Пройдя много миль
Шрифт:
Хорошая новость заключается в том, что наибольшая ваша проблема или трудность сегодня послана вам для того, чтобы научить вас чему-то, что вам необходимо узнать для того, чтобы стать успешнее и счастливее в будущем.
Часто то, что вы испытываете величайшую боль и напряжение, означает, что вы готовитесь к испытанию великой радости и удовлетворения. Развиваете «отношение благодарности» независимо от того, что случается, считайте ваши благословения. Ищите хорошее в каждой ситуации и сюрпризе! Вы все: гда это найдете.
ГЛАВА 8
Испанские
дороги
«Все мы имеем возможности, о которых не подозреваем. Мы можем делать вещи, о которых даже не мечтали, что сможем.»
– Дейл Карнеги
На следующий день ветер снова поменял направление; как бы там ни было, но весь день мы проехали наблюдая слева от себя мерцание Средиземного моря. Мы въехали на подножье Перенеев и разбили лагерь как раз под небольшим городишком Перпичненом. В среду утром мы получили в паспорта очередные штампы на испанской границе Лэ Пэрус и начали долгий путь к Барселоне.
Дни в Барселоне
Кто-то когда-то давно сказал что «Африка начинается на Перенеях». Вероятно, он побывал и там, и там, и ему ни там, ни там не понравилось. К тому времени, как мы въехали в черные от копоти окрестности Барселоны спустя три дня, ощущая на зубах песочную крошку, мы убедились, что плохие дороги начинаются на Перенеях. Если кто-либо когда-либо затеет марш протеста против булыжных дорог, позовите меня нести плакат!
Служба основной доставки корреспонденции по Европе и остальному миру освободила нас от необходимости отвечать на письма, и с этого момента все те, кто знали, что мы будем к ней обращаться, поняли, что либо у них не было чернил, либо мы не стали этого делать. Мы удовольствовались тем, что нашли место где остановиться на выходные.
Жизнь с ограниченным бюджетом
За 42 песеты с каждого за ночь мы нашли небольшой пансион, владельцы которого не были слишком обременены заботой о туристах. Наша арендованная собственность состояла из встроенного шкафа, двух сдвинутых вместе провисающих кроватей, одного водопроводного крана с оловянным тазиком для мытья и бритья и большого окна, открывающегося на крышу, и могущего быть использованным для поиска подходящего соседства.
Пять песет и полчаса ожидания давали нам возможность раздобыть достаточное количество горячей воды ив старого электрического бака, находящегося в дистанциированной от нас ванной комнате, для того чтобы почистить наши зубы -если бы мы имели намерение заниматься такого рода вещами. Как бы там ни было, но вся наша одежда затвердела и была невероятно грязной после того, как мы каждую из десяти ночей спали в ней и затем потели весь день на протяжении всего этого времени, так что мы решили воспользоваться преимуществами наших роскошных удобств и постирать ее.
Стирка сопровождалась причитаниями и протестами дежурного, который постоянно грозился позвонить в полицию, если мы немедленно не прекратим и не отправимся стирать свою одежду куда-нибудь еще. Наконец, он бросил это занятие и ушел.
Чистоплотность следует сразу за благочестием
Мухи, которые, казалось, облепляли нас когда мы останавливались или даже замедляли на улицах ход свидетельствовали о том, что небольшое мытье нас все же не спасает.
После того, как с помощью карболого мыла мы отскребли достаточное количество грязи и пота, наша комната - когда мы в ней находились - перестала пахнуть мастерской, в которой сдохла крыса.
Утром мы покинули гостиницу и чувствовали себя как
Утром улицы были тихи, но теперь все приходило в движение. Длинные ряды и группы стульев были выставлены на центральных бульварах и тротуарах. Люди, одетые в свои воскресные пышные наряды, стекались на главные улицы от всех меньших улочек и оказывались на пути к центру города. Все магазины за исключением тех, которые торговали легкими напитками и сладостями, были закрыты, и благочестие на лицах напыщенных испанцев не оставляло сомнения в том, что они воспринимают этот религиозный праздник серьезно.
Постепенно большинство стульев заняли, а центральная и прилегающие к ней улицы были заполнены толпами людей. Мы чувствовали себя здесь чужими, но уже не могли никуда двигаться, а хорошо одетые местные бросали на нас хмурые взгляды. Наши джинсы и футболки не слишком подходили к святости праздника.
Всюду компаньонки
В большей степени мы были сосредоточены на наблюдении за испанскими девицами и получили более, чем один взгляд и одну улыбку в ответ. Но мы не могли приблизиться ни к одной из них, казалось, что все они были окружены родителями или ревнивыми братьями. Когда они красиво садились в своих весенних платьях, семейные группы всюду простирали свои щупальца, пытаясь и сзади, и с боков защитить эти прелестные создания.
Они прогуливались неизменно под ручку с мамой и папой и часто с братом или кузеном, шедшим сзади. Было слегка обескураживающее для нас гулять по второму по величине испанскому городу, погруженными в сладострастные мысли и неспособными что-либо предпринять, кроме, как испытывать вожделение. Увы, это была часть бремени, которую мы должны были вынести, чтобы стать абсолютными победителями.
Исследуя город
Рано на следующее утро мы взяли велосипеды и поехали по тихим улицам вдоль порта из города. На улицах было безлюдно. Это была езда, приносящая истинное удовольствие. Выехав за пределы центра, мы попали в трущобы, состоящие из скоплений лачуг, построенных из картона и простыней, скрепленных проволокой.
Я помню, что подумал тогда, что это были худшие жизненные условия, какие я когда-либо видел. Я слишком мало знал о том, что нас ждало в Африке.
Агония испанских дорог
Утром на Пасху мы, вращая педалями, направлялись в сторону Валенсии и как раз в зубы к ветру. Это был следующий день, накапливающий изнеможение, жжение в бедрах, и глаза полные крупных песчинок, летящих из щелей между булыжником, и пот, и скрипящие зубы.
Поклажа, глубоко врезавшаяся в плечи, всякий раз когда приходилось подскакивать и трястись из-за неровности дороги, желудки, ноющие от голода, и онемевшие на поручных руля руки, покрывающиеся судорогами. Все напасти и невзгоды велосипедной жизни снова.
Мы держались. Один день. Два дня. Три дня. Злобный ветер стал врагом. Он никогда не ослабевал. Он таился за каждым поворотом дороги, атакуя нас у подножья и на верхушке каждой горы, и обсыпая наши лица песком. Он не давал нам ни покоя, ни пощады; ночью нам потребовался почти час, чтобы приготовить луковый омлет на небольшом костре, которому все же удалось какое-то время продержаться. Каждое утро ветер будил нас яростной тряской, дул весь день и ночью не давал нам спать своим завыванием.