Пряники для слона (сборник)

Я с детства любил наблюдать за животными. Даже зоологом хотел стать. Или художником-анималистом, то есть таким художником, который рисует птиц и зверей. Но потом стал режиссёром – и начал

О том, что видел, что удивило и запомнилось, я и написал в этой книжке.

В детстве я жил на самой окраине города. И частенько уходил из двора, чтобы исследовать окрестности. Ведь всегда интересно знать, что там, на соседней улице, за поворотом дороги. Там, где вообще кончается город.

Однажды я набрёл на заросший пруд возле железной дороги. Рядом грохотали поезда, но пруд жил своей дикой жизнью.

Здесь обитали существа, каких я видел только в книжках. По берегам бегали трясогузки. Да не те белые, что в городе, а жёлтые! Над зарослями кувшинок порхали чёрные крачки – я даже не сразу понял, что это за птицы. А из водных глубин то и дело всплывали редкостные гребенчатые тритоны, похожие на небольших крокодилов. Или на сказочных дракончиков.

Это место стало моим личным заповедником. Моим царством природы в трёх трамвайных остановках от дома. Я пропадал там целыми днями, неотрывно смотря бесконечное кино о жизни животных.

Чёрная крачка (фото Голубевой Анны)

А потом всё разом кончилось. Какие-то недоумки слили мазут из железнодорожной цистерны. Прямо в пруд. И поверхность воды, от берега до берега, затянулась мёртвой вонючей плёнкой.

Прошли годы. Пруд как-то почистили, вода в нём стала немного лучше, но волшебной красоты уже не было. И гребенчатые тритоны там больше не завелись. И чёрных крачек в тех местах я что-то не видел.

Но всё-таки мой заповедник жив! Он по-прежнему живёт в моей памяти.

Однажды мой старший брат Вова поймал в лесу змею. Да не какого-то безобидного ужика, а настоящую гадюку. Вова посадил её в лимонадную бутылку и привёз в город, чтобы показать мне. Как будущему зоологу.

Змее, конечно, было тесно в бутылке. Но брат обещал, что найдёт где-нибудь старый аквариум и сделает ей удобное жилище.

Полдня я заворожённо смотрел сквозь бутылочное стекло на гадюку. На её грациозные, пружинистые движения. Страшно интересно! Точнее, и страшно, и интересно.

Насмотревшись, я побежал во двор хвастаться, что у меня живёт змея. И, наверное, полдвора захотело проверить: вру я или нет…

Мы поспели вовремя. Гадюка уже умудрилась выбраться из бутылки и пыталась сползти с подоконника. Вот был бы ужас, если бы она спряталась куда-нибудь под шкаф или диван. Как заправский змеелов или какой-нибудь тореадор, я вооружился длинной вязальной спицей и загнал змею обратно в бутылку. До сих пор не представляю, как это удалось! Наверное, со страху.

А вечером гадюка выползла ещё раз. Хорошо, что папа был уже дома. Он надел брезентовые рукавицы, ухватил змею поперёк тела и стал запихивать её в узкое бутылочное горлышко.

Гадюка (фото Лобанова Алексея)

Гадюке не хотелось возвращаться в стеклянное жилище. Она грозно зашипела и вцепилась своими ядовитыми зубами в рукавицу. Папа не испугался. Он сказал, что брезент очень толстый и змея прокусить его не сможет. Но я всё-таки боялся, что яд как-нибудь да просочится в папину руку.

Всё обошлось. Гадюку водворили на место, и папа велел брату отвезти змею обратно в лес. Я не возражал, потому что уже расхотел держать дома такое опасное животное. Птички и рыбки мне нравились больше.

Я не очень хорошо различаю птиц по голосам. Но одну узнаю сразу. Как только слышу в лесу или в парке волшебную флейту, уверен: иволга поёт!

Самая счастливая встреча с этой птицей была в детстве. Я тогда отдыхал в пионерском лагере, расположенном прямо посреди леса.

Шёл футбол. Отряд – на отряд. Обе команды играли плохо, смотреть было скучно. И тут сквозь ребячий гомон я услышал сказочные звуки:

– Фиу-лиу-лиу!

Тихонько, чтобы не заметила воспитательница, я выскользнул из толпы болельщиков и вошёл в лес.

Иволга (фото Бельчука Михаила)

Мне давно хотелось увидеть живую иволгу. Как она выглядит, я хорошо знал по картинкам. Тело и голова у неё золотисто-жёлтые, крылья и хвост чёрные, а клюв красный. И меня всегда удивляло: как такая жар-птица может спрятаться среди зелёных ветвей?

А ещё мне хотелось взглянуть на иволгино гнездо.

Хоть я и понимал, что найти его – дело совсем не простое.

Любая птаха старается спрятать своих птенцов понадёжней. А иволга – особенно.

Гнездо иволги (фото Дашёнка Валерия)

По книжкам я знал, что её гнездо похоже на маленькую корзиночку, сплетённую из травинок и бересты. Крылатые строители подвешивают его на развилке гибкой берёзовой ветви. И оно висит между небом и землёй, покачиваясь, как старинная детская колыбелька – зыбка. К такому гнезду ни по ветке не подлезть, ни снизу не достать. Даже увидеть и то трудно – со всех сторон ветки колышутся, листья мельтешат.

Но мне повезло. Войдя в лес, я услышал громкий трескучий крик: «ки-ки-ки». Ещё не зная, что так иволжата зовут своих родителей, я пошёл на звук.

И тут мне повезло вновь. Я увидел висящее на ветке гнездо. Наверное, солнце как-то очень удачно светило. Или ветер слишком сильно раздвинул листву.

Из гнезда высовывался орущий птенец. Один. Может, их там было и больше. Просто этот оказался самым голодным и активным.

На его крик прилетела мать. Скромненькая зеленовато-серая птичка, совсем не похожая на яркого самца. Пока она кормила детёныша гусеницей, появился и отец. Его жёлтое оперение просто полыхало на солнце.