Прототип

Глава 1: пациент палаты №13.

Глава I: пациент палаты №13.

1

Картинка перед глазами временами плывет, меня мутит. Приступы головной боли, подавляющая слабость, озноб чередуется с жаром. Бессвязное бормотание в голове, посторонние голоса. Плод больной фантазии или последствия амфетаминовой передозировки? Не важно.

Память похожа на битое стекло: бессвязные фрагменты, мутные осколки не менее мутных хаотичных воспоминаний, большая часть которых - затуманенные абстрактные образы далеких и недосягаемых мест, настолько абстрактных и недосягаемых, что их существование ставится под вопросом. Меня преследует амнезия. Она следует за мной по пятам, всюду, везде. Ненавязчиво нашептывает на ушко незатейливые вопросы. Кто я? Где я? Для чего? Я...я...я не помню. Перетасовка. Нужно тасовать карты, иначе сходишь с ума. Это вредно для здоровья. Мой доктор, кстати, тоже подобного мнения о шизофрении и... прочих серьезных психических расстройствах. Кстати, о нем...

Порой, когда мое психическое и физическое состояние из категории послепохмельного поноса переходит в категорию медикаментозного опьянения, то дверь комнаты плавно открывается. Она всегда плавно открывается. После чего на пороге появляется Евгений Серебряков в своем белоснежном халате... такой лысеющий старичок с тихим и спокойным тембром голоса как и у всех психиатров. Полагаю, он должен успокаивать? Отнюдь. В частности, когда этим голосом тебе каждый раз задают одни и те же вопросы. Допрос, в натуральном виде. И попробуй откажись - пробовали. Пытались! Непотребно себя вели. За что сурово поплатились - как известно, смирительная рубашка не самый комфортабельный предмет одежды.

Наши встречи в последнее время носят регулярный характер. Инъекции, уколы...внутривенное загоняние игл под кожу...Много инъекций. Очень много раз меня ими шпигуют на день. Может семь...десять? Пятнадцать? Я не знаю. Тут счет времени идет несколько иначе, чем...чем....А впрочем, о чем это я? Если ты болен - ты обязан принимать лекарства, чтобы не заразить своей болезнью других больных ублюдков. И без разницы чем именно ты болен - лекарство в тебя все равно запихают, не сомневайся. На мои ненавязчиво-навязчивые попытки прояснить хоть малую толику информации, касательно здешнего пребывания, доктор начинает как обычно твердить о "реабелитационном периоде", об амнезии, о том, "что мне нужно пристальное наблюдение, уход и помощь". Ну и прочая подобная чушь. О да, конечно же, вам-то лучше знать, что мне лучше! Киваем, улыбаемся и машем, излагая пару ничего не значимых вопросов, вроде.. моей семьи? В ответ слышим заготовленную фразу. Одну из тех самых. Настолько лживых и настолько противных, что мне не хочется ее вспоминать. Какой сегодня день и год? Что вы, конфиденциально и строго. Этого мы не узнаем. Третья мировая между Россией и США? Ну что вы, конечно же нет! Иначе, нашего знакомства никогда бы не случилось!

Незначительные детали. Выбросить! Утилизировать!

Я с тоской поглядываю на санитаров, пришедших в этот раз с Серебряковым. Мощные ребята. Спортсмены наверно... Эх. Почему везде санитары как санитары а у меня - уволенная в запас морская пехота. Численное превосходство, надо заметить, не в мою пользу. А при равных условиях без наличия внешних факторов численное превосходство решает все, не говоря уже о "не равных условиях". Остается ждать...ждать... Потом, потом...потом.

В мою гениальную голову давно стали закрадываться неопределенные мысли касательно моего время пребывания в здешних краях. Разумеется, это бывало часто и всегда ДО того, как посредством очередной инъекции меня уносило в страну розовых пони и сказочных хрюшек, писающих разноцветной радугой. Начать бы с того, что мои текущие апартаменты смахивают больше на камеру для душевно больных психов, а не на номер класса люкс - знаете, тут возникает сразу такой...творческий полет и размах для мысли. Все оббито мягким паролоном, отсутствуют какие-либо признаки наличия

окон, одинокая вентиляционная решетка у потолка (я с ней частенько болтаю), да пара спиральных закрученных ламп на потолке (они мне не нравятся и кажется я им тоже). Вот собственно и вся моя холостяцкая берложка! Если, конечно, я холост, поскольку попытки вспомнить свою благоверную заканчиваются приступом сильнейшей мигрени и головной боли.

Нужно снова перетасовать карты.

Так или иначе, развязка произойти должна была. И она случилась. Какое интересное слово - развязка. Почти как расплата. Помните, я как-то раз упоминал разные весовые категории и численное превосходство? Хо... не с тем связались. Психи - народ веселый. И опасный.

В тот день, а может быть и утро...а возможно и вечер.... Евгений Серебряков, ранее всегда записывавший наши диалоги на диктофон, в этот раз взял с собой ручку и блокнотик. Ручка и блокнотик...как интересно. И своевременно. Наверно, потомучто я в прошлый раз сломал этот самый диктофон, а потом очнулся в смерительной рубашке? Не суть. Важно, что при нем была ручка. Ее-то я и ждал эти недели, если не месяцы. Она была авторской, видно было, что хозяин любил подобные вещи. И очки с золотистым обрамлением, и дорогущие часы (стрелки на которых я не мог разглядеть по причине постоянных головокружений),и фирменные туфли...и ручку. Единственный колющий предмет в мягкой комнате, принесенный по халатности извне.

Конечно санитары столбами не стояли, как вдруг, сравнительно безобидный пациент ни с того ни с сего врезал одному из них по яйцам и метнулся на доктора. Это было просто несколько внезапно, резко. Самое интересное началось потом. Видете ли, мозг, при наличии подручных материалов всегда побеждает мускулы - это законы естественной эволюции, с ними не поспоришь. Помню обалдевшую краснощекую морду санитара....Оказалось, что убить человека канцелярской ручкой в глаз весьма проблематично: люди не умирают сразу, если им пробить глаз ручкой! Великое заблуждение, тщательно рекламируемое голливудскими фильмами. Пришлось врезать ребром ладони в гортань, чтобы довершить эффект болевого шока и вызвать приступ удушья - переключаемся ко второй жертве, попутно вытаскивая из глаза задыхающейся первой орудие смерти с выгравированной на нем надписью - Calypso. Вжух - в сонную артерию другого вошел инородный предмет, такой же контрольный удар в гортань и все, готов клиент. Подобное представление заставило малость опешить Евгения Серебрякова, потому он сразу не выбежал из комнаты, поднимая тревогу, сирену ... понятия не имею, что в таких случаях положено поднимать. Я оценивающе оглядел старика, обошел его кругом... План моего спасения, конечно, не включал наличие живых заложников, но и марать руки попусту мне не хотелось. У нас ведь намечается новая жизнь! Какие планы...Ух. Дух захватывает.

– Уважаемый Евгений, попрошу снять халатик и незамедлительно передать его мне.

– Что вы говорите?
– изумился док, не отошедший от шока. Действительно: где это видано, чтобы пациенты псих-диспансеров настолько быстро убивали мед. персонал? Не уверен, что подобные случаи вообще имелись... Гордости, впрочем, от этого я не испытывал, как и особого дискомфорта по поводу захлебывавшегося собственной кровью здоровяка неподалеку и второго, уже, видимо, покойника.

– Ая-яй. Вы вроде умный человек, а тормозите. Не хорошо. Снимайте халат! Немедленно. Вы же не против? Прелестно. Ах да, еще там этот...Пропуск. Зараза, запамятовал...

Упавший на колени санитар хрипел, тщетно пытался зачем-то вытащить застрявшую в шее ручку и так же безуспешно тянулся за мной. Столько лишних действий! Больно смотреть. Особенно мне, больному и несчастному человеку...непростительно.

Реквизировав у дока его телефон, электронную карту пропуска и халат, я покинул свое место жительства в поисках лучшей доли. Евгений Серебряков опасности для меня не представлял. Да и какая может быть опасность от человека, у которого конфисковали все источники связи и заперли в герметичной, звуконепроницаемой камере под электронный замок?