Провальная карьера Таканаши Кена

Ишида Рё

– Почему ты такой грубый со мной? – проговорила она, жалобно всхлипывая.

Кен испытал вдруг запоздалое чувство раскаянья и ему стало стыдно.

– Простите меня, Ито-сан! – прошептал он виновато, отпуская её. Он не мог посмотреть ей в глаза и неожиданно ощутил горячие ладошки на своих щеках.

– Ты ещё совсем ребёнок! Минами! Зови меня Минами! – прошептала она. Кен хотел сказать ей, что давно уже не ребёнок, но Ито поцеловала его, он оказался лежащим на спине, Ито-сан верхом на нём. И на этот раз когда она начал двигаться на нём изгибая спину, откидываясь назад словно кошечка, сплетя свои маленькие пальчики с его пальцами, он испытал несравнимое ни с чем удовольствие. Кажется, тогда он впервые увлёкся Ито Минами и впервые взглянул на неё просто как

на обычную женщину из плоти и крови. Она ушла пока он был в душе не оставив записки и Таканаши расстроился, неожиданно для себя самого. Ведь до сегодняшнего вечера, он даже не думал о том, что может встречаться с Ито-сан. На следующее утро, он осознал, что произошло и решил, что дни его в компании Накано сочтены. Но на следующий день ничего плохого с ним не случилось. Работа шла как обычно, Ито-сан он не видел. Прошло несколько дней, Таканаши по привычке посетил бордель и уже когда оплатил девчонку и увидел её, вдруг понял, что просто не может заниматься с ней сексом. Извинившись, он поспешно ушёл, вызвав недоумение у работницы сферы сексуальных услуг. С этого дня он постоянно искал встречи с Ито-сан и бывал, счастлив, если удавалось увидеть её хотя бы издали. В конце концов, ему стало казаться, что все, что между ними было ему просто привиделось. Но однажды, вернувшись, домой он застал в своей квартире Ито.

– Как Вы здесь очутились? – невольно вырвалось у него.

Щёки у неё покраснели.

– Я стащила у тебя запасной ключ! – призналась она.

– Ито-сан!

– Минами! Зови меня Минами!

Она глубоко вздохнула во сне, спящая Ито-сан казалась умиротворённой и беззащитной. Кен подумал, что она очень милая. Он встал, натянул брюки, набросил пиджак на голое тело, нашёл свои сигареты и, выбравшись на крошечный балкон, закурил, облокотившись на перила. Было уже очень поздно, на пустых улицах царила тишина, лишь время от времени долетал звук проезжавшей машины.

– Мне так жаль, что я не смогу проводить тебя завтра! – призналась Минами, – но я понимаю, что эта поездка может дать сильный толчок твоей карьере!

Таканаши задумался, держал ли он это в голове, когда решил высунуться из тихого болота рутинного, в общем-то, совещания. Со стороны выглядело всё именно так, но на самом деле он ведь просто стремился к тому чтобы доказать всем, что совершенно обычный. Скажешь, кому не поверят!

– Теперь тебя будут ненавидеть! – вспомнил он слова Киношиты –сенсея.

– Да и раньше-то не слишком любили! – пробормотал Кен себе под нос. Он поёжился, затушил сигарету, вернулся в комнату и залез под бочок Минами, она была тёплая, уютная, её волосы пахли шоколадом и Таканаши расслабившись почти сразу уснул.

Едва Таканаши прошёл через вращающиеся двери аэропорта в Акехинацу, как сразу же ощутил, что приехал на Север. Ледяной ветер нахально проник ему под куртку и ветровка, которая казалась ему тёплой в Токио, здесь сразу потеряла все свою крутость. Он поёжился и поспешил к стоянке такси. В машине Таканаши пришёл в себя. Немолодой таксист попался разговорчивый и Кену пришлось, поддерживая беседу, смеяться его не слишком удачным шуткам.

– Вы в Итой на фабрику приехали? – осведомился таксист.

– Да.

– Простите моё любопытство Вы из полиции?

– Нет. С чего Вы взяли? – удивился Таканаши.

– Просто у них на фабрике чудные дела творятся! Так я слышал! – доверительно сообщил таксист.

– О чём Вы говорите?

– У них люди пропадают! – таксист понизил голос до интимного шёпота.

– Говорят, даже их главный инженер исчез! – продолжал он.

«Что за ерунда?» – подумал Таканаши с раздражением. Расплатившись с водителем, он вылез из машины, вытащил свой небольшой чемодан и невольно замер. Украшенная снегом гора словно нависала над маленьким городком, довлея над ним своей чёрной в белых разводах вершиной. Кен огляделся, редкие чёрные деревья стояли голые, совершенно лишённые листвы, резкие порывы ветра нещадно трепали их. Мимо Таканаши пробегали прохожие, кутаясь в толстые

пуховики. Их шеи были замотаны шарфами, Кен подумал, что ему надо тоже купить себе такой. Чёрный асфальт выглядел холодным, словно кусок льда, у Таканаши появилось ощущение, что снег пойдёт здесь со дня на день. Он занёс свой чемодан в гостиницу, в первый момент она показалась ему заброшенной, на ресепшн не было ни души. Кен поставил чемодан и позвонил в стоявший на столике звонок. Его звонкая трель заставила его поморщиться. Долго никто не появлялся, и Кен раздумывал, стоит ли позвонить ещё раз, но ему так не хотелось снова слышать этот противный звон, что он всё тянул. Когда он уже решился, и рука его неуверенно потянулась к кнопке, из узкой двери сбоку появился молодой парень, с длинными взлохмаченными волосами. Он вопросительно уставился на Таканаши.

– Ватанабе-сан? – спросил Кен, взглянув на стоявшую, на столе узкую табличку.

– Не-а! – отвечал молодой человек, – мать в магазин ушла. Я за неё! Вы новый постоялец?

– Да. Для меня должен быть зарезервирован номер! – отвечал ему Кен. Он расписался в книге постояльцев, парень выдал ему ключ и, подхватив его чемодан, повёл Таканаши на второй этаж по узкой лестнице.

– Надолго к нам? – спросил Ватанабе-младший.

– Точно не знаю. Как пойдёт. Думаю на неделю примерно, – отвечал ему Таканаши. «Надеюсь не больше!» – подумал он поёживаясь. На лестнице было холодно, словно в холодильнике.

– Мать обогрев не включает, говорит постояльцев нет, – пояснил словоохотливый юноша.

– Это пока лыжный сезон не начался! Через пару недель у нас тут начнётся движуха! Так-то тут удобств нет как на других курортах, зато к нам приезжают любители экстремального катания! А пока город точно вымер! – продолжал он со смехом.

– Вот как! – отвечал Таканаши, чтобы не показаться невежливым.

– Мать – дура! Всего-то надо вырубить эту чёртову рощу и можно будет сделать горнолыжный курорт, как у всех! Может тогда и у всего города дела наладятся!

– Почему Ваша мама против этого? – дипломатично осведомился Кен.

– Если бы только она одна! – вздохнул подросток, – все старики против! Говорят это типа священная роща! Но по мне так это полный бред!

Номер, в который привёл его Ватанабе, оказался маленьким и белым и холодным. Его белые стены ещё больше усиливали сходство с морозильником. Таканаши выругался про себя, силясь вспомнить, кто у них в отделе занимался заказом для него гостиницы. Возможно, это была месть и самого Киношиты-сана, за проявленную Таканаши инициативу. «Инициатива наказуема!» – подумал он. Парень поставил чемодан около низкой кровати.

– Принести Вам обогреватель? – спросил он, улыбаясь щербатым ртом, двух верхних зубов у него не хватало.

– Да, если можно! – попросил Кен. Парень не двигался с места, продолжая, улыбаясь вовсю ширь своего похожего на разинутый кошелёк рта. Таканаши суетливо покопался в карманах и протянул Ватанабе бумажку в пятьсот йен.

– Ок! Сейчас принесу! – парень спрятал деньги в карман и шустро скрылся за дверью. Таканаши присел на край кровати, подбородок его едва не стукнулся о колени, матрас противно заскрипел, сквозь тонкий слой поролона, Кен ощутил своей задницей угрожающий металл пружин. Матрас показался Кену жёстким и рыхлым. Он коснулся рукой простыни, накрывавшей матрас и она показалась ему холодной и неприятно влажной. Парень вернулся, волоча за собой видавший лучшие дни тепловентилятор.

– Держите! – сказал он весело.

– Вот мой номер! Звоните если что! – проговорил он, протягивая Кену мятую бумажку с написанными на ней цифрами.

– Спасибо! – Кен сунул бумажку в карман куртки. Парень некоторое время потоптался на месте и наконец, словно нехотя, удалился. Таканаши остался один. Он с тоской оглядел неуютное своё жилище, взгляд его задержался на чемодане. Разбирать его не хотелось. Он решил идти сразу на фабрику и спустился вниз. На ресепшн ожидаемо никого не оказалось. На выходе Кен столкнулся с женщиной средних лет, склонной к полноте, с обветренным красным лицом. В руках у неё были два больших пакета.