Протоколы Эйхмана. Записи допросов в Израиле
Шрифт:
ЛЕСС. В последней фразе здесь написано: "Я хочу, чтобы в кратких месячных отчетах полиции безопасности сообщалось только число отправленных за месяц евреев и сколько еще осталось на данный момент". Значит, вы подавали ежемесячные отчеты о вывезенных евреях?
ЭЙХМАН. Да, конечно. Видите ли, это же отчетность, и месячные отчеты относятся к ней, совершенно ясно. Наверное, месячные отчеты стали казаться ему слишком длинными. Могу себе представить.
ЛЕСС. Раньше ваш отчет содержал больше сведений?
ЭЙХМАН. Да, там была вся ситуация, все трудности в отдельных странах. Общий, я бы сказал, охватывающий все вопросы рабочий отчет; разумеется, в соответствующей... в соответствующей краткой форме. Но скольких убили - этих цифр я не имел. Когда статистик находился у меня, чтобы сделать свой анализ,
ЛЕСС. С какого времени вы знали доктора Вильгельма Хёттля?
ЭЙХМАН. С Хёттлем я познакомился в 1938 г. где-то в Вене. Он в то время тоже был, я думаю, в СД.
ЛЕСС. Он был все эти годы в СД? Он тоже был в Венгрии?
ЭЙХМАН. Я сейчас не уверен, что Хёттль был в Венгрии, но если он там был, то я, наверное, говорил с ним и там.
ЛЕСС. Вы рассказывали Хёттлю, что в Венгрии вы организовывали и контролировали вывоз евреев в лагерь уничтожения Освенцим?
ЭЙХМАН. Организовать и контролировать - такого я Хёттлю никогда не говорил.
ЛЕСС. А что говорили?
ЭЙХМАН. Может быть... может быть, говорил в соответствии с действительным положением дел, поскольку Хёттль был ведь в то время, я полагаю, давно уже начальником отдела в управлении VI Главного управления имперской безопасности, он знал о делах не хуже меня. Управление VI, они занимались разведкой. Почему бы им не быть в курсе дел своих же - если можно так сказать - служб.
ЛЕСС. Вы говорили Хёттлю, сколько было уничтожено евреев?
ЭЙХМАН. Сколько, как я думал? Если он меня спросил, то, возможно, что я назвал ему ориентировочное число. Разумеется.
ЛЕСС. Я прочту вам теперь место из 31-го тома материалов Международного военного трибунала по делу главных военных преступников в Нюрнберге - письменные показания д-ра Вильгельма Хёттля, данные под присягой. Я цитирую: "Меня зовут д-р Вильгельм Хёттль, штурмбаннфюрер СС, майор СС. Моя должность до капитуляции Германии была: референт и заместитель начальника отдела в VI управлении Главного управления имперской безопасности. Управление VI было так называемым иностранным управлением СД и занималось разведкой во всех странах мира. Это примерно соответствует английской "Интеллидженс сервис". Далее: "В конце августа 1944 г. я беседовал в своей квартире в Будапеште с известным мне с 1938 г. оберштурмбаннфюрером СС Адольфом Эйхманом. Эйхман был в то время, насколько я знал, начальником отдела в IV управлении - гестапо - Главного управления имперской безопасности и, кроме того, выполнял поручение Гиммлера - собрать во всех европейских странах евреев и перевезти их в Германию. Эйхман был под сильным впечатлением выхода Румынии из войны, последовавшего в те дни. Он выразился в том смысле, что война Германией уже проиграна и у него лично никаких шансов не остается. Он знает, что Объединенные Нации считают его одним их главных военных преступников, потому что на его совести миллионы еврейских жизней. Я спросил его, сколько именно, на что он ответил, что это число - большая государственная тайна, но мне он скажет, потому что мне как историку это должно быть интересно. Он недавно делал отчет для Гиммлера, так как тот хотел знать точное число убитых евреев. И на основе имевшейся у него информации пришел к следующему выводу. В различных лагерях уничтожения было убито примерно четыре миллиона евреев, а еще два миллиона нашли другую смерть, причем большая их часть была расстреляна оперативными группами, "айнзацкомандами" полиции безопасности, во время военной кампании против России. Гиммлер был доволен результатом, потому что число уничтоженных евреев должно быть, как он считал, больше шести миллионов. Гиммлер заявил, что пришлет к Эйхману человека из своего статистического отдела, чтобы тот на основании материалов Эйхмана подготовил новый отчет. Я полагаю, что эта информация, сообщенная мне Эйхманом, была верна, потому что он имел самые достоверные сведения о числе убитых евреев от всех занимавшихся этим лиц. Во-первых, он - его оперативные группы, "зондеркоманды" - отправляли евреев в места уничтожения, а во-вторых, он как начальник того отдела в IV управлении, который и занимался еврейскими делами, знал это число лучше всех. К тому же Эйхман находился в тот момент в таком душевном состоянии, что у него совершенно не могло быть намерения говорить неправду". Это показания Хёттля. Хотите их прокомментировать?
ЭЙХМАН. Конечно! Показания Хёттля - это винегрет из всего, чего угодно, что у него было в голове. Пожалуйста, кое-что из этого, безусловно, верно. Если я говорю... что он говорит... что я отправлял эшелоны, - ну хорошо, отправлял - не будем... не буду придираться к слову. В том смысле, что отделы, что уполномоченные по еврейскому вопросу в разных странах - за исключением генерал-губернаторства и оккупированных русских областей - действительно занимались отправкой эшелонов и докладывали об этом в отдел IV В 4. И в этом смысле я тоже имел общее представление.
ЛЕСС. Вы знали, сколько евреев было увезено за эти годы в лагеря?
ЭЙХМАН. В лагеря - конечно, этого я не могу отрицать. ЛЕСС. Вы знали также, что лагеря были равнозначны "окончательному решению". Это значит: уничтожению! Следовательно, вы могли полагать, что евреи, которых вы туда отправили, были уничтожены. И если вы говорите "использовались на работах", то вы ведь знали - вероятно, никто долго не выдержит такого обращения. Умирал ли человек на работе, убивали его или он погибал от голода, потому что ему нечего было есть, или его потом задушили газом - так или иначе, он был мертв. ЭЙХМАН. Господин капитан, а все-таки мне кажется... Ведь известно, что союзники насчитали после войны 2,4 миллиона евреев. И сотни тысяч их, вот именно - сотни тысяч вышли из концентрационных лагерей. На работах их тоже использовали. Но прошу вас, это было совсем не в моем ведении - дела концентрационных лагерей. Ведь отправкой эшелонов с высылаемыми функции моего отдела практически заканчивались. Если я их теперь предельно расширяю, хотя об этом можно спорить, то они завершались - это уж как хотите, дальше некуда - с передачей эшелона полиции на станции прибытия.
ЛЕСС. Вы согласны в принципе с тем, что сказано здесь у Хёттля?
ЭЙХМАН. Не со всем, господин капитан, это я не могу... это ведь...
ЛЕСС. С числом, которое вы ему назвали: около четырех миллионов евреев были убиты, и...
ЭЙХМАН. Нет!
ЛЕСС. ...И еще два миллиона - другими способами.
ЭЙХМАН. Наверное, я сказал ему тогда о содержании документа, составленного статистиком. Должно быть, это я ему сказал. Я думаю, что тот отчет заканчивается общим числом в пять миллионов. Так мне помнится.
ЛЕСС. Я читаю вам теперь место из письменных показаний, данных под присягой Вальтером Хуппенкотеном на процессе главных военных преступников в Нюрнберге. Цитирую: "Еврейский отдел и его начальник оберштурмбаннфюрер Эйхман занимали особое положение в IV управлении. При мне группенфюрер Мюллер неоднократно подчеркивал, что Эйхман подчинен лично ему и никому другому. Я часто видел его в приемной Мюллера, когда он являлся туда на совещания. И после моего назначения на должность заместителя начальника по группе отделов IV А ничего не изменилось. Эйхман и его сотрудники никогда не рассказывали о своих делах. Но я знаю из разговоров с товарищами, что Эйхман постоянно бывал у Гиммлера и получал указания лично от него". Хотите сказать что-либо по этому поводу?
ЭЙХМАН. Это тоже... тоже мешанина из правды и сказок, однако правды здесь больше, чем выдумки. Насчет особого положения он прав, когда говорит, что начальники... В том смысле, что он и сам был начальником группы отделов и хочет, конечно, себя обелить, - ведь начальники отделов документы визировали, а я никого не спрашивал и докладывал свои дела прямо группенфюреру Мюллеру и с ним обсуждал. Потому что по этим делам мнение непосредственного начальника, руководителя группы отделов, меня не устраивало. Понятно, что я часто был в разъездах. Что очень часто у Гиммлера - это тоже неверно. К Гиммлеру я был вызван всего три раза. Весь смысл этих показаний Хуппенкотена под присягой состоит, разумеется, в том, чтобы ему - скажем так, де-факто руководителю группы отделов - от меня дистанцироваться. Только и всего.