Прямая спина и ровные ножки. Геометрия ранних лет

Для начала немного расскажу о себе. По профессии я детский двигательный терапевт, практикую около девяти лет (на 2020 год). Увлекаюсь спортом: фитнесом, смешанными единоборствами. Женат, воспитываю двух дочерей. Старшей на момент написания этих строк четыре года, младшей – три.

Что еще примечательного могу написать о себе? Изначально я был очень ленивым, но все же сумел побороть лень в себе. Поэтому к безответственным лентяям отношусь с пренебрежением, зачастую весьма агрессивно на них реагирую. Не позволяю бездельничать себе и не терплю, когда бездельничают другие. Это важный момент, и скоро

Нельзя сказать, что я чересчур люблю детей (да, эта книга написана максимально откровенно – пишу как есть). Но у меня очень хорошо, то есть результативно, получается с ними работать. Когда я с дочками иду на детскую площадку или в торговый центр, все вокруг превращается в истерию. Вокруг толпы маленьких дьяволят, которые бегают и шумят, – это, признаюсь, порой напрягает. Однако мне нравится помогать малышам с их здоровьем, а также передавать навыки родителям – обучать их. Если вижу, что ребенок делает успехи и мама совершенствуется в воспитании своего чада, то испытываю настоящее удовлетворение.

И эта цель позволяет мне двигаться к главному – совершению большого переворота в медицинском образовании. Именно с этого и началась моя публичная деятельность. Сейчас я активно работаю над тем, чтобы добиться радикальных изменений в медицине. Хочу, чтобы не только мои подписчики в социальных сетях получали необходимые знания, но и в институтах учили тому, что реально работает на практике. Это моя миссия. Книга, которую вы держите в руках, – часть общего замысла.

Проблема, по-моему, заключается в том, что преподают люди, которые никогда не практиковали. Речь сейчас именно о физическом развитии, реабилитации и т. д. Знания нередко дают те, кто сам учился по книгам (написанным авторами, которые также не обладали практическим опытом). В итоге получается, что теоретики взращивают псевдопрактиков, полагаясь лишь на голые слова. Поэтому теория и факты не совпадают. Преподаватели советуют что-то и результат обещают один, а он выходит совершенно другой – непредсказуемый. Временами самый плачевный. Вместо исправления – негативные последствия и травмы.

Чтобы понять, что это действительно так, достаточно, к примеру, взглянуть на регламент, в котором прописано… сколько ваток должно быть при инъекции. Те, кто это писал, – вы сами уколы делали кому-нибудь? Очень сомневаюсь.

Меня часто спрашивают, как я выбрал свою профессию. Это интересная история. В подростковом возрасте я много хулиганил, были проблемы в школе. Меня тянуло на самое дно, если уж совсем честно. Родители едва не отказались от меня – настолько тяжелая была ситуация. Так не могло продолжаться долго, и пришла пора либо браться за ум, либо окончательно падать. Я выбрал первое.

Не имея специального образования, обратился к знакомым, и они вовлекли меня в свою сферу. Ребята дали мне возможность учиться у специалистов, которые работали с «особенными» детьми. Мы с головой занялись практикой. Результаты не заставили себя долго ждать. Вскоре у меня стало получаться даже лучше, чем у тех, кто в профессии был не первый год.

Первые успехи придали уверенности. Люди начали обращаться ко мне за помощью. Я понял – нужно учиться дальше. Медицинский колледж, курсы, любая информация по теме – я впитывал знания как губка. Для повышения квалификации даже ездил по разным странам. К слову, привычка постоянно обучаться осталась со мной навсегда. Сейчас, когда я работаю над этой книгой, параллельно прохожу обучение сразу по трем программам. Одна годовая, двенадцать месяцев интенсивной работы. Преподает Ненси Аберли – практик методики Фельденкрайза. Если коротко, то это обучение движению. Вторая программа двухлетняя, обучаюсь у Мишель Тернер. Эта женщина меня вдохновляет. Она смогла в лечении особенных детей с ДЦП совместить несовместимые, казалось бы, вещи и получить фантастический результат. Я наблюдаю за тем, как она помогает детям не только в физическом развитии, но и в умственном. Снимаю шляпу, как говорится. Третья программа отечественная. Она включает в себя обучение организации мероприятий для людей с ограниченными возможностями. Это необходимо мне, чтобы более успешно и эффективно устраивать офлайн-семинары, помогать большому количеству людей одновременно.

В общем, без ложной скромности могу сказать, что я уже неплохой специалист. Но не хочу останавливаться на достигнутом и постоянно ищу новые пути, чтобы совершенствоваться в своем деле.

Теперь давайте разберемся, кто же такой двигательный терапевт и что он делает. Если совсем коротко, то это не врач. Да, именно так. Деятельность двигательного терапевта можно сравнить с йогой, телесными практиками, которые никак не связаны с традиционной медициной из городских поликлиник. К примеру, когда ко мне на обучение приходят студенты: хирурги, ортопеды, травматологи, массажисты, – я понимаю, что им очень мешает стандартное медицинское образование. Они просто начинают механически искать «больную косточку» или «травмированную мышцу», но все не так просто. Когда работаешь с детьми, важно чувствовать их в целом, видеть общую картину. Знаний о том, какой сустав и какое сухожилие где располагаются в теле ребенка, недостаточно.

Чтобы вы не запутались, напишу проще. Двигательный терапевт обучает движению. Без мышц, как нетрудно догадаться, этого самого движения нет. Они основа основ. От работы с ними переходим к связкам, затем занимаемся костями и т. д. В первую очередь нужно понимать, что в здоровом организме не нарушены связи мозга с определенными мускулами. То есть мозг дает точный сигнал, приводя мышцу в движение. Как этого добиться – вопрос, которым и занимаются двигательные терапевты. Существует масса инструментов, помогающих достичь результата. Но «волшебной таблетки» нет и быть не может. Для каждого ребенка следует подбирать свою уникальную комбинацию приемов, практик, упражнений.

Но практика в качестве терапевта – не единственное, чем я занят. Как вы, возможно, уже знаете, моя деятельность разделена на «немедийную» и «медийную» сферы. Я был достаточно известен в кругах родителей особенных детей еще до того, как оказался в инстаграме и начал публично выступать. Обо мне говорили в первую очередь как о человеке, который обучал жевать и глотать. Много особенных детишек не умеют жевать вовсе. Зачастую родители по неведению упускают момент и не развивают у малютки этот навык. А подросшего ребенка научить жевать и глотать крайне сложно… но можно. С этим я и помогал мамам и папам.

Одновременно (но уже не так «хайпово») я стал известен как специалист, который учил ползать и ходить малышей с ДЦП. И что самое главное, это было безболезненное, безнасильственное обучение. Родители ценили такой подход. К несчастью, практически вся реабилитация в России построена на моральном унижении ребенка и причинении ему физической боли. Я исповедую другие методы, мой путь лежит не через детскую боль.

Но справедливости ради отмечу, что так было не всегда. В самом начале своей карьеры я тоже применял довольно жесткие упражнения, от которых пациенту порой могло быть не по себе. Даже сейчас я не могу категорично сказать, что этого делать нельзя никогда. Иногда, в крайних случаях к этому просто необходимо прибегнуть. Поймите меня правильно, я не питаю иллюзий, что существует только одна методика, которая может помочь. Дает устойчивый результат только совокупность действий. И так везде! Даже в бизнесе не стоит слепо бить в одну точку, иногда можно и оглядеться по сторонам, сделать шаг назад, чтобы потом пойти вперед быстрее. С детьми так же. Если бьешься и понимаешь, что результата нет, то, возможно, нужно немного изменить подход.