Прямо за углом
Шрифт:
Этот туман решал, какой будет урожай. Каких богов будут воспевать в храмах. Сколько новых воинов призовут. Он влиял на людей в этом мире также как вода на жителей пустыни. Как ранние заморозки до первого снега. Как ураганы в прибрежных районах.
Часто, только туман решал, выживут ли они, или нет.
Никто не смел ходить в глубоком тумане. Это была как другая страна, в которой прятались чудовища. Откуда простые смертные никогда не возвращались. Связь между городами-холмами была возможна лишь в сезон ветров, в сезон низкого тумана. Редкий сезон, наступающий не каждый год
Странный мир, но это был второй мир, в который я попал. Даже первый, если не считать Землю, поэтому я его любил. Мой первый переход, мой первый призыв. Этот город–холм был для меня как будто живая история, место моих любимых воспоминаний. Место, где меня научили владеть клинками.
Место, где меня научили любить. Не просто лишили девственности, а именно научили любить. Многие здешние подходы к вожделению авторам Камасутры и не снились. Эмоции, которые я получал здесь, я редко чувствовал где-то еще.
Пора было представиться королеве.
Я аккуратно отодвинул камень, так и плюнув на свои подсчеты. Мало того, что сезоны менялись здесь весьма своенравно, но еще и я не сидел на месте все то время, которое отсутствовал здесь. И успел побывать не только на Земле. И время везде текло по-разному. Проще было посмотреть самому, чем пытаться свести воедино все числа.
За камнем была непроглядная тьма, чуть ли не хуже, чем в пещере. На мгновение я испугался, как настоящий житель этого мира. Испугался того, что неожиданно оказался в глубоком тумане.
Отшатнулся назад, в пещеру, постоял мгновение, но потом все-таки сделал аккуратный шаг вперед, нащупав на поясе рукоятки ножей-мачете, основного местного оружия. В этом мире я давно научился чувствовать туман по влажности воздуха вокруг. И сейчас она была явно недостаточна для паники.
Вышел из пещеры. Поднял голову.
Звезды были видны. Но в дымке. С учетом расположения пещеры, либо я попал в самое начало, либо в самый конец сезона высоких туманов.
В свою удачу я верил не слишком, и уже сейчас смирился с тем, что самый опасный сезон лишь только начинался.
Одна местная поговорка объясняла все: «мечи нужны для двух сезонов». Никто никогда здесь не расшифровывал, для каких именно. Всем и так было ясно, для каких. Для сезона ветров, когда туман опускался так низко, что позволял добираться до соседних городов. И это открывало путь не только торговле, но и войне.
Для сезона высоких туманов, когда туман поднимался так высоко, что чудовища могли пожрать город, если он недостаточно защищен, расположен на недостаточно ветреном холме, или на недостаточно высоком. Или, если городу просто не повезет.
Так что в городе сейчас наверняка точили мечи.
Сутки здесь были короче, где-то на треть. Провести точные вычисления мне как-то не удавалось, не к чему было привязаться. Недель в местном календаре не было, месяцев тоже — только сезоны, да и те к понятию «календарь» отнести было сложно. Когда-то я сделал приблизительный расчет — один к четырем. Пока меня не было на Земле неделю, здесь проходило четыре. Да и то — четыре земных недели, а в стране туманов — где-то дней сорок.
Слишком
Звездный корабль мне сюда не снарядить. Ни сегодня, ни через сто лет. Никогда.
Слишком темные здесь ночи. Да еще и в тумане.
Воспоминание о тумане вызвали рефлекторное движение. Оба ножа вышли из ножен на несколько сантиметров, после чего так и застыли. Оба ножа — чтобы резать, отмахиваться, отрубать. Колоть в тумане обычно некого, нечего.
Хорошо, что я помнил тропинку от пещеры до ближайших ворот, помнил ногами. Хорошо, что ножи не прикипели к ножнам, пока меня не было.
Хорошо, что туман не густой.
Стража у ворот была усилена. Город не рассчитывал на крепость стен — только не против тумана. Но стены все же были, существовали как формальная граница между городом и враждебным внешним миром. А раз были стены, то присутствовали и ворота. К городу вело пять дорог, проторенных в холмах и скалах, и для каждой из них в стене были ворота.
Они всегда были открыты. И всегда охранялись. Но если в низкие сезоны на воротах можно было встретить лишь пару ленивых стражников, то сейчас их прикрывала элита. Гвардия королевы, с глевиями на укороченных древках. Два туманных бойца, из тех, что специально тренируются, чтобы воевать с чудовищами. Я занимался с ними, долго, именно от них у меня два длинных ножа — мачете. В отряде туманных бойцов всего сотня, не больше. Далеко не все справляются. Далеко не все проходят испытание.
Но и это было не все. У ворот сидел Слепец. Я даже не знал, сколько их в городе, но был уверен, что не больше пары десятков. Эти воины лишали себя зрения, полностью, а не просто ограничивались повязкой на глаза во время тренировок, как делали туманные бойцы. Вряд ли Слепец мог противостоять в бою против даже обычного гвардейца. В обычном бою. Но вот в темноте он оказывался лучшим бойцом. В темноте, или в тумане. Потому что он находился в темноте всегда.
Слепцы не подчинялись никому. Воевали только тогда, когда считали нужным. Уходили в верхний туман и могли проводить в нем недели. Это был скорее религиозный орден, поставивший своей целью борьбу с чудовищами, нежели военное подразделение.
Слепец «увидел» меня первым. Он шевельнул головой, ловя звуки моих шагов в тумане. Видно было, что воины нервничают, потому что городская стража начала вытягивать мечи сразу после движения слепца. Умные ребята, не тешили себя надеждой что-то рассмотреть в ночной дымке. Следили за тем, кто способен их предупредить.
Я вынул нож и ударил им плашмя по камню, заставляя людей у ворот успокоиться. Им еще хватит поводов понервничать и без меня.
Чудовища не носят доспехи и не пользуются оружием. Так что кто бы ни лязгал железом в тумане — был не страшен.