Провал гитлеровского наступления на Москву
Шрифт:
10 февраля 8-я воздушнодесантная бригада и отряды партизан заняли район Моршаново, Дяглево, где разгромили штаб 5-й немецкой танковой дивизии, захватив при этом многочисленные трофеи{16}.
Командование фронта, установив с Беловым и Ефремовым радиосвязь, в пределах возможного наладило снабжение их войск по воздуху боеприпасами, медикаментами и продовольствием. Воздушным путем было вывезено большое количество раненых. В группу неоднократно вылетали начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-майор В. С. Голушкевич, а также офицеры связи. В начале апреля обстановка для группы серьезно осложнилась. Противник, сосредоточив крупные силы, начал теснить группу, стремясь к весне ликвидировать эту опасную для него занозу. Наступившая в конце апреля оттепель до крайности сократила возможность маневра
По просьбе генералов Белова и Ефремова, командование фронта разрешило им выводить войска на соединение с главными силами, при этом, было указано: выходить из района Вязьмы через партизанские районы, лесами, в общем направлении на Киров, где 10-й армией намечался прорыв обороны противника. Кавалерийский корпус генерала Белова и воздушнодесантные части в точности выполнили приказ и, совершив большой подковообразный путь, вышли на участок 10-й армии в конце мая - начале июня 1942 года.
Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов, считая, что этот путь слишком длинен для его утомленной группы, обратился непосредственно в Генштаб по радио с просьбой разрешить ему прорваться по кратчайшему пути - через реку Угру. Мне тут же позвонил Сталин и спросил, согласен ли я с предложением Ефремова. Я ответил категорическим отказом. Но Верховный сказал, что Ефремов - опытный командарм и что- надо согласиться с ним. Сталин приказал организовать встречный удар силами фронта. Такой удар был подготовлен 43-й армией и осуществлен, точно не помню число, кажется 17 или 18 мая, однако удара со стороны группы генерала М. Г. Ефремова не последовало. Как выяснилось позже, немцы обнаружили отряд при движении его к реке Угре и разбили его. Командарм Ефремов, который дрался как герой, погиб в неравном бою, а вместе с ним погибла и значительная часть героических воинов, находившихся в его отряде. Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов вступил в командование 33-й армией 25 октября 1941 года, когда немцы рвались к Москве. В битве за Москву войска армии под его командованием дрались мужественно и не пропустили через свои оборонительные рубежи противника. За боевую доблесть в битве под Москвой генерал Ефремов был награжден орденом Красного Знамени. Вместе с М. Г. Ефремовым погиб командующий артиллерией армии генерал-майор П. Н. Офросимов, с которым я в 1929 - 1930 годах учился в одной группе на курсах высшего командного состава Красной Армии. Генерал Офросимов был замечательный и способнейший артиллерист, большой души человек.
Группа генерала П. А. Белова проделала большой и тяжелый путь, умело обходя крупные группировки противника и уничтожая на своем пути мелкие, она вышла через прорыв, образованный 10-й армией, в расположение фронта. За время действия в тылу врага и этого рейда была утрачена значительная часть тяжелого оружия и боевой техники. Большинство же людей все же вышло к своим войскам. Вышли они крайне усталыми. Но какой радостной была встреча тех, кто вырвался из тыла врага, и тех, кто с фронта обеспечивал их выход! Бойцы и командиры не стыдились своих слез, - это были слезы радости и братской дружбы наших воинов.
Критически рассматривая сейчас эти события 1942 года, считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника, а орешек там оказался более крепким, чем мы предполагали.
Ставка требовала усилить наступательные действия, но у фронта истощились силы и средства, особенно чувствителен был недостаток в боеприпасах. В январе фронт получил только 13 вагонов снарядов, а в первой декаде февраля из запланированных на эту декаду 316 вагонов не получил ни одного{17}.
В моем донесении И. В. Сталину, написанном по этому поводу 14 февраля 1942 года, говорилось:
Как показал опыт боев, недостаток снарядов не дает возможности проводить артиллерийское наступление, и как следствие - система огня противника не уничтожается, и наши части, атакуя мало подавленную оборону противника, несут большие потери, не добившись надлежащего успеха{18}.
Ставка приняла решение подкрепить фронты, действовавшие на Западном направлении, силами и средствами, но это было уже запоздалое решение. Противник, обеспокоенный развитием событий, значительно усилил свою вяземскую группировку и, опираясь на заранее укрепленные позиции, начал активные действия против войск Западного и Калининского фронтов.
Переутомленным и ослабленным войскам становилось все труднее преодолевать сопротивление врага. Наши неоднократные доклады и предложения о необходимости остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах отклонялись Ставкой. Наоборот, директивой от 20 марта 1942 года Верховный вновь потребовал энергичнее продолжать выполнение ранее поставленной задачи.
В конце марта - начале апреля фронты Западного направления пытались выполнить эту директиву, требовавшую разгромить ржевско-вяземскую группировку, однако наши усилия оказались безрезультатными. Ставка, наконец, была вынуждена принять наше предложение о переходе к обороне на линии Великие Луки, Велиж, Демидов, Белый, Духовщина, Нелидово, Ржев, Погорелое Городище, Гжатск, р. Угра, Спас-Деменск, Киров, Людиново, Холмищи, р. Ока. Войска Западного фронта продвинулись в период зимнего наступления на 70 - 100 километров и несколько улучшили общую оперативно-стратегическую обстановку на Западном направлении.
За это время наступательные действия Ленинградского, Волховского, Южного и Юго-Западного фронтов, не имевших превосходства в силах и средствах и встретивших упорное сопротивление противника, не смогли выполнить поставленных задач.
Фактическое развитие событий доказало ошибочность решения Верховного на переход в январе в наступление всеми фронтами. Было бы целесообразнее собрать больше сил на фронтах
Западного направления (Северо-Западный, Калининский, Западный, Брянский фронты) и нанести сокрушительный удар по группе армий Центр, разгромить ее и продвинуться на линию Старая Русса, Великие Луки, Витебск, Смоленск, Брянск, после чего можно было бы прочно закрепиться и готовить войска к летней кампании 1942 года.
Если бы девять армий резерва Ставки Верховного Главнокомандования не были разбросаны по всем фронтам, а были бы введены в дело на фронтах Западного направления, центральная группировка гитлеровских войск была бы разгромлена, что, несомненно, повлияло бы на дальнейший ход войны.
Общие итоги великой битвы под Москвой были вдохновляющими для советской стороны и удручающими для противника.
Немецкий генерал Вестфаль, описывая битву под Москвой, вынужден признать, что
немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения{19}.
Это же признают и другие генералы гитлеровской армии такие, как К. Типпельскирх, Г. Блюментрит, Ф. Байерлейн, Ф. Мантейфель и многие другие. Что верно, то верно. В битве под Москвой гитлеровцы потеряли в общей сложности более полмиллиона людей, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тыс. машин и много другой техники. Немецкие войска были отброшены от Москвы на запад на 150 - 300 километров.
Контрнаступление зимой 1941/42 года проходило в сложных условиях снежной и суровой зимы и, что самое главное, без численного превосходства над противником. К тому же мы не имели в распоряжении фронтов полноценных танковых и механизированных соединений, а без них, как показала практика войны, проводить наступательные операции с решительными целями и с большим размахом нельзя. Опережать маневр противника, быстро обходить его фланги, выходить на тыловые пути, окружать и рассекать вражеские группировки можно только при наличии мощных танковых и механизированных соединений.
Красная Армия в битве под Москвой впервые за шесть месяцев войны нанесла крупнейшее поражение главной группировке гитлеровских войск. Это была первая стратегическая победа над вермахтом с начала второй мировой войны. До Московской битвы Советские Вооруженные Силы уже осуществили ряд серьезных операций, замедливших продвижение вермахта на всех трех главных направлениях его ударов. Тем не менее все эти операции по своим масштабам и результатам уступают великой битве у стен советской столицы, где умелое ведение оборонительных сражений, удачное проведение контрударов и быстрый переход в контрнаступление значительно обогатили советское военное искусство, показали возросшую стратегическую и оперативно-тактическую зрелость советских военачальников, рост боевого мастерства советских воинов всех родов войск.