Прозябая на клочке земли
Шрифт:
— Не надо, — отказался он.
— Но что ты собираешься делать?
Большую часть утра Роджер просидел в жалком состоянии в гостиной, ничего не предпринимая, не разговаривая с Вирджинией и даже не думая ни о чем. Сломанные передние зубы совсем разболелись, и после полудня он все-таки разрешил ей спуститься к телефону-автомату. Она долго не возвращалась и наконец, появившись, сказала:
— Едва нашла врача, который сможет посмотреть тебя сегодня. Его зовут доктор Корнинг.
Он прочел адрес — кабинет находился на другом конце города.
Взяв клочок бумаги, он надел пальто.
— Я с тобой, — вызвалась Вирджиния.
— Нет, — покачал головой он.
— Я
— Нет!
Обойдя ее, он вышел в коридор и направился к лестнице. Но она последовала за ним.
— Ты можешь упасть в обморок, — сказала она. — Я хочу пойти с тобой. Почему ты не хочешь, чтобы я была рядом?
— Иди к черту, — взъярился Роджер. — Ступай обратно, домой.
Спустившись и выйдя на тротуар, он увидел, что она сдалась. И он пошел к автобусной остановке один.
На дорогу ушло больше часа. В приемной у стоматолога он попытался закурить, но не смог удержать сигарету в зубах, и ее пришлось потушить. Ожидание заняло пятнадцать минут. Напротив него сидели, вытянув ноги, трое маленьких детей. Все трое уставились на него, хихикая, пока мать не приструнила их.
Наконец врач принял его и сделал укол новокаина.
— Один можно спасти, — сообщил он. — Могу поставить на него коронку. Но два других сломаны прямо у десен. — Он начал удалять кусочки зубов. — Ваша жена сказала по телефону, что вас кто-то ударил.
Роджер кивнул.
— На изготовление коронки уйдет пара дней. Как бы то ни было, теперь, когда я удалил остатки других зубов, боль должна прекратиться. Думаю, можно будет есть мягкую пищу, только не пытайтесь кусать. — С помощью зеркальца он осмотрел другие зубы. — Когда вы в последний раз были у стоматолога?
— Давно, — ответил Роджер.
Он не был у зубного врача с довоенного времени.
— Нужно будет подремонтировать. Почти на всех коренных — кариес. Снимочки сделать. Нельзя позволять зубам разрушаться. На сладкое реагируют?
Роджер что-то пробормотал.
— Коронка и остальная моя работа будут стоить шестьдесят долларов, — сказал доктор Корнинг. — Сейчас можете оплатить? С новых пациентов я обычно беру вперед.
Роджер заплатил чеком.
— Восстановление остальных зубов обойдется вам долларов в двести-триста. И чем дольше вы будете откладывать, тем будет дороже.
Договорившись, когда ему будут ставить коронку, Роджер спустился и вышел на улицу. От новокаина лицо у него онемело и деформировалось, и он то и дело поднимал руку, чтобы дотронуться до него. Сумма оплаты привела его в бешенство. Он понимал — он знал, — что его ограбили, воспользовались его положением. Но что он мог сделать?
«Черт возьми», — выругался он про себя.
Всюду ему мерещились всевозможные жулики и мошенники. Он проникал взором в конторские здания, где обделывались грязные делишки, где вращались колеса всей этой машины. Кредитные учреждения, банки, стоматологи, другие врачи, целители-шарлатаны, сосущие деньги из пожилых дам, мексы, громящие витрины магазинов, дефектная аппаратура, еда с подмешанными отбросами, туфли из картона, шляпы, тающие под дождем, садящаяся и рвущаяся одежда, машины с неисправными блоками цилиндров, стульчаки, кишащие болезнетворными микробами, собаки, разносящие по городу чесотку и бешенство, рестораны, в которых подается гнилая еда, обесценившиеся кредиты на недвижимость, липовые акции в несуществующих горных компаниях, журналы с непотребными фотографиями, хладнокровно забиваемые животные, молоко с дохлыми мухами, жуками, паразитами и экскрементами, разный мусор и хлам, дождь из нечистот, льющийся на жилые дома и магазины. Потрескивали электрические
— Дерьмо, — выдохнул он.
Роджер шел по тротуару, засунув руки в карманы. Постепенно к нему вернулось самообладание.
— О Господи, — слабым голосом проговорил он.
Руки у него тряслись, ему было холодно. Подмышки вспотели, ноги подкашивались. Остановившись у питьевого фонтанчика, он наклонился и набрал полный рот воды. Выплюнув воду в желоб, он вытер подбородок носовым платком.
Вообще-то все не так уж плохо, подумал он. У них все еще лежит в банке семьсот-восемьсот долларов — больше у него никогда и не бывало.
Но страх не отпускал. Он не знал, что ему делать. И поэтому шел дальше, мимо продуктовых магазинов, площадок с подержанными автомобилями, аптек, булочных, обувных мастерских, химчисток и кинотеатров, вглядываясь в витрины и пытаясь понять, что было бы лучше всего для него самого и его жены.
Перед площадкой с подержанными автомобилями стоял продавец, ковырявший в зубах и смотревший на прохожих. Он спросил у Роджера:
— Какую машину хотели, старина?
— Откуда вы знаете, что мне нужна машина? — вопросом на вопрос ответил Роджер.
Продавец пожал плечами.
— Что у вас есть? — спросил Роджер.
— Много чистых машин, старина, — сказал продавец. — Заходите, посмотрите. Выгодно купите — нигде в городе больше такого не найдете.
Держа руки в карманах, Роджер зашел на площадку.
Заслышав его шаги по лестнице, Вирджиния бросилась открывать. От его жалкого и унылого вида не осталось и следа, он улыбался ей, как раньше, загадочной, многозначительной улыбкой, как будто знал что-то такое, чего не знала она.
— Что с тобой сделали? — спросила она. Опухоль уже спала, он свободно двигал губами. — Почему так долго?
— Пойдем вниз, — сказал Роджер.
— Зачем? — замялась она, не зная, что подумать.
— Хочу кое-что тебе показать. — Повернувшись, он пошел обратно. — Я купил машину.
У тротуара стоял голубой довоенный седан.
— Тридцать девятая «шевролетка», — представил он ей автомобиль.
— С чего бы это? — воскликнула она.
Лицо Роджера лукаво расплылось от сознания того, что он совершил нечто важное и дерзкое. Он покачивался взад-вперед, бросая взгляды то на нее, то на машину, и наконец сказал: