Провинциальная девчонка

Гарвуд Джулия

Тео не знал, сколько провалялся без чувств. Но когда открыл глаза, в лицо ударил ослепительный свет. Где он?

Но у него не хватало сил пошевелиться. Вроде бы на каком-то столе. Жестком и холодном.

– Где я?

В глотке так пересохло, что язык не ворочался и слова выходили скомканными.

– В «Бретен хоспитал», мистер Бьюкенен, – раздался мужской голос откуда-то сзади. Самого говорившего Тео не видел.

– Вы поймали ее?

– Кого?

– Джей Кру.

– Он не в себе, – заявил незнакомый женский голос. И тут Тео внезапно понял,

что боли нет. Мало того, ему хорошо. Нет, просто прекрасно. Только вот странно, почему он не может поднять руку, а лицо и нос закрывает маска?..

Он повернул голову, чтобы избавиться от нее.

– Хотите спать, мистер Бьюкенен?

Он снова повернул голову и увидел ее. Синеглазку. Кажется настоящим ангелом: вся золотистая и словно светится. Минутку. Почему она тут? Минутку…

– Майк, ты хоть сможешь увидеть, что делаешь? Твой глаз неважно выглядит.

– Все в порядке.

– Как это вышло? – спросил голос за головой Тео.

– Он мне врезал.

– Пациент попортил тебе физиономию?

– Именно, – кивнула она, глядя в глаза Тео. На ней тоже была маска, зеленая, но он почему-то понял, что она улыбается, хотя к этому времени плавал в таком счастливом тумане и так хотел спать, что едва умудрялся держать глаза открытыми. Вокруг него клубились странные, совершенно бессмысленные разговоры.

Женский голос:

– Где вы его нашли, доктор Ренар?

– На вечеринке.

Еще одна женщина наклонилась над ним. Вот это да!

– Любовь с первого взгляда?

– Судите сами. Его вывернуло на меня, и теперь мое новое платье никакая чистка не возьмет.

Кто-то рассмеялся.

– Истинная любовь, на мой взгляд. Держу пари, он женат. Все красивые мужчины женаты. А с такой фигурой, как у него…. Кстати, Энни, ты не забыла проверить все его достоинства?

– Надеюсь, наш пациент спит.

– Пока нет, – вмешался мужской голос. – Но он все равно ничего не будет помнить.

– Где ассистент?

– Размывается перед операцией.

Вечеринка была в самом разгаре. Тео казалось, что в комнате вместе с ним не меньше двадцати-тридцати человек. Но почему так чертовски холодно? И кто это так противно стучит чем-то металлическим?

Ему хотелось пить. Рот словно ватой набит. Может, стоило бы тяпнуть чего-нибудь согревающего? Да, он так и сделает.

– Где доктор Купер?

– Возможно, отключился и пускает слюни прямо в десерт, – ответила Синеглазка.

Тео ужасно нравился тембр ее голоса. Чертовски сексуальный.

– Так вы видели Купера на вечере?

– Угу, – буркнула Синеглазка. – Он сегодня не на дежурстве. Бедняга так тяжело трудится, что приятно хоть раз видеть его спокойным и счастливым. Мэри Энн, наверное, тоже веселится вовсю.

– Вы…

Тео старался произнести это слово как можно громче, но почему-то не получалось. Все же он привлек ее внимание, потому что она наклонилась над ним, отсекая неприятный режущий свет.

– Вам пора спать, мистер Бьюкенен.

– Он борется со сном.

– Что… – начал Тео.

– Да?

– Чего

вы от меня хотите?

Мужчина, скрывавшийся позади него, смешливо объяснил:

– Майк нужен ваш аппендикс, мистер Бьюкенен.

Что же, прекрасно, по крайней мере, на его взгляд. Тео всегда рад угодить хорошенькой женщине.

– О'кей. Он в моем бумажнике, – прошептал бедняга.

– Пора, – сказал мужчина.

– Что желаете услышать сегодня, доктор Ренар?

– Вы еще спрашиваете, Энни?

По комнате пронесся общий стон. Потом щелчок. Тео услышал, как сзади скрипнул стул, и незнакомый голос велел дышать глубже. Тео наконец догадался, кто там стоит. Будь он проклят, если это не Уилли Нелсон <Американский певец. Исполнитель музыки кантри.>, поющий что-то насчет Синеглазки, которая плачет под дождем.

Да, ничего не скажешь, здорово развлеклись!

Глава 4

Тео заснул так крепко, что пробудился только на следующее утро, в больничной постели. Боковины были подняты, а в его вене торчала игла капельницы. Тео закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Что, пропади все пропадом, с ним стряслось? Он ничего не помнил.

Второй раз он открыл глаза в начале одиннадцатого. Она стояла над ним, подтягивая повыше простыни. Синеглазка. Значит, она ему не привиделась.

Сегодня она казалась другой. И хотя все еще была в больничном костюме, волосы цвета красного дерева, на этот раз не стянутые шапочкой, рассыпались по плечам.

Она оказалась куда прекраснее, чем он представлял.

И заметила, что он очнулся.

– Доброе утро. Как вы себя чувствуете? Все еще небольшая сонливость?

Тео попытался сесть. Она потянулась к пульту управления и нажала кнопку. Изголовье кровати медленно поднялось. Тео ощутил легкую колику в боку, словно что-то его ужалило.

– Скажите, когда остановиться.

– Так хорошо, – кивнул он. – Спасибо.

Она взяла его историю болезни и стала писать, пока он тупо глазел на нее. И казался себе ужасно беззащитным и неуклюжим, сидя на кровати в просторной больничной рубашке. Он никак не мог придумать, что ей сказать. Впервые в жизни ему хотелось быть обаятельным, неотразимым, и при этом он не имел ни малейшего понятия, как этого добиться. Тео недаром считался запойным трудоголиком, и в его жизни попросту не было места для хороших манер и светских добродетелей.

За четыре года, прошедших со смерти его жены, он стал резким, бесцеремонным, язвительным, потому что не имел времени рассыпаться в любезностях и старался говорить коротко и прямо, а кроме того, постоянно спешил переделать как можно больше дел. Поэтому столь неожиданная метаморфоза потрясла его. Он и в самом деле хотел быть обаятельным. Поди попробуй, как говаривал его самый младший брат Зак. И все же Тео считал, что сумеет вывернуться. Да. Именно. Вполне выполнимая задача.

– Помните, что случилось прошлой ночью? – спросила она, поднимая глаза от своих записей.