Противостояние. Армагеддон
Шрифт:
«…РЕБЕНОК!..»
И сразу же вслед за этим в голове у нее возникла другая мысль — ответ на все ее предчувствия: «Гарольд сделал это. Гарольд сделал это, Гарольд…»
Что-то обрушилось ей на голову, на шею, на спину, и она потеряла сознание.
Глава 56
Птицы.
Она слышит, как поют птицы.
Фрэн лежала в темноте и слушала пение птиц. Она подумала о детстве. Субботнее утро, не надо идти в школу, не надо идти в церковь.
Птицы.
Она слышит, как поют птицы.
Но это не Оганквит, это (Боулдер)…
Она долго задумалась в красной темноте, и неожиданно ей вспомнился взрыв. (…Взрыв?) (…Стью!)
Глаза ее широко раскрылись. В них был внезапный ужас. «Стью!»
И Стью сидел рядом с ее постелью, одна рука его была аккуратно забинтована, по щеке пролегла глубокая царапина, а часть волос выгорело, но это был Стью, он был жив, и когда она открыла глаза, на лице у него появилось выражение огромного облегчения, и он сказал:
— Фрэнни. Слава Богу.
— Ребенок, — сказала она. Горло ее было сухим. Говорить она могла только шепотом.
— Ребенок, — повторила она, проталкивая слова сквозь свою покрытую наждаком гортань. — Я потеряла его?
Он неуклюже обнял ее обеими руками.
— Нет, Фрэнни, нет. Ты не потеряла ребенка.
Она расплакалась.
Позже она спросила его:
— Расскажи мне. Каковы последствия?
— Фрэн…
— Ник? — прошептала она. — Я видела чью-то оторванную руку.
— Давай отложим этот разговор.
— Нет, я должна знать.
— Семеро погибших, — сказал он низким хриплым голосом. — Нам еще повезло, по-моему. Все могло быть гораздо хуже.
— Кто, Стюарт?
Он неуклюже сжал ее руки.
— Ник — один из них. Там была стеклянная стена, и она… она… — Он запнулся на мгновение, посмотрел на свои руки, а потом снова поднял взгляд на нее. — Он… мы смогли опознать его по… некоторым шрамам… — Он отвернулся. Из груди Фрэн вырвался хриплый, сдавленный вздох.
Когда Стью немного овладел собой, он сказал:
— И Сью. Сью Стерн. Она оставалась в доме, когда произошел взрыв.
— Но… ведь это просто невозможно? — сказала Фрэн.
— Это правда.
— Кто еще?
— Чед Норрис, — сказал он, и из груди у нее снова вырвался этот хриплый вздох.
— Внутри оказалось только три человека. Это просто чудо. Бред говорит, что в шкафу было восемь-девять динамитных зарядов. А Ник… он ведь почти… когда я думаю о том, что он, наверное, уже взялся за эту коробку…
— Не надо, — сказала она. — Не думай об этом.
Перед приближением вечера третьего сентября люди стали медленно подходить к дому Ларри и Люси.
Джордж ненадолго ушел в госпиталь проверить, как чувствуют себя остальные пациенты. Из двадцати пострадавших в больнице осталось только шестнадцать. Троих отпустили домой, а Тедди Вейзак умер.
Женщина на кровати была похожа на скелет, обтянутый тонкой пепельно-серой кожей. Она выглядела бесполой. Почти все ее волосы вылезли, груди исчезли, рот широко раскрылся, и из него вырывалось хриплое дыхание. Ларри подумал, что она похожа на виденные им изображения юкатанских мумий — не разложившихся, но съежившихся, высохших, лишенных возраста.
Ларри вновь посмотрел в окно. Люди стояли и ждали. Жива ли она? Умерла ли? Умирает? Может быть, ее исцелил Бог? СКАЗАЛА ЛИ ОНА ЧТО-НИБУДЬ?
Около десяти часов вечера в толпе появились Стью Редман, Глен Бэйтмен и Ральф Брентнер и стали раздавать листовки. На них было написано:
МИТИНГ СВОБОДНОЙ ЗОНЫ
В АУДИТОРИИ МЮНЦИНГЕРА
4 СЕНТЯБРЯ В 20:00
Получив листовки, люди стали расходиться.
Когда на следующий вечер Стью открыл митинг, аудитория была переполнена, но все вели себя очень тихо. Позади Стью сидели Ларри, Ральф и Глен. Фрэн попыталась было подняться, но спина ее еще очень сильно болела. Невзирая на скверную иронию ситуации, Ральф подключил ее к митингу с помощью радиотелефона.
— Нам надо кое-что обсудить, — начал Стью и его тихий голос без труда разнесся по всему залу. — Я думаю, все в этом зале знают о взрыве и о возвращении Матушки Абагейл. Мы об этом поговорим, но сначала послушайте хорошие новости. Их вам сообщит Бред Китченер.
Бред подошел к кафедре, и на лице его не было заметно и следа того волнения, которое обуревало его вчера.
— Завтра мы подключим электроэнергию, — сказал он.
Раздались аплодисменты, продолжавшиеся около полуминуты. Позже Стью сказал Фрэнни, что если бы не вчерашние события, Бреда стащили бы со сцены и пронесли бы на руках вокруг зала.
— Следующий пункт повестки… — начал Стью.
— Пошел ты со своей повесткой! — исступленно завопила молодая женщина. — Давайте говорить о темном человеке! Давайте говорить о Флегге!
Зал зашумел. Стью так сильно застучал молотком по кафедре, что он разлетелся на части.
— Вы сможете поговорить обо всем, о чем хотите, но до тех пор, пока я веду этот митинг, я требую… чтобы был… хоть какой-нибудь… ПОРЯДОК!
Понемногу все затихли.
— Ну а теперь, — сказал Стью намеренно тихими спокойным голосом, — я расскажу вам о том, что произошло вечером второго сентября в доме Ральфа Зрентнера.