Проводник в ад
Шрифт:
Отчетливо звякает сталь, а время внезапно застывает. Все двигаются замедленно, как под водой, и лишь убийца невероятно быстр и проворен. Дознаватель видит, как стальные наручники, сковывающие запястья ассасина, падают на пол, оплавленные, как из печки. Нергал поводит спиной, расправляя руки. Левое предплечье заключенного сверкает ярко-красным пламенем.
«Наручи Одина! – понимает Ханс, – Неужто тюремщики не знают обычных магических татуировок?»
Впрочем, эта печать не такая уж и обычная. Чтобы ее заиметь, нужно заплатить поистине неимоверную цену, а уж использовать… Страшно подумать,
Орки только-только понимают, что происходит нечто из ряда вон. Оба охранника поворачиваются, но слишком медленно, не успевая даже заметить противника.
Рихтер уже рядом. Его ноги по-прежнему скованы, тем нелепее выглядит подскок, заменивший убийце шаг. Рука Нергала ныряет за пояс громиле, выхватывая пулевик. Дуло мгновенно оказывается у зеленого подбородка, громом звучит выстрел, содержимое головы незадачливого охранника растекается по потолку желто-зелеными ошметками.
Раскаленная ладонь врезается второму орку куда-то в пах. Запах горелого мяса усиливается многократно, безумный рев боли оглашает кабинет. Рука убийцы входит внутрь зеленого тела, кромсая органы. Миг – и он отскакивает прочь, зажав в ладони нечто дымящееся. Громадный орк дико воет, ухватившись за обгорелые причиндалы. Он больше не похож на жуткого воина, скорее на скулящую плаксу.
Ханс выхватывает пулевик, но дуло движется настолько медленно, что хочется выругаться от безысходности. Изуродованные тела охранников только начинают падать, оружие мечется между ними, но Рихтер уже давно в другом месте.
Схватив шоковую дубину с груди орка, Нергал прыгает вперед. Вольф, не ожидавший атаки, все же успевает выставить руку, чтобы блокировать удар. Не самая умная мысль – принимать стальную дубину на незащищенную кость, но оборотню все ни по чем. Оружие отскакивает от предплечья, но, не задерживаясь, хитрым пируэтом ныряет над рукой. Рихтер вытягивается, кончик дубинки мельком задевает челюсть Вольфа.
Разносится оглушительный треск разряда, из оружия вырывается яркая искра, оборотень отлетает прочь, отброшенный в стену мощным толчком.
Краузе поворачивается, ведя пулевик перед собой, но в прицеле опять лишь пустота. Тела орков продолжают падать, Вольф сползает по стене.
Нергал выпускает разрядившуюся дубину, и высоким прыжком бросается к столу.
Баурлайтер успевает только приподняться над креслом. В обезумевших глазах тюремщика блуждает безмерное удивление и зарождающийся ужас. Ладонь тянется к отделению стола, где лежит оружие, но все это слишком медленно, слишком поздно.
Рихтер приземляется рядом, руки обхватывают голову Вильгельма и с силой впечатывают в столешницу. Лицо начальника обагряется кровью, изо рта слышится жалобный скулеж. Ладони убийцы крепко держат морду тюремщика, щека дымится от соприкосновения с огненной кожей.
– Тебя заждались в аду! – шипит Нергал.
Резкое усилие, шея громко хрустит, переламываясь пополам, голова Баурлайтера безвольно падает ниц вместе с грузным телом. Рихтер резко разворачивается, оглядывая кабинет.
Пулевик, наконец, настигает убийцу, но тот мягко смещается вниз, вновь уходя с линии прицела. Краузе опускает руку, ассасин мелькает то справа, то слева, приближающееся тело качает безумный маятник, не давая никакой возможности выстрелить прицельно. Спустя секунду слышится щелчок, пальцы пронзает острая боль. Ханс с изумлением глядит на опустевшую ладонь, пулевик будто сам собой переходит во владение к Нергалу.
В следующий миг в горло дознавателя врезаются жесткие пальцы, намертво сдавив трахею. Дыхание выходит с жалостным хрипом, взгляд разом затуманивается, сознание болтается где-то в самом краю реальности, удерживаясь от обморока каким-то чудом.
Ханса ведут, он послушно шагает, не в силах не то что сопротивляться, но даже и пальцем пошевелить без соответствующей команды. Перед глазами – темная муть, в горле взрывается салют из боли и жжения, в ушах молотом стучит пульс, мышцы сводит непонятная судорога. Краузе не может даже стонать, он балансирует на грани жизни и смерти, полностью послушный движениям чужих пальцев. Самые неприятные в жизни ощущения посещают молодого дознавателя – он целиком и полностью во власти недруга, жуткий кукловод держит тонкую нить жизни опасно натянутой, готовый оборвать ее в любой подходящий момент.
Слышатся крики, хлопанье дверей, грохот выстрелов, но для Краузе все это лишь фон. Он шагает в полуобморочном состоянии, целиком сосредоточившись на том, чтобы не дать повода жестким пальцам в собственном горле сжаться чуть сильней. В легких заканчивается кислород, ноги дрожат от непомерной тяжести ослабшего тела, мозг бьется в агонии, Ханс держится из последних сил.
Грохнула стальная дверь, дознаватель вновь ощутил себя в лифте, только теперь аппарат поднимался вверх. Захват на горле немного ослаб, Ханс сумел судорожно вздохнуть. Приоткрытые глаза уперлись в стену, убийца стоял сзади, обхватив шею жертвы рукой.
– Ну здравствуй, дознаватель Краузе, – мрачно прошептал Нергал.
Парень попытался было ответить, но стальные пальцы лишь сильнее сжали трахею, задушив слова на корню.
– Не пытайся говорить, приятель, просто моргай, если согласен, – участливо посоветовал ассасин.
Краузе немного отдышался и старательно моргнул.
– У меня есть к тебе несколько принципиальных вопросов, – продолжил Рихтер, – И от того, как ты ответишь, зависит очень многое… Фактически, твоя судьба.
Он пошевелил пальцами, Ханс застонал, то умирая, то вновь возвращаясь к жизни. Лифт равнодушно гудел моторами, чуть заметное покачивание напоминало о подъеме.
– Первый вопрос, – зловеще произнес убийца, – Ты устроил засаду в поезде?
Ханс застыл, изо всех сил стараясь не закрывать глаз. Недостаток такой системы общения на лицо: они не уговорились об отрицательном ответе. А как моргнуть «нет» Краузе не придумал.
– Хорошо… – с сомнением процедил Нергал, – Но ты явно знал о засаде?
Теперь Хансу пришлось волей-неволей согласиться. Он старательно мигнул, пытаясь проглотить скопившуюся во рту слюну.
– Знал… Значит ты знаешь и то, кто устроил засаду, так?