки, бабушки, сестер, тетушек и кузин… Со всеми вытекающими, — он закатил глаза, — Эрик до сих пор возвращает посылки, что мне каждую неделю присылают из дому. А когда однажды ко мне приехали навестить в Орден мама с сестрами, два месяца я был всеобщим посмешищем у воинов, когда они все лезли меня целовать и обнимать. Так что грозный и злой я только на публику, на самом деле я… — тут он снова расцвел улыбкой, — тоже злой и грозный, и вредный, но чуточку меньше, — и засмеялся.
— Не парься — твои шутки едва ли могли меня задеть, хотя в Ордене мы росли с себе подобными и за пределами здания я бывал редко, но косые взгляды и глупые шутки меня не цепляют ни разу, — усмехнулся Андерс, — я рад, что у тебя все так хорошо с семьей, поскольку тебе будет проще понять, почему я так не хочу терять свою. Все, что я тебе рассказал — это тот минимум, который тебе нужно знать, чтобы представлять, насколько важны для меня все эти люди и я сильно надеюсь, что ты не будешь рассчитывать на то, что я буду с тобой откровенничать. Мы соулы, но мы не друзья. Мы должны научиться работать вместе, но выворачивать душу перед тобой я не обязан. У
— Ну то, что ты мне и так рассказал о себе, это для меня уже прозвучало откровенностью, потому что я и половины не знаю о других своих товарищах столько. Да и подозреваю друг о друге они тоже не знают. Среди воинов в Ордене не принято… ну, общаться по душам. Да и я человек без амбиций, довольствуюсь малым. А когда командиры разрешат проведать родных, то, если ты не против, познакомишься с моей семьей. Мне они все в письмах плачутся, что их мечта поговорить с моим «чудо-соулом-мутантом-волшебником». Я подозреваю, что после этого, посылки будут приходить и на твое имя, — он засмеялся, представляя как Андерс получает посылку с теплыми носками, шарфами, домашним печеньем и кучей рисунков «Андерс ты наш герой», «Андерс всех порвет»… — И я, как ни странно, добрый человек, и мало к кому испытываю негативные эмоции. А вы с ребятами даже мне нравитесь. Вы такие дружные, — Гаррет выдал еще одну солнечную улыбку. И спросил: — а чего ты пьешь виски? Тебе ж нравятся коктейли.
— Я все время забываю, что вы совсем не похожи на нас, и вот очередное подтверждение, — улыбнулся Андерс, — для меня то, что сказал я — лишь сухие факты. В Ордене все знали, что я «подкидыш» и что мы с ребятами — семья. В уголках моей души еще много тайн и секретов, — усмехнулся он, отпивая виски, — а пить я способен все, — пожал плечами парень, — из комнаты Бейна я прихватил только виски, а в плане смешения коктейлей — я бездарен. Тут у нас Магнус и Этьен специалисты. Не понимаю почему его так раздражает Этьен — мне нравится, по-моему лучше Реми, — Андерс словно провалился в свои мысли и говорил больше сам с собой, — а насчет дружны. Хотеть, чтобы рядом был друг — это не слабость, Гаррет, как думаете вы. Я думаю, что мы уже сумели доказать, что мы не слабы. Одиночество — вот что на самом деле убивает, оно душит, выжигает изнутри. Быть одиноким — это значит быть слабым, потому что некому придти на помощь, потому что не с кем поговорить и нет никого, кто тебя понял бы. Быть кому-то нужным —в этом огромная сила, потому что есть для кого жить и есть за кого бороться. Ты за себя никогда не будешь драться так, как за того, кого любишь. Хоть на Макса взгляни. Стоило ему помириться с Магнусом, а следом сойтись с Дорианом, как он стал сильнее, увереннее и даже капельку симпатичнее. Человеку нужен человек.
— Но Дориан стал его большим слабым местом, — усмехнулся Гаррет, — стоит навредить Дори — и Макс автоматом выбывает из состояния равновесия. За себя человек не так переживает, как за того, кто дорог, кто семья. А защитить себя намного легче, чем других. Ты же не можешь любимого человека закрыть в подвале и сторожить сутками. Тем более с нашим-то способом жизни.
— Ты не прав. Как только Дори страдает — Макс собирается и выхаживает его, защищает, может, позже он и выпадает в прострацию, но как только Дориану нужна помощь он собран, как никогда. И когда они вместе — их победить куда сложнее, — усмехнулся Андерс, — как и нас всех. Я объединяя свои силы с силами Кендры, становлюсь только сильнее. Когда ты защищаешь себя, Гаррет, ты защищаешь себя один. Когда защищаешь других — ты уже не один. Когда мы помогали Бальтазару — мы все действовали вместе и справились. Ты можешь оставаться один — это твой выбор и я тебя за него не осуждаю. Но вместе — веселее.
— Нет уж, одному оставаться не хочется, — Гарр усмехнулся, — да и про одиночество… ты, наверное, прав. Определенно, прав, — Хоук встал, неопределенно постоял секунду, потом пошел к своим вещам и вдруг выставил на столик бутылку светлого рома, небольшую бутылку с мутным чем-то, и выложил несколько лаймов.
Он усмехнулся Андерсу, и достал коктейльный бокал. А дальше быстро налил ром, жидкость из бутылки и, нарезав пару кружков лайма изниоткуда появившимся ножиком, выдавил их в бокал. Покрутил бокал в воздухе, размешивая, и скользящим движением оказался возле Андерса и преподнес бокал с коктейлем соулу.
— В десять лет я уже ловко мешал коктейли в домашних условиях своим сестрам и их друзьям, когда они тайно устраивали посиделки дома, — проговорил он, улыбаясь и садясь обратно в кресло. — Извини, льда нет, но я думаю, ты и сам справишься? — он заинтересовано смотрел на соула, как ребенок на фокусника, который прямо сейчас вытащит из шляпы кролика.
— О, дайкири, — просиял Андерс и бокал мгновенно покрылся небольшой коркой льда. Затем Андерс поднял свою руку и на его ладони за несколько секунд образовалось три небольших кубика льда, которые успешно отправились в бокал, — я долго выбирал любимый коктейль, — сказал он, отпивая из бокала, — Магнус и Реми нам смешали их столько, что я и названий уже не упомню. Сперва я, как Локи, пил «Секс на пляже», но, откровенно говоря, он мне никогда не нравился. Мы вечеринки устраивать начали с четырнадцати. Когда мы напились в первый раз, то все проснулись в постели Локи, причем на мне спал Логан и я был уверен, что он переломал своим адамантиевым скелетом каждую кость в моем теле, — засмеялся парень, — Бейн еле вытащил меня из-под Джеймса, поскольку Роса было не разбудить.