Противостояние. Часть 3. Тень из прошлого

Грибас Лидия

– Настя. Настя, ты чего? – спросил он.

– Не знаю, нервы… наверное… – я отключилась.

Никита взял меня на руки, усадил в машину и повез в клинику.

Я находилась в каком-то бредовом состоянии, то проваливаясь в пустоту, то выныривая оттуда вновь. Не помню толком, что было со мной в клинике, кто-то осматривал меня, ощупывал, о чем-то спрашивал. В конце концов, я провалилась в тяжелый крепкий сон.

Когда я проснулась, за окном было светло, я лежала в палате на кровати, почему-то в пижаме. Рядом с кроватью, на стуле сидел Никита и как-то странно на меня смотрел.

– Выспалась? – мягко спросил он.

– Сколько я спала? – спросила я.

– Почти двое суток, – ответил Никита.

– Ничего себе, – удивилась я.

– Нервы у тебя, конечно, крепкие и здоровье крепкое, но неделю не есть и не спать, это уже перебор, Настя, даже для тебя.

– И что? Я только поэтому свалилась на двое суток?

– Ну, и поэтому тоже. Тебе беречь себя нужно… – говорил Ник, но я не особо слушала его наставления.

– И вообще, кто меня раздел, пока я спала? – возмутилась я.

– Гинеколог тебя смотрела, она и переодела, – ответил Никита.

– Зачем, меня смотрела гинеколог, если у меня упадок сил? – я удивленно смотрела на Никиту.

– Ты что, блин, Настя?! – недоумевал Никита. – Три месяца, блин! Ты что, не в курсе?!

– Какие, блин, три месяца-а-а-а? – у меня пропал дар речи.

Пораженный моей халатностью Никита, не знал, что мне сказать.

– Настя, ты, правда, не знала?

– Мне некогда было… – еле выговорила я, осознала суть ситуации и пришла в ужас. – Ник! – чуть не орала я. – Никита, этого не может быть! Этого не должно быть, Ник! – я была близка к истерике.

Никита недоумевал еще больше.

– Настя, ты не хочешь его? ТЫ не хочешь ребенка?

Я присела на кровати.

– Никита, ты не понимаешь? В ноябре – я уже была беременна! Ты ЭТО понимаешь?!

Никита присел рядом со мной на кровать.

– Никита, мало того, что я сама по себе долбанутая. Ты представляешь, сколько жестокости я вложила в него? Ты представляешь, КАКИЕ эмоции он испытал?

Никита прекрасно это понимал, с этой стороны, он лучше всех понимал, какие могут быть последствия и как это может отразиться на психике, еще не рожденного, ребенка.

Он взял меня за руку.

– Настя, не переживай, сейчас, ребенка обследуют еще до его рождения и ты прямо завтра, начнешь проходить необходимые процедуры.

– Никита, я не переживу если из-за этой твари я потеряю и этого ребенка. Третьего ребенка, Ник! – я чувствовала себя разбитой.

– Настя, все будет хорошо, – поддерживал меня Никита.

– Дома уже знают? – спросила я.

– Нет. Я сказал лишь про бессонную неделю, – ответил Ник.

– Спасибо, Никита. Я сама скажу, потом.

Никита встал, подошел до окна и закурил. Когда я немного успокоилась, он снова присел рядом со мной.

– Насть? – он посмотрел на меня, понятно, ему было интересно, кому же это удалось покорить неприступную Мурену.

Я взяла телефон, открыла в нем фото, сделанные в Ивановске, и подала его Никите. Он быстро глянул на фото, потом на меня, подумав, наверное, о том, что у меня окончательно крыша съехала и я показываю ему фото Германа, на снимке отличить их было еще сложнее, особенно если видишь в первый раз. Потом Никита стал внимательнее всматриваться в фото.

– Охренеть, Настя! – удивлялся он. – У Герыча партак был на левом плече, у этого на правом, а малыша, вообще, не распознаешь!

– Вот я и охренела Никита, – вздохнув, сказала я и рассказала ему о командировке в Ивановск.

– Молодец Глеб, – сказал Никита, выслушав меня. – Я знаю, Настя, как тебе было тяжело, я знаю как тяжело тебе до сих пор, но нужно жить дальше, не стоит ставить крест на себе и на своей жизни и малыш поможет тебе не сделать этого. Не переживай, все будет хорошо.

– Спасибо, Никита, – ответила я.

– Мне пора, а ты отдыхай и не переживай, тебе переживать вредно, – сказал Ник и вышел из палаты.

Я же, пыталась осмыслить то, что произошло…

– Ну что, готова? – спросил Ник, войдя утром ко мне в палату.

– Да я то, всегда готова, – хмуро ответила я и посмотрела ему в глаза. – Никита, я боюсь. Я реально боюсь, Ник! Почему эти уроды, даже сдохнув, не оставляют меня в покое?! – я готова была зареветь.

– Настя! – резко оборвал меня Никита. – То, что тебе плакать хочется это понятно, это нормально, но не смей даже думать о плохом! Поняла меня?!

– Поняла, – покорно ответила я.

– Идем…

Неделю я пробыла в клинике. Всевозможные анализы, пробы, УЗИ, тестирования…

На седьмой день Никита вошел ко мне в палату с пожилым профессором.

– Ну что?! – я подпрыгнула на постели, издергавшись пока ждала их.

– Ужасно, – сказал профессор.

– Что?! – чуть не орала я.

– Ужасно, милочка, что Вы так ведете себя, – спокойно сказал профессор. – Виданное ли дело, в Вашем положении так дергаться.

– Доктор, не мучьте меня. Что с малышом? – я умоляющим взглядом смотрела на него.

– С малышом, – так же спокойно продолжал профессор. – Все хорошо, патологий нет, но если Вы будете продолжать ТАК себя вести, я не могу дать никаких гарантий. Пока на развитии плода не отразилось Ваше поведение, но… – профессор развел руками.

Я готова была расцеловать его, но он удалился.

– Спасибо тебе, Господи. Спасибо, – шептала я.

– За последние пять лет, я впервые вижу тебя счастливой, Настя, – сказал Ник. – Я рад за тебя. Очень рад, – он, по-дружески, крепко обнял меня.