Прямой эфир
Шрифт:
Андреев сразу же выскочил в коридор, вслед за бухгалтером, чтобы, пользуясь удобным случаем осведомиться о зарплате для «Новостей». Полноватое лицо главбуха выражало грусть на грани отчаяния:
— Не знаю я, Стасик, что будет с зарплатой, — только покачала она головой в ответ. И, сделав ему знак наклониться поближе, шепотом одними губами призналась: — Наш генеральный спонсор сегодня контракт разорвал. Двадцать процентов доходов канала — как корова языком слизнула. Не представляю, как Марк это сможет компенсировать…
— Это железная дорога от нас отказалась? — ахнул Стас.
— Железная дорога, — кивнула бухгалтер. — Без объяснения причин. Пять лет сотрудничали ко всеобщему удовольствию — теперь все. Рекламному отделу такой контракт уже не найти.
— А все сплетничают, что у нас деньги московских олигархов, — посетовал Стас.
— Да мы эти деньги московские, считай, что и не видим, — сгоряча проговорилась главбух.
Стас понял, что в слухах, была доля правды.
— Последние два месяца прихода денег от рекламы почти нет. Все практически в долг делаем, — зашептала главбух. — Совсем нас замотали проверками. То налоговая, то аудит, то ревизия. С утра до ночи кто-то посторонний толчется в бухгалтерии. Работа практически парализована.
Поделившись наболевшим, главбух удалилась по коридору. А Стас поспешил на совещание.
Там уже обсуждался самый грязный материал про него — интервью, которое дал антисемитской газетенке националистов известный депутат Михаил Пантелеевич Попов. Отвечая на вопросы полусумасшедшего главного редактора этого «боевого листка», депутат клеймил «Еврейский «Скандал», повторяя про «голубые ухватки ведущих». Злоба буквально капала со страниц фашиствующей газетки. Но именно этот пасквиль, как ни странно, меньше всего ранил Андреева.
— Вот дешевка! — ухмыльнулся Стас, выслушав, что про него нагородил Пантелеевич. — Придурок, с гирей в шкафу…
Андрееву вдруг стало смешно, как из кожи вон лезет, стараясь его оскорбить, молодящийся чудак. Обижаться на этого маленького человечка, рьяно старавшегося казаться сильным и влиятельным, было просто нелепо. Пантелеевич не мог оскорбить Стаса, что бы ни говорил — ему это просто не дано. Так же, как не могла оскорбить никакая грязь в газетенке, которой место в сортире.
Но тираж этого выпуска, почти двести тысяч экземпляров, вместо обычной тысячи штук, выдавал тот факт, что далеко не все так считали. Некто влиятельный вложил деньги, чтобы массово издавать эту «чернуху», и бесплатно раскладывать горожанам в почтовые ящики. Значит, видел в газете националистов «инструмент», удобный пока идет выборная кампания.
— Марк Иосифович! — вклинилась по громкой связи секретарша. — Вы просили предупредить перед эфиром дневных новостей ГТРК. Начинается!
Даянов щелкнул пультом плазменного экрана, укрепленного на стене в кабинете. Все присутствующие знали, что сегодня днем губернатор Захаров дал очередной брифинг. На который съемочную группу «Орион» опять не пустили. Предстояло узнать — какой удар нанесет губернатор.
Что «дед» умел виртуозно — так это завладеть вниманием аудитории. Сейчас крупно показанное лицо губернатора предвещало — сенсации сегодня будут! Закадровый голос журналистки рассказывал о том, что избирком бьет тревогу. За две недели до выборов волна «черного пиара» захлестнула область. Дальше следовал «синхрон» губернатора.
— «Черный пиар» возник не случайно. Это целенаправленная работа определенных сил, — с ударением произнес губернатор. Складки на его высоком лбу, увенчанном седой шевелюрой, казалось, стиснуты от напряжения. — Это заговор против власти и населения области. Злые силы не остановятся перед тем, чтобы сорвать выборы, когда поймут, что результат не будет в их пользу. Не бывать этим планам! Мы знаем, кто работает против нашей области, знаем, кто финансирует заговор. И не позволим темным силам вести разрушительную работу.
— Вы собираетесь поставить заслон черным технологиям?! — молодая корреспондентка подбросила губернатору нужный вопрос.
— Я как губернатор не имею права вмешиваться в выборный процесс, — ответил Анатолий Тимофеевич Захаров и сделал акцентированную паузу. Значит, собирался сообщить главное.
— Есть у нас один телеканал, который вылил немало грязи и допустил немало нарушений избирательного законодательства. Сегодня по представлению избиркома этому телеканалу вынесено официальное предупреждение от Министерства печати. И если они продолжат нарушать закон, канал будет попросту закрыт, — назидательно продолжил Захаров. — Им стоит крепко задуматься, прежде, чем брать деньги от сил, выступающих против интересов области!
Следующим говорил уже руководитель филиала Минпечати. Он продемонстрировал документы, где «Ориону» выносилось предупреждение за программу «Скандал», посвященную декларациям о доходах кандидатов.
— Ну вот, — констатировал Марк, щелкнув пультом и выключая экран. — Теперь или мы первыми успеем победить на выборах, или они успеют закрыть канал. Я надеялся, что предупреждение вынесут не так быстро, — посетовал он. — Однако они поторопились. Значит, главное сражение предстоит на юридическом фронте. Как у нас обстоят здесь дела?
На юридическом фронте предстояло подавать апелляции. Это как безнадежное сражение с превосходящими силами противника. Предупреждение вступит в силу рано или поздно. Юристам, как прикрывающему отряду смертников, необходимо тянуть время, чтобы дать «Ориону» возможность выиграть на другом фронте. Но юриста телекомпании, девушку в очках школьной отличницы, уже одолевали проблемы иного рода. Сразу несколько кандидатов, упомянутых в программе «Скандал» о декларациях, дружным залпом подали на телеканал иски о защите чести и достоинства в районные суды по месту жительства. Причем в разные суды, разбросанные по всему городу.