Proxy bellum
Шрифт:
— Вы серьезно?
— Более чем. Мы для них полулюди. Неполноценные существа. Все мы — не индусы. Но в силу определенных обстоятельств, им плевать на нас. У них своя жизнь и свои цели. Как вы понимаете, при таком подходе выстроить какую-либо значимую зону влияния они не смогут. Им другие люди не нужны.
— У меня иное представление об Индии.
— Да Бога ради. Мы даже можем попробовать создать две восточные Империи. Вы — Индию, мы — Китай. Но это — мелочи. Главное, чтобы мы с вами сошлись в главном — в наших взаимоотношениях. Не так ли?
—
— Я знаю, что Франция воспринимает себя духовным наследником Западной Римской Империи. И Наполеон Бонапарт этого не скрывал. Так ведь?
— Да.
— А Россия считает себя наследником Восточной Римской Империи. Чем вам не модель? Хотя, пожалуй, провозглашать наши страны Империями будет несколько опрометчево. В идеале еще Китайскую Империю в какой-то форме возродить и все это грамотно сбалансировать.
— Мне казалось, что вы очень дружны с Муссолини. — задумчиво произнес Петен.
— Конфигурации этих зон обсуждаемы. В конце концов при Юстиниане Италия была в составе Византии. Да и определенные нейтральные зоны нам тоже нужны. Чтобы не так сильно искрило.
— В Париже вряд ли с таким взглядом согласятся.
— Ничего страшного. Противоречия вынудят нас шевелиться и искать решения. Главное, чтобы не случилось безумия Великой войны.
— Допустим. Хм. Французский посол уже обманул вас. А вы мне такое предлагаете. На что вы рассчитываете?
— На то, что вы больше француз, чем англичанин.
Петен промолчал. Лишь невольно дернув щекой, словно от оплеухи.
— Кстати, что мы разговоры разговариваем на сухую? — и махнул в сторону мангала. — Заодно и то, что нам повар приготовил отведаем. Если честно, между нами, я не был уверен в том, что мне насоветовали по кулинарии в отношении французской кухни. Поэтому я подстраховался с более простыми блюдами.
— Вот как? Мне казалось, что русские аристократы знают в ней толк. А их довольно много вернулось домой.
— Знают. Но вся эта встреча готовилась впопыхах, так что я просто не успел ни у какого надежного знатока проконсультироваться. Ведь речь не о ресторанных блюдах, а о пикнике.
— И что вас так смутило?
— Ну… понимаете. Мне сказали, что во Франции все любят устриц и лягушек. Мне это показалось странным. Но времени проверять уже не оставалось. Поэтому вот, — произнес Фрунзе и указал на мангал, где жарилось несколько шампуров с большими жирными лягушками. — При всем уважении к Франции я к таким изыскам не готов. Да и не уверен, что консультант надо мной не пошутил. Поэтому и решил подстраховаться. И заказать блюда попроще, но проверенные.
Филипп подошел поближе. Взял один такой шампур. Покрутил с каким-то ошалелым видом перед собой. Словно бы изучая какую-то диковинку. Осторожно поставил его обратно. После чего с какой-то особой брезгливостью вытер руки о фартук повара.
— Полагаю, что ваш консультант обладал отвратительным чувством юмора. — с едва скрываемым раздражением произнес он.
— Мне тоже так показалось. Но мало ли? Вон шведы сюрстреминг едят. Эта тухлая рыба. Так-то вроде как
— И кто так пошутил? Если не секрет, конечно. Я его знаю?
— Александр Михайлович. Великий князь. Также известный как Сандро. Вы должны его знать.
— О… да… устриц он тоже предложил вот так приготовить? — кивнул Петен на вертел с жирными жареными лягушками…
— Он рассказал, что их едят… — начал Фрунзе травить очередную кулинарную байку.
Разговорились.
И так, слово за слово, смолотили с десяток шампуров хорошего шашлыка из молодого барашка, вперемешку со сделанным из свиной шейки. Не брезгуя помидорами, зеленью и прочем.Само собой, под приличное сухое красное вино.
И чем больше вина в них вливалось, тем меньше становилась напряженность. Да и шутки начинали вызывать не раздражение, а улыбки. Так что… дошло даже до того, что Петен попробовал лапку жареной лягушки. Долго плевался и полоскал рот вином. А потом клеймил тех придурков, что придумали этот стереотип…
— Японцы, как ты верно заметил, опасны, — заметил Петен. — Очень опасны. И чтобы возродить Китай их нужно сломать. А это крайне непростая задача.
— Они сами себя сломают. — икнув, заметил Фрунзе. — Нужно им просто помочь. Их ресурсы не безграничны, в отличие от амбиций. Они сами надорвутся, если правильно подойти к делу.
— Допустим. А англичане? Они ведь все еще сильны. Ты меня, конечно, прости, но то, что Союз получил американский флот еще ничего не значит. У вас нет традиций. У вас нет моряков. У вас нет целей для него. Постоит-постоит, да и скиснет. Я вообще удивился что они согласились перебраться к вам. Поэтому англичане все еще держат титул главной морской нации. И крепко держат. И будут держать, контролируя моря.
— Ну это поправимо, — криво усмехнулся генсек.
— Ты думаешь?
— Уверен. Кроме того, нам столько кораблей не нужно. И мы часть, пусть и не самую лучшую, может продать вам. Чтобы уравнять ваши шансы с лайми. За какую-нибудь колонию. Например, в Африке. Или еще где. Это обсуждаемо.
— Уровнять шансы? Ты ничего не путаешь? У них все еще серьезный флот, даже несмотря на все твои шалости.
— Доверься мне…
Глубокой ночью того же дня.
Рейд Хельсинки был тревожным. Здесь под финскими флагами стоял британский флот. Он не задерживал надолго нигде. И вот, поучаствовав в операции прикрытия эвакуации французов из Ревеля, отошел сюда. В столицу Финляндии, в ожидании новых приказов.
Скорее всего скоро они отойдут в Стокгольм. Вновь подняв флаги Великобритании. Но пока этого не произошло. И флот приводил себя в порядок, отдыхая после довольно сложной операции…
А из темноты на них медленно накатывали брандеры. То есть, старые транспорты водоизмещением в четыре-пять тысяч тонн, идущие с погашенными огнями.