Протокол «Сигма»

Ладлэм Роберт

В первый момент циферблаты приборной панели слились в туманное пятно. Перед глазами Бена вновь повис образ безжизненного тела отца. В те секунды, когда он в последний раз увидел Макса Хартмана, тот выглядел достаточно молодым для того, чтобы можно было представить его таким, каким он был в далеком прошлом. Представить себе того юного финансиста, который вдруг обнаружил, что его страна охвачена смертоносным пламенем ненависти. Который пускался на всевозможные хитрости, заключая отвратительные сделки с бесчеловечным режимом, чтобы спасти тех, кого удастся.

Человек, владеющий всеми тайнами своего ремесла, превратился в заложника.

Бен смог бросить беглый взгляд на человека – измученного жизненными перипетиями эмигранта, человека, окутанного тайной, – того самого, которого когда-то встретила его мать, встретила и полюбила. Он увидел Макса Хартмана, своего отца.

Бен с силой помотал головой. Он должен сосредоточиться.

Он обязан сосредоточиться, иначе они оба погибнут. И все, что они сделали, окажется тщетным.

Вертолетная площадка не имела никакого ограждения. А стрельба, похоже, постепенно приближалась.

– Анна, я хочу, чтобы ты держала «узи» наготове на тот случай, если кто-нибудь из охранников попытается обстрелять нас, – сказал Бен.

– Они не будут стрелять, – ответила Анна, всем сердцем желая, чтобы ее успокоительные слова оказались истиной. – Они знают, что это вертолет Ленца.

– Совершенно верно, – произнес кто-то с заднего сиденья. Человек имел идеальное нью-йоркское произношение и очень четко выговаривал слова. – А вы, мисс Наварро, судя по всему, не предполагали, что Ленца могут дожидаться попутчики.

В вертолете был кто-то еще.

– Твой знакомый? – чуть слышно спросил Бен у Анны.

Они оба повернулись и увидели пассажира, который до сих пор сидел, пригнувшись, на заднем сиденье: совершенно седой, но тем не менее бодрый с виду человек в больших очках с оправой телесного цвета. Он был одет в безукоризненный костюм в стиле «король Эдуард» от Гленна Уркварта, свежую белую сорочку с туго затянутым оливковым шелковым галстуком.

Единственной неэлегантной деталью его облика был короткоствольный автомат, который он держал в руках.

– Алан Бартлет, – выдохнула Анна.

– Бросьте-ка мне вашу пушку, мисс Наварро. Моя, как вы видите, направлена на вас, а ваша находится в явно неподходящем положении. Знаете, мне бы очень не хотелось открывать стрельбу. Выстрел, несомненно, разобьет ветровое стекло и, возможно, даже повредит фюзеляж. А это было бы очень некстати, так как этот аппарат может понадобиться для того, чтобы использовать его в качестве средства передвижения.

Анна позволила ремню «узи» сползти с плеча; автомат съехал на пол, и она ногой подтолкнула его к Бартлету. Тот не стал наклоняться, чтобы подобрать оружие; его, казалось, вполне устраивало то, что оно оказалось недосягаемым для Анны.

– Спасибо, мисс Наварро, – сказал Бартлет. – Мой долг по отношению к вам все время растет. Я просто не знаю, как выразить вам мою благодарность за то, что вы разыскали для нас Гастона Россиньоля и притом сделали это с такой молниеносной

быстротой. Этот коварный старый стервятник действительно намеревался устроить нам немало неприятностей.

– Ублюдок, – глухо проговорила Анна. – Злобный хитрый сукин сын.

– Прошу извинить меня, мисс Наварро, но, насколько я понимаю, сейчас неподходящее время для обсуждения служебных характеристик. Хотя я должен заметить, что считаю ваше поведение крайне неудачным. Сослужив нам такую превосходную службу, вы теперь так старательно разрушаете то хорошее впечатление, которое на всех произвели. Так, ну и где же доктор Ленц?

– Мертв, – ответил за Анну Бен.

Несколько секунд Бартлет сидел молча. Потом его серые, невыразительные глаза ярко сверкнули.

– Мертв? – Его пальцы побелели: с такой силой он стиснул свое оружие, переваривая информацию. – Вы идиоты! – его голос сорвался на визг. – Безумцы-разрушители! Порочные дети, стремящиеся уничтожить все то, красоту чего вам никогда в жизни не дано будет постичь. Кто дал вам право это сделать? Что помогло вам прийти к выводу, что такое решение вообще возможно? – Он снова умолк, но его совершенно явно трясло от гнева. – Будьте вы оба прокляты во веки веков!

– После вас, Бартлет! – рявкнул Бен.

– А вы, конечно, Бенджамин Хартман. Сожалею, что мы знакомимся при таких обстоятельствах. Но мне нужно винить в этом лишь себя одного. Я должен был приказать убить вас вместе с вашим братом: это было бы нисколько не обременительно для нас. Должно быть, я с возрастом стал сентиментален. Хорошо, мои влюбленные голубки, боюсь, что вы поставили меня перед необходимостью принять кое-какие непростые решения.

В стекле пилотского фонаря чуть заметно отражался ствол автомата в руках Бартлета. Бен не сводил глаз с этого отражения.

– Пожалуй, начнем сначала, – продолжил Бартлет, немного помолчав. – Мне придется положиться на ваши пилотские навыки. Неподалеку от Вены есть взлетно-посадочная площадка. Я буду указывать вам, как туда лететь.

Бен снова взглянул на тяжелый автомат Бартлета и включил питание.

Послышался щелчок контакта аккумуляторов, затем заскулил двигатель стартера, сначала чуть слышно, а затем все громче и громче. Запуск осуществлялся полностью автоматически, понял Бен, а это значило, что лететь будет гораздо легче.

Через десять секунд включилось зажигание и заревел главный двигатель. Роторы начали плавно вращаться.

– Пристегнись покрепче, – негромко сказал Бен Анне. Он потянул левой рукой на себя рукоять управления шагом несущего винта и услышал, что вращение роторов замедлилось.

Потом что-то прогудело, и турбина сбросила обороты.

– Проклятье! – воскликнул Бен.

– Вы хотя бы знаете, что делаете? – спросил Бартлет. – Поскольку если не знаете, то вы для меня окажетесь полностью бесполезными. Думаю, мне не нужно вам разъяснять, что это означает.