Прямо за углом
Шрифт:
— Ты не знаешь, что эта планета стала такой благодаря таким, как ты. После того, как прошла общая эвакуация, кто-то остался. Жил здесь, тяжело, но жил. А потом кто-то из сильных понял, что планета особенная. Она не просто взбесилась, не просто появились эти странные слепые пятна. Кроме этого — на ней начали появляться такие, как ты. Может, всегда появлялись, но их было незаметно. Думаю, все эти гладиаторские бои — это прибыльная ширма для того, чтобы отлавливать таких, как ты. Кто это делает и зачем, я не знаю. Кто ими руководит, я не знаю. Это уже
— Возвращайся поскорее, что-то надвигается, я это чувствую, это чувствуют даже камни. Может быть, ты сможешь понять, что именно.
Я кивнул и поднялся.
— За что ты здесь, старик? — спросил я перед уходом.
— Не каждый здесь за что-то, — старик закряхтел, поднимаясь следом. Он явно не хотел сидеть у остывающего костра один. — Я здесь не за что, а почему. Я спустился сюда добровольцем. Знал, догадывался, верил, что и здесь судьба спряла тоненькую ниточку, которую нужно найти. Знал, что здесь тоже найдется кто-то, кому пригодится моя история.
— Она пригодилась, старик, — кивнул я, — очень пригодилась.
Я не люблю, чтобы кто-то видел мое исчезновение. Даже в тех мирах, где мои прыжки не являются тайной.
Поэтому я попрощался со своими заранее, надеясь, что увижу их живыми по возвращении.
— Куда ты пойдешь дальше? — спросила Амазонка. Удивительные вещи делает с людьми возможность нормально помыться. Амазонка оказалась светловолосой красоткой, стройной и гибкой. Не думаю, что она будет хранить здесь мне верность, но этого я и не просил. Пару ночей, которые мы провели вместе, грея друг другом теплом тел, это даже больше, чем я мог мечтать получить в этом мире. Большее, чем я думал отдать.
Как соблазнить женщину, которая шла с тобой по враждебным землям бок о бок? Никак. Нужно просто помыться, и природа возьмет свое. Может, еще пример ящеров подстегнул. Два одиноких сердца, которым пришлось перебраться в другую звездную систему, чтобы найти друг друга.
— Что интересно, — вклинился Хакер, сбив мои мысли, — так это то, что первый Храм Судеб появился через сотни лет после появления пророка. Так что судьба вела его даже сильнее, чем говорится в каноне. Это не ему помог Храм Судеб, это он помог Храму. А может, и то и другое. Но никто, даже лучшие теологи, не могут ответить, что же все-таки было раньше — Храм или пророк.
Хакер смутился, замялся, и махнул рукой, мол — проехали.
— Кто бы знал, — ответил я. — Кто бы знал, куда меня забросит.
— А ты попробуй себе представить, где бы ты хотел оказаться. Что бы хотел сделать. Какую историю потом расскажешь. — Амазонка развела руки, словно натягивая лук. — Представь, куда ударит стрела, только тогда она попадет.
Я кивнул.
Хороший совет. Получше многих других.
III.
— Попытки обмануть систему никогда не приводят ни к чему хорошему. Удачный обман вселенной приводит лишь к одному — система находит способ обмануть тебя тоже, контратаковать, чтобы вернуть себе равновесное состояние. После этого обманщик, почти всегда, погибает.
Священник в серой сутане, на сером фоне, поднял взгляд от текста и посмотрел прямо на меня.
На голого, обнаженного чужака, который стоял на коленях между паствой, сотнями, тысячами монахов в капюшонах, накинутых на головы. Ровно два метра между монахами слева и справа, ровно два метра до предыдущего ряда, два метра до ряда сзади.
Священник посмотрел на меня, и в его взгляде я не нашел удивления. Как и радости или разочарования.
Одинокая звезда, скорее всего далекий спутник, или планета-сестра, прямо над горизонтом, у него за спиной.
Я начал поворачивать голову, чтобы оценить окружающее, я, оказавшийся в метре от монаха слева и в метре от монаха справа. А впереди меня не оказалось никого. Попал в междурядье.
Повернуть голову мне не дали. Холодная сталь вжалась в горло, заставляя остановиться от осмотра.
Но серых монахов на коленях стояло тысячи. До горизонта, до края видимости, который мне был доступен в свете одинокой звезды.
Сталь у горла ждала.
Священник опустил глаза, взглянул на книгу и посмотрев на меня, или на того, кто стоял за мной, кивнул:
— Обманщик погибает.
Острейшая сталь не принесла боли. Боль мне принесла невозможность дышать, кровь в легких и, более всего, недоумение.
Заметка на память: не ждать, когда тебе перережут горло.
Представь, где ты должен оказаться, просто представь.
Пора уже понять, что нас, таких как мы, ждут далеко не все миры. И даже если монахи, возможно, мне просто почудились, то этот то мир точно оказался реален.
И тоже не был в восторге от моего появления.
Лава текла сверху, заполняла все пустоты, и останавливалась, темнея и застывая там, где силы ее жара оказывалось недостаточно. Лава как лава, но что интересно — вокруг стояли камни, исписанные письменами. Лава текла между ними, текла откуда-то сверху длинного пологого склона, и утекала куда-то вниз. Весь мир был освещен только огнем лавы, уже застывающей, почти не искрящейся, чернеющей сверху, готовой превратиться в слой базальта.
И по тому, как глубоко стояли камни вокруг, по тому, как письмена на них, многие нижние знаки уже ушли глубже, под лаву и под застывшие ее слои, можно было судить, что лава течет в этом мире давно. Постепенно хороня под собой остатки величия, мысли и сам факт существования здешней цивилизации.
На ступнях, соприкасающихся с раскаленным камнем, росли и лопались волдыри. Я жадно всматривался в мерцающие в такт движению лавы символы, но даже моих навыков в языках не хватало, чтобы хоть что-то понять.