Противоядие для свекрови
Шрифт:
– Вон ваш Додиков, – прогудел парень.
– Че-то сегодня Дод не в настроении.
Катка осмотрела Ивана. Да… что ни говори, а любовь действительно зла. Интересно, чем именно этот стареющий преподаватель физики мог наповал сразить красавицу Беляну?
Отойдя от подоконника, Катка пошла навстречу Додикову.
– Добрый день, – начала она.
– Добрый, – сухо бросил тот.
– Иван Иванович, мне надо с вами поговорить.
– Какая группа?
– Группа чего? Крови? Вторая.
– При чем здесь кровь? В какой группе учитесь? Я что-то вас не припоминаю. Вы очница?
– Я вообще не студентка.
– Тогда зачем я вам понадобился? – Он хмуро посмотрел на притихших студентов и воткнул ключ в замок.
Ката понизила голос до шепота:
– По личному вопросу.
– Проходите.
В кабинете Додиков сел за крайний стол, налил из графина в стакан воду и, не глядя на Катку, сказал:
– Я слушаю.
– Дело весьма щепетильное.
– Ну-ну, не жмитесь. За кого хлопотать приехали? За сына, дочь? Или племяшке угрожает опасность?
– Нет. Я… Хочу спросить про вашу любовницу, – выдохнула Катка.
И без того красное лицо Додикова мгновенно сделалось бордовым. Закашляв, мужчина резко встал и открыл форточку.
– Вы в своем уме? Кто вам позволил… да еще у меня на работе…
– Здесь никого нет.
– Неправда! Даже у стен есть уши.
– Так, значит, она не соврала? Белянка с сыном действительно перебралась к вам?
Иван Иванович замер:
– Кто?
– Беляна Фешева.
– Дорогуша, у меня создалось впечатление, что один из нас не дружит с головой. Еще несколько минут назад моя была в полном порядке. Выходит, проблема у вас. Я не знаю никакой Беляны.
– Вот как вы заговорили. Ребенка сделали и в кусты?
Додиков подлетел к двери. Выглянул в коридор, а затем метнулся к Катке:
– Соображаете, что несете? Какой ребенок? Какая Фешева? Ольга не в том возрасте, чтобы ей угрожала беременность.
– Ольга?
– Она моя… ну, короче, вы поняли.
– Вы ведь Додиков? – Ката вспомнила, как шептались и хихикали парень с девицей.
– Я Додиков? Ну приехали. Да ни боже мой! Я Сухарев. Иван Иванович Сухарев. А Додиков вон за тем столом сидит, но сейчас его нет. Он с понедельника на больничном.
Копейкина попросила воды.
Утолив жажду, она прогнусавила:
– Извините меня, так неловко получилось.
– Проехали.
– Вы знаете адрес Додикова?
– Нет.
– А телефон?
– Нет, – отрезал Сухарев. – Ничего я вам не скажу. Если нужен адрес, идите в отдел кадров, а от меня вы больше ничего не услышите.
Сев на стул, он зацокал языком.
– Ёкалэмэнэ… Беляна… сын… ну и денек.
В коридоре парень заржал:
– Классно мы прикольнулись?
– Вам заняться больше нечем?
– Чего вы Сухареву сказанули? У него, когда из кабинета высунулся, чуть глаза из орбит не повылезали.
– Не ваше дело.
– Расслабьтесь. Не сердитесь. Додик второй день в институте не появляется. У нас лафа полная. Мы вчера зачет, считай, на халяву получили.
– Вовремя он заболел, – веселился парень. – Дод за каждую пропущенную лекцию требовал реферат писать, а Зотова даже в журнал не взглянула. Всей группе автомат поставила.
Ката побрела к выходу.
– Эй, а вам он срочно нужен, да? – Девушка приблизилась к Копейкиной.
– Очень.
– И зачем, если не секрет, наш старпер понадобился?
– Он тоже старый?
– А то. Додику уже за сорок.
– По-вашему, это старость?
– А по-вашему, нет?
Ката промолчала. Помнится, когда она была восемнадцатилетней студенткой, ей самой все, кому стукнуло тридцать пять, казались стариками. А пятидесятилетние вообще приравнивались к ископаемым. И только с возрастом начинаешь понимать: тридцать пять – это самый расцвет, да и пятьдесят не так страшно.
Как сказала одна девяностовосьмилетняя американская актриса: «Мне бы лет пятнадцать скостить, и я снова наслаждалась бы молодостью».
– Заскочите в четырнадцатый корпус, – посоветовала девушка. – На втором этаже найдите Лису, она домашний адрес Додика знает.
– Опять ваши прикольчики? Лису? Рыжую или черно-бурую?
– Не-е, я серьезно. Лиса – наша математичка. У нее фамилия Патрикеева, ну а кликуха – Лиса. Она жена Додикова.
– Да ладно!
– Честное пионерское.
Решив еще раз попытать счастья, Катка потопала к Патрикеевой.
Девица не соврала. В четырнадцатом корпусе действительно преподавала математику Патрикеева Вера Яновна.
Узнав, что Копейкина интересуется адресом Ивана, Вера Яновна вскинула выщипанные бровки.
– Теперь его потянуло на женщин постарше, – она презрительно осмотрела Кату с головы до ног.
– Не подумайте ничего такого, я…
– Мне плевать, с кем делит ложе этот урод, – отрапортовала Вера Яновна. – Мы с ним уже год как в разводе. Посему его сексуальная жизнь меня не волнует. Ванька перебрался в пустующую квартиру бабки. Пишите адрес.
Заполучив долгожданный адресок, Катарина выскочила на улицу.
Так, и что мы имеем? Додиков развелся с супругой и проживает один. Ха… неужели Беляна действительно перекочевала в квартиру любовника?
Вспомнился вчерашний визит недоброжелательной тетки.
– Нет, эта версия отпадает.
Но проверить ее стоит, не зря же Ката примчалась в институт и опозорилась по полной программе перед краснолицым Сухаревым.
Иван Додиков болел весьма оригинально. Полагая, что застанет физика с перевязанным горлом и осунувшимся лицом, Ката лицезрела розовощекого симпатичного мужчину, облаченного в дорогой спортивный костюм. Вид у Додикова был самый что ни на есть здоровый.