Противоядия
Шрифт:
Еще не была уверена, какую именно роль парень играл во всем этом. Ведь именно он прятал мое ожерелье в своей спальне, но это были две разные ситуации. Одно имело больший приоритет над другим.
Прочистив горло и надев игровую маску.
– Как долго ты собираешься повторять эту ложь, Ника?
Она повернула голову, громко сглатывая, каждую секунду выглядя более виноватой. Было ли совпадением то, что она просто «предположила», будто кулон у моего отца? Думаю, бл*ть, нет.
Я была уверена, что между ними что-то происходило, между ней и папой, но хотела, чтобы она подтвердила это
– Ника...
Больше мне ничего не нужно было говорить. Когда она посмотрела на меня еще раз, мимика выражала сожаление и боль. Не смогла найти ни капли сочувствия к ней. Слишком многое начало складываться воедино.
Воспоминания, которые я старалась похоронить, начали штурмовать меня, создавая пульсацию в затылке. Мозг начал работать на пределе, припоминая, как она деликатно флиртовала с ним. Я всегда смеялась над этим, считая легкой влюбленностью.
Все ночные ссоры заканчиваются слезами моей матери. Речь всегда шла о нем и какой-то другой женщине. Это стало нормой, но последние - худшими. Особенно та самая, которая произошла до ночи, когда они так и не вернулись домой. Затишье перед бурей. Был кто-то вдвое моложе его. Я практически слышала, как мама кричала об этом. Научилась никогда не спрашивать, а она ничего не рассказывала. Всегда старалась притвориться, что у них все в порядке ради меня, а также ради нее самой.
– Я так давно хотела сказать тебе, но не знала, как и что ты обо мне подумаешь, - говорила она тихо, практически шептала.
Вздохнув, удивляясь тому, как спокойно себя чувствовала, отвечая:
– Это была ты? Та, с которой он переписывался той ночью?
– Возможно, - пробормотала девушка.
Значит, это было «да».
Скрестила руки, чтобы спрятать сжатый кулак, вонзая ногти в ладони. Не было слов, которые могли бы это исправить. Никогда бы за миллион лет я не связала бы одну из своих самых близких подруг с моим отцом. Можно лишь представить, какие разговоры они вели наедине. То, чем они занимались друг с другом.
Меня тошнило от этой мысли. Даже заставило пожалеть, что она не переспала с Рэттом. В конечном итоге, я бы с этим смирилась. Но это? Никогда бы приняла это, ни за что бы не пережила.
– Не злись на Эмери, хорошо?
– Почему я должна злиться на нее? Это не она трахалась с моим папашей.
– Нова, - ее голос надломился, она сделала шаг навстречу мне.
– Я так...
– Дай мне минуту.
Я посмотрела в сторону, не в состоянии взглянуть Нике в лицо. Ее слезы вызывали отвращение, не могла слышать извинения какой-то слабоумной задницы.
– Буду наверху, - ответила она.
Не прошло и секунды, как девушка выскочила из кухни, а потом поднялась по ступенькам, словно испуганная мышь.
Тишина заполнила пространство, где Ника только что была, я приветствовала
«Злая» - жалкое прилагательное к извергающемуся вулкану в груди.
Раскаленная ярость поднималась по венам и охватывала тело. Влага покрыла ресницы, но плакать я не могла. Пока еще нет. И уж точно не здесь. Я пошла в другую часть кухни, доставая бутылку вина, которая, как знала, хранилась в холодильнике. Ненавидела его вкус, но сейчас этого вполне хватит.
Вытащив два бокала из шкафа, достала почти полный пузырек с таблетками, который забрала с маминой тумбочки. Выкрутив крышку, высыпала все, кроме трех, на столешницу. Схватив ложку из ящика, раздавила их в пыль, а затем аккуратно смахнула в один из бокалов, залив поверх красным вином. После нескольких помешиваний, невозможно было сказать, что там были лекарства.
Также, наполнив себе бокал, поднялась наверх в комнату Ника. Душ был включен, но она сидела на краю кровати, слезы катились по лицу, плечи вздрагивали.
Какого черта она ревела? Так долго хранила эту тайну, а теперь решила проявить эмоциональность по этому поводу?
– Эй, - мягко поприветствовала.
Голова резко поднялась, карие глаза уже опухли.
– Думала, ты ушла.
– Мне была необходима минута, чтобы подумать, Ника. Полагала, что поможет.
– Ты же ненавидишь вино, - фыркнула она, вытирая рукой сопли под носом.
Омерзительно.
– В последнее время я не слишком разборчива. Держи.
Протянула ей бокал, но она его не взяла, переводя взгляд с руки на лицо.
– Это всего лишь вино, Анника, - заставив улыбнуться, поднесла ее бокал к губам, притворяясь, что сделала большой глоток, проделав то же самое и со своим.
– Извини, - она хихикнула, взяв бокал.
– Знаю, ты очень расстроена и не стала бы винить за попытку навредить мне. Как бы там ни было, я действительно любила его.
Чуть не выронила свой бокал. Девчонка никогда не могла вовремя заткнуться. С какой стати это должно было измениться сейчас? Я любила его. Моя мама его любила. Уверена, как и многие женщины. Вероятно, даже ненавидели. Знала, что так и было. Стараясь сохранить лицо, немного отпила, наблюдая, как Ника поглощает все одним бесконечным, огромным глотком.
– Из всех мужиков Ника, почему именно он?
Прочистив горло, вытерла рот, побеждено пожав плечами.
– Он был красив, очарователен...
– Женат, - вмешалась я.
– Это касалось лишь его и твоей мамы. Я не давала этих клятв и не была обязана хранить верность, как он. Понимаю, это неприятно слышать, поскольку он твой папа, но...
– Нам понадобится еще больше вина, - резко встав, выхватила из ее руки пустой бокал.
– Иди и прими душ, я буду здесь, когда закончишь.
Вылетела из комнаты, едва успев остановиться и не разбить бокал об ее проклятую рожу. Какая же банальная, эгоцентричная тварь. Чем больше она болтала, тем злее я становилась.