Противостояние
Шрифт:
– Флаг в руки!
Судя по всему, торгаш принял меня за сбежавшего с учебки курсанта военного училища.
Жадность все-таки победила - нож был не из простой дешевой стали, а довольно дорогой фирмы. Тут еще, скорее всего, сыграло то, как уверенно и спокойно я себя держал.
А стоило отойти немного от ломбарда, меня без изысков взяли "в клещи", попытавшись прижать за одной из палаток. Первый из гопников просто ничего не понял, потеряв сознание еще в полете. Второй, получив удар в грудь, сдавленно выдохнул и рухнул в грязь. Скорее всего, перелом одного-двух ребер.
Третий картинно выхватил выкидной нож и бесхитростно попытался пырнуть в живот. Полуповорот влево, пропуская нож и перехватывая кисть нападавшего, удар под колено с одновременным поворотом кисти. Нож падает в грязь. Удар коленом в живот и резкий рывок предплечья правой руки... Если б он закричал, то привлек бы внимание всей торговой округи.
Последний нападавший поступил очень мудро - он сбежал, оставив своих дружков валяться в грязи.
Владелец ножа... бывший владелец ножа пытался отползти, бережно прижимая к телу неестественно вывернутую руку и громко поскуливая.
В таких случаях главное - спокойный вид. Неторопливо я направился к палаткам с одеждой. В животе настойчиво заурчало. Все-таки сутки не ел - горная местность, откуда я выполз, едой не изобиловала...
Внезапно меня кто-то осторожно подергал за куртку сзади.
Ребенок. Девочка лет десяти - двенадцати. В чистой и опрятной, но очень износившейся одежде...
Она протянула вперед руки, слегка прикрыв глаза.
Страх, надежда, усталость, боязнь, терпение...
Заглянув ей в глаза, я вздрогнул: усталый недетский взгляд человека, теряющего смысл жизни. Проглотив подкативший к горлу комок, я стянул со сложенной пополам тонкой стопки купюр в кармане пару банкнот и отдал ей:
– Идем.
Девочка вздрогнула и вцепилась в купюры, готовая дать деру или закричать - в зависимости от ситуации. Я подвел ее к открытой палатке с полевой кухней. Сухощавый старик готовил жареную лапшу с мясом и бобовым соусом. Заставив ребенка усесться на высокую деревянную табуретку, я заказал ей двойную порцию и, расплатившись, ушел. Краем глаза я заметил, что у нее текут из глаз слезы.
Из меня тогда словно стержень вынули - никогда не мог спокойно на это смотреть, но прекрасно понимал, что всем помочь нельзя...
Денег хватило на неплохой спортивный костюм, кроссовки и нижнее белье. Пока я слонялся по горам, стер себе все, что только можно. Кто пробовал носить грубый "комок" х/б на голое тело, знает, как это "приятно".
Взял черные очки. Незеркальные не привлекающие особого внимания, однако, скрывающие периодически "проявляющиеся" треклятые глаза. Небольшой ранец, пару брикетов полуфабриката (мало ли - придется ужинать в лесу). Две литровые фляжки воды без газа. И еще - краску для волос... скорее всего придется коротко подстричься и перекрасить волосы. Внешность и так довольно приметная. От камуфляжа я избавился, переодевшись прямо за лотком, вызвав многозначительное хмыканье продавца. Одежду запихал в контейнер с мусором.
К таксофонам даже близко не подходил - больше восьмидесяти процентов из них оборудованы глазками видеокамер. Хотя сообщить, что со мной все нормально, не помешало бы.
Купив какой-то местный вариант шаурмы, я уже прикидывал, что мне еще нужно - денег-то оставалось едва-едва...
В следующий миг я едва успел остановить руку, уже занесенную для удара - мне в штанину крепко вцепились и потянули за собой.
Давешняя девочка...
– Что случилось?
Она показала куда-то в сторону торговых рядов.
– Там трое...- тихо произнесла девочка, в голосе прозвучали нотки тревоги.
– Они ходят по рынку и показывают всем вашу фотографию. Вон та! Светловолосая в черной кожаной куртке, она идет сюда!
Тв... ма...!
Я оглянулся, смотря пути отступления.
– Идемте за мной!
– Девочка потянула меня за собой.
Петляя между лотками с товаром, спотыкаясь о коробки и прочий мусор, мы приближались к выходу из района трущоб. Ребенок вел меня одним ей известным маршрутом, петляя в закоулках и узких двориках. Пару раз пролезали через дыру в заборах...
Девочка вывела к самой окраине, сразу за ней начиналось железнодорожное полотно, стрела скоростного экспресса как раз пролетала мимо.
– Спасибо тебе!
Я выгреб всю мелочь и смятые купюры и, высыпав в руки девочки, попросил:
– Сможешь передать сообщение по телефону?
– Она кивнула.
– Запоминай номер, у меня даже карандаша нет записать...
Прет или...
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
одиктовал номер и текст сообщения, заставил повторить, еще раз поблагодарил и пошел ловить попутку... Денег не хватало даже на билет, но на таксофонную карточку ей должно хватить.
Три раза меня подвозили.
Больше всего запомнилась галдящая семейная nbsp;чета. Два непоседливых ребенка лет пяти-шести устроили на заднем сиденье целую баталию. Едва не выбив мне глаз игрушкой-трансформером.
Ближе к вечеру меня взял пассажирский автобус, неторопливо ехавший по неизвестному мне маршруту. Я в тот момент проклял свою лень в изучении карты Японии. Как минимум, нужно знать, где ты живешь, а я оставил все на память "прежнего", в которой кроме бульварной макулатуры и полутора десятков справочников - только самоучители... Спасибо водителю, на ответ, что нечем оплатить билет, просто махнул рукой. Редкость в наше время.