Прямой репортаж
Шрифт:
Вот откуда этот странный запрет на упоминание Посвящения в репортажах: чтобы кто-нибудь умный, услышав, что все пятеро детей исчезали перед переориентацией, не сделал соответствующий вывод. Нет сомнений, аналитики давно знали, с кем имеют дело…
Эрнст что-то плел в камеру (о диких нравах Дикой луны), а Ким тем временем показывала сканы цисгендерного инопланетника с атлетической фигурой и мальчишеским лицом — и каждый скан доказывал как минимум половине зрителей, что тотал-трансгендер напрасно сотрясает воздух… И Ким подлила масла в огонь, выдав в эфир изображение Эрнста, — контраст
— Уймите этих сук! — заверещала Тина из комма Ульфа — чувствительный микрофон поймал нецензурное слово и вставил вместо него противный писк.
«Сама такая», — злорадно подумала Джим и пожалела, что не показала ее волосатые подмышки крупным планом.
— Ты, ушлепок! Я порву тебя на куски своими руками! — дикой кошкой взвыла Тина. У Хильди угроза получилась лучше, убедительней. Наверное, потому, что Хильди защищала детей, а Тина просто ревновала аудиторию к симпатичному загорелому парню.
Джим вызвала комм Тины и спросила:
— Надеюсь, полицейские не пойдут на штурм ангара?
И Ким как бы невзначай дала ее лицо в эфир — снятое короткофокусным объективом дешевенькой камеры комма. Кроме огромного носа в глаза бросились мохнатые невыщипанные брови, короткие ресницы маленьких ненакрашенных глаз. А не надо было смотреть на Джим с отвращением! И называть ее сукой в прямом эфире тоже не следовало…
Тина начала с фразы, которую микрофон превратил в надсадный писк, прерываемый лишь предлогами.
— Тина, ты в прямом эфире, — напомнила Джим.
Ким подключила изображение с полицейских тепловизоров. Вместо Тины заговорила другая радфемина — быстро и связно.
— Как видите, складское помещение, где укрылся маньяк, со всех сторон окружено полицейскими спецподразделениями, однако пока решение идти на штурм откладывается: ангар загроможден контейнерами, подготовленными к погрузке. Это настоящий лабиринт, в котором трудно ориентироваться, даже имея план расположения контейнеров, несмотря на то, что передвижения маньяка и детей отслеживаются при помощи тепловизоров. Оба ребенка живы, передвигаются самостоятельно.
— Я не вижу скальпеля, прижатого к горлу девочки, но дети не стремятся скрыться в лабиринте контейнеров, — заметила Джим.
— Дети напуганы и подавлены, в этом нет ничего удивительного: рядом с вооруженным сумасшедшим и я побоюсь сделать лишнее неосторожное движение, — вставила Таня Ван.
Вместо ответа Ким снова дала в эфир скан «вооруженного сумасшедшего» — на этот раз с обезоруживающей улыбкой. И где только она откопала этот скан? Наверное, с дронов космопорта.
— Замолчите все… — тихо сказал Ульф: со страницы Тома раздался голос Стива Ларсена, сегодняшнего лидера таблиц популярности.
— Уберите полицейских от ангара. И освободите дорогу к трапу «Мастодонта». Если хоть один человек подойдет ко мне ближе, чем на двести ярдов, — или мне покажется, что он находится ближе, — я убью девочку. И у меня останется мальчик. Мне нечего терять…
Ким дала изображение грузовика — «Мастодонт» выдвигал широкий трап.
— Если дети останутся в живых, мы гарантируем вам жизнь, — повторил предложение Ульф.
— Жизнь в тюрьме для извращенцев? — процедил парень. — Нет, спасибо.
Ульф знает, что Стив
— Ты, ушлепок! Я тебе гарантирую снайперский выстрел в голову, если ты только появишься на летном поле! — вставила Тина. — Лучше выходи из ангара с поднятыми руками!
— Я все сказал. Если через пять минут на моем пути будет стоять хоть один полицейский… одна полицейская… — я убью девочку. Время пошло.
— Тина, отводите людей, — спокойно сказал Ульф. — Но если у снайпера будет возможность уничтожить похитителя и не задеть ребенка — пусть стреляет.
Наверное, и Тина, и ее снайперы понимали, что с ними будет, если девочка погибнет в прямом эфире, — независимо от того, снайперский луч ее убьет или скальпель похитителя. Да, рейтинг такого репортажа взлетит до небес — можно будет больше никогда не работать, жить с лайков и цитат… Джим покоробило от этой мысли, она даже тряхнула головой, стараясь ее прогнать. Нет, нет… Не нужно такого богатства, честное слово, — не нужно! Пусть эта маленькая тихая девочка с ярко выраженной гендерностью останется в живых! Что угодно — пусть она живет!
Ким снова показала трап «Мастодонта» — на нем стояли люди. Человек пятнадцать цисгендерных мужчин — как на подбор высоких, широкоплечих космолетчиков. Может, на Дикой луне и были мужчины вроде Джесса Ли, но, должно быть, на грузовиках они не летали. И Ким дала космолетчиков крупным планом — вперед протиснулась цисгендерная женщина, бортпроводница в форме, которая необычайно ей шла. На каблуках. Джим никогда не посмела бы появиться в сети с ее прической, хотя в ней и не было ничего вычурного — просто длинные волосы, убранные назад и вверх шпильками. Но как великолепна была шея женщины, как изящно выглядела ее голова… А кажется, побрей голову — и должно получиться так же, но почему-то получается совсем иначе: как у мальчика с торчащими в стороны ушами. Кстати, в ушах женщины сверкали сережки со спускавшимися вниз тонюсенькими цепочками — и подчеркивали безупречную форму лица. Джим на глаза едва не навернулись слезы: у нее никогда не будет таких сережек. Она никогда не посмеет выйти на улицу с высокой прической… Она никогда не наденет узкую короткую юбку с туфлями на каблуках — потому что побоится сменить свою «цисгендерность» на «выраженную гендерность».
— Полицейские отошли на требуемое расстояние, — сказал Ульф в эфир. — Условие похитителя выполнено. Но я еще раз предлагаю похитителю сдаться, чтобы не подвергать риску ни собственную жизнь, ни жизнь детей. Даже самый меткий выстрел может задеть ребенка.
О чем это он? Джим уже раскрыла рот, чтобы задать этот вопрос вслух, но Ульф приложил палец к губам — и она поняла. Это бюро угрожает похитителю смертью ребенка, а не наоборот! Охренеть… Вот другого слова и не подобрать… Интересно, кто-нибудь еще это понял? Впрочем, никто из зрителей не знает, что Стив Ларсен — старший брат первого из пропавших мальчиков…