Проводник

Лидин Александр

– Что-то раньше ты мне так ни про кого из моих баб не говорил.

– Они тебя не любили… Так что ты подумай, стоит ли бросать на весы Судьбы столь многое, ради минутной прихоти. Ты ведь ее не любишь…

– Любишь, не любишь, заладил тоже! Ромашка нашлась!

– Пойми, судя по расположению звезд, ты вскоре можешь сделать величайшую ошибку своей жизни…

– Да пошел ты… – и я повалился на кровать, давая понять Тоготу, что разговор окончен.

А через несколько месяцев мы с Аллой поженились.

Свадьбу сыграли в Метрополе. Белоснежное платье,

фата, черный костюм и строгий галстук. Судя по фотографиям, мы отлично смотрелись. С моей стороны был свидетель, его жена и моя мать, с ее – почти сотня родственников. Какие-то тетушки, дядюшки, племянники… Я смотрел на этот калейдоскоп лиц, и не мог запомнить ни имен, ни родственных связей. А где-то в глубине черепа, в подкорке злорадствовал Тогот: «Сам хотел… Получил… Вот теперь расхлебывай… Проводник должен быть одинок… Еще хлебнешь с этой семейной жизнью…»

После свадьбы мы уехали в Севастополь. Тогот злобствовал, протестовал, но я объявил, что мне нужен отпуск. Я устал жить двойной жизнью и за долгие годы мытарств с караванами, заслужил две недели на море. Эти две недели пролетели как один миг. Мы купались в Херсонесе, бродили по пещерам Инкермана. А потом в знаменитом подземном кафе на вершине Малахова кургана мы, обжигаясь, ели сочные чебуреки. По вечерам, спустившись по Историческому бульвару, пройдя мимо бесчисленных бастионов со старинными пушками, мы шли в открытый кинотеатр у самого моря, смотрели какую-то чепуху, и над нами, словно страж порядка, маячил Памятник Погибшим Кораблям.

Но праздник жизни быстро закончился. Огромный Ил!!!!!!!!!!? унес нас назад в северную столицу.

Алла вновь занялась своими делами: работала, следила за домом. Естественно она ничего не знала ни про пространственные карманы, ни про Тогота. А я, почти отойдя от колдовских дел, переключил все свое внимание на контору. Алла отлично сознавала, что я необычный человек, что и в самом деле могу вино превратить в воду, а то и в кровь, но не придавала этому особого значения. А я? Я стал свободным! Я не слышал каждую минуту комментарии покемона. Лишь изредка Тогот позволял себе краткие нравоучительные лекции.

Прошло три года и вот… В один день все изменилось.

* * *

Он явился как бог лазерного шоу. Вынырнул из темного, почти черного облака в перекрестье молний, под оглушительный грохот грома. В золотых доспехах, напоминавших одежду древних воинов, он и в самом деле выглядел богом – молодым Зевсом, явившимся на Землю, восстанавливать свое царство. А я ничего этого не видел. Я спал.

Он явился спасти Татьяну, и, похоже ему это удалось. А потом все пошло наперекосяк. Татьяна покончила с собой. Конечно, Орти как настоящий создатель мог ее воскресить, заставить жить, но…

Орти вновь налил по полному бокалу «Апшерона», глотнул, поднял руку, рассматривая жидкость на свет.

– Слушай, чего ты пьешь такую гадость?

Я отмахнулся.

– Если я стану покупать коньяки по пятьсот долларов,

то, во-первых, никаких заработков не хватит, а во-вторых, я могу привлечь к себе нежелательное внимание.

– Нежелательное внимание?

– Апшерон-то у нас каждый может себе позволить.

– Но ты – не всякий.

Я пожал плечами.

– Итак, на чем мы остановились…

– Не знаю… Это ты хотел со мной о чем-то поговорить…

Орти тяжело вздохнул.

Сейчас он казался мне усталым, вымотанным до предела, под глазами у него пролегли черные круги.

– Я сказал, что все они погибли…

– Они…

– Тех, кого мы спасли.

– Почему…

– Не знаю… – печально протянул Орти и сделал маленький глоточек коньяка из своего бокала. – Знаешь, иногда я ощущаю себя маленьким слепым существом. Я знаю, что я – создатель. Мне дарована некая сила, и смысл моей жизни в том, чтобы создать новый мир. Судя по всему один. Но кто даровал мне эту силу? Почему все так, а не иначе? Почему не сработал более легкий вариант?..

– На твоем месте, я бы сначала рассказал, что случилось.

– Да ничего, – отмахнулся Орти. – Часть населения моего мира была отраженными воплощениями…

– То есть?

– Слишком долго объяснять. В общем, отраженные воплощения не совсем люди. По идее, согласно установленному порядку, я должен был бы какое-то время жить среди них, чтобы предать им свой жизненный и эмоциональный опыт, сделав их полноценными людьми. Но это очень долгий путь. Вначале десятилетиями ты выбираешь себе учеников, потом они несут твои слова дальше. Но я хотел все сразу. Ты нашел мне учеников – апостолов, а потом мы освободили группу людей, которая согласно моей теории должна была раствориться среди моих созданий, передав им то, что должен быть передать я.

– И что же не сработало? – удивился я.

– Поначалу все получилось так, как я хотел. Но через три года на тех? кого мы тогда спасли словно мор пошел. Они умирали один за другим, и я ничего не мог поделать. Одни впадали в депрессию. Ничего не ели, не пили, не могли работать… Другие, словно искали смерти…

– Ты это имел в виду, когда говорил об Ольге…

– Об Ольге и Татьяне…

– Чепуха какая-то, – фыркнул я. – Им что, плохо жилось под твоим «крылышком»?

– Дело не в этом, – вновь тягостно вздохнул Орти. – Тут действуют некие законы, понять которые мы не в состоянии.

– Судьба?

– Может быть, Тогот… может быть. Я не слишком уверен, что стоит употреблять это слово.

– А что еще. Каждый из этих людей жил предначертанной ему жизнью. В них не было, ну, к примеру, назовем его Искусством… Искусством с большой буквы… Так вот, в них не было той капли Искусства, которая позволила бы им – воспринять происходящее.

– Глупость, – отмахнулся я от вмешавшегося в разговор покемона. – По-твоему, выходит, что стоит обычному человеку столкнуться с колдовством, у него должен чердак поехать.