Пройти сквозь стену
Шрифт:
— А мы телевизоры отключили, думая, что все новости только о назначении Марины и говорят, — заметил Владимир Дмитриевич.
— Борис Дмитриевич затмил всех! — воскликнул довольный Глеб Дмитриевич.
— Глеб, а ты, чему радуешься? — удивилась Марина.
— Борис Дмитриевич всегда был самый неприступный, а тут Лизу отхватил в подвенечном платье прямо с кровати новобрачных! Как на это Добрыня Никитич посмотрит? Я уж не говорю о Феликсе, — ответил Глеб.
— Это любовь, — рассмеялась Марина.
— Получается, что мы были на свадьбе Бориса Дмитриевича, а не Феликса! С него причитается! —
— Надо у него спросить, — ответил Глеб Дмитриевич и достал сотовый телефон.
Но телефон хранил молчание.
Борис Дмитриевич смотрел в окно на журналистов, окруживших металлическую изгородь его усадьбы со всех сторон.
— Лиза, за оградой твои собратья по перу собрались. Они ждут интервью из первых уст. Хочешь поговорить?
Лиза вылезла из-под красно-вишневого шелкового одеяла, посмотрела спящими глазами на Бориса и сонно вздохнула.
— Не хочу я говорить, я спать хочу, — промурлыкала она.
— А люди работают! Им на тебе сегодня надо деньги сделать! Пойди, поговори, да отправь их на все четыре стороны света.
— Хорошо, я встану. А Феликса среди них нет? — тревожно спросила невеста без места.
— Не вижу. Спит еще.
Лиза сообразила, что кроме свадебного платья у нее ничего нет, если не считать мужской рубашки Борис Дмитриевича. Она надела его рубашку и вышла на балкон. Журналисты захлопали руками, засверкали вспышками, зажужжали камерами.
— Доброе утро, всем! — крикнула Лиза. — У меня все нормально!
Раздались смешки со всех сторон. Она фыркнула и скрылась в доме. Журналисты большего выступления от нее и не ждали. Важно, что их коллега жива, здорова.
Режиссер Панин получил информацию о нахождении Лизы от ее коллеги по газете. Он был рад непредвиденной раскрутке журналистки, но его также интересовал взгляд Добрыни Никитича на этот счет. Панин позвонил Феликсу, чтобы узнать, как он себя чувствует. Феликс молчал, урчал и ничего путем не отвечал. Панин решил, что пусть Лиза сама выпутывается из этой ситуации, а он подождет ее возвращения.
Лиза опять была в ситуации, когда надеть на себя ей было нечего, не в свадебном же платье возвращаться домой!? Первый снег растаял, но холод остался, а она почти без одежды находилась на чужой даче! Дом Борис Дмитриевича она приняла за его дачу и не более того!
И она решила наглеть!
— Феликс, — проговорила она по сотовому телефону, брошенному жениху, — привези мне одежду! Я на даче Бориса Дмитриевича. Ты не знаешь, где его дача? Он тебе расскажет.
— Лиза, спасибо, что ты нашлась! Но пусть он тебя домой на машине в своей одежде отвезет! Тебе не привыкать: быть чучелом!
— Так ты на меня не сердишься?
— С какой стати мне сердиться? Я поел, выспался, теперь лежу и смотрю на тебя по телевизору, как ты на балконе в мужской рубашке стоишь.
— Вот видишь, мне выйти из дома не в чем!
— Да, ты неподражаемая женщина! Слушай, Лиза, но я против того, чтобы после Бориса ты ехала ко мне.
— Феликс, Борис Дмитриевич предлагает мне остаться у него. Одежду он мне сюда привезет. Все. Пока! — крикнула Лиза в трубку и обняла Бориса Дмитриевича.
Феликсу позвонила мать, Нимфа Игоревна:
— Сын, ты попал в такую переделку! Не ожидала я этого от Лизы!
— Мама, все отлично! Я стал популярным сам по себе!
— Такой популярности не позавидуешь! Твоему отцу и мне со всего мира пишут всякую чепуху! Мне стыдно за тебя!
— Глупости! Я чист и во время остался свободным.
— Феликс, мы найдем тебе другую невесту!
— Невест мне больше не надо, мне и так хорошо.
Марина, вспомнив свои приключения, надела синий костюм, синие туфли и все золото с аквамаринами, пришла на прием к руководителю Добрыне Никитичу. Он, увидев даму в аквамаринах, улыбнулся, показывая белые, ровные зубы. Его жена Нимфа, тоже предпочитала такие цвета. Марине показали кабинет и представили молодого секретаря Шишку, друга Крошки, сбежавшего с университета Джокер. Шишка с обожанием посмотрел на Марину, свою начальницу в должности министра, и сразу приобрел ее симпатию. Они понравились друг другу.
Феликс подумал о том, что он теперь руководитель корпорации, и что его помощница сбежала к другому мужчине. Заниматься строительством нового здания ему не хотелось. У него было одно желание — избавиться от такой нагрузки. В его голове промелькнула мысль, передать еще несуществующую корпорацию под эгиду министерства. Он надел голубоватый костюм, синие туфли и поехал в министерство нестандартного приборостроения.
Марина сидела в кресле, оглядывая кабинет, и в этот момент ей доложили о приходе Феликса. Он вошел вальяжно и плюхнулся в кресло для посетителей. Она улыбнулась и спросила, чем может ему помочь. Они друг друга поняли с полуслова, его тема была ей знакома, оставалось найти исполнителя проекта, под начальством якобы Феликса.
В голову пришел один вариант — Глеб Дмитриевич! Марина прекрасно понимала, что все, что он делает — вторично, что он использует чужие наработки, а они не вечны, как не вечна микробиолог, благодаря которой он выбился в известного человека. Глеб Дмитриевич оказался дома и довольно быстро приехал в министерство в темно — синем костюме и синих туфлях.
Марина, Феликс и Глеб Дмитриевич сели за стол переговоров. Глеб Дмитриевич согласился возглавить корпорацию 'Прибор Z' в качестве заместителя Феликса. Все удачно складывалось для первого дня Марины в качестве министра, о чем она доложила Добрыне Никитичу. Довольный решением Марины, он дал ей право решать все самой, без дальнейших докладов.
Глеб Дмитриевич поставил одно условие: его жена Надежда должна работать в новой корпорации! Она сидела с маленьким Илюшей, и теперь ей надо было выходить на работу. Условие понравилось Феликсу, он назначил его жену своим личным секретарем по связи с общественностью, тем самым, отодвигаясь от всех проблем.
Надежда была из работящей семьи, в которой мать и отец работали всю свою сознательную жизнь и при этом никогда не богатели. Феликс был потрясен внешностью Надежды. Ее коса — его пленила. Таких исполнительных женщин он не встречал. Она была в меру стройна, в меру полная, скорее фигуристая. Лиза проигрывала ей в его глазах и сразу растаяла в памяти, как страшный сон, оставив на память два штампа в документе личности.