Прыткая и потаскун
Шрифт:
Она создала лишь видимость щита, надеясь обмануть противника, но тот был начеку и ни на мгновение не расслабился перед очередным ударом.
Удар был страшен – все тот же бесхитростный приказ умереть. Несовместимый не собирался разнообразить приемы нападения. К чему? Еще несколько таких ударов – и все будет кончено.
Он едва почувствовал ответный удар Чрезмерно Любопытной – противница быстро слабела, и все шло хорошо. А потом… потом он перестал чувствовать что бы то ни было.
Ну я же допер: что-то должно случиться, да? И не самое приятное.
Так оно и вышло. Гляжу: Прыткая отпустила на волю свой осиный рой, передала другой обезьянолетяге детеныша, а на меня ноль внимания. Иногда я могу заметить, что мною управляют, иногда нет. Сейчас – вроде не управляют. Я сам с усам. Не говоря уже об отросшей дикой бородище. Питекантроп на воле. Недостающее эволюционное звено.
Сижу на травке возле ручейка, что бежит по гладким окатышам на краю поляны, никого не трогаю, починяю пращу и вижу краем глаза: аборигены куда-то сматываются. Мне приказа нет, значит, эвакуация не связана с опасностью, могу и дальше груши околачивать. Я даже обрадовался: сейчас потренируюсь прямо тут, а заодно добуду себе витаминный полдник. Присмотрел дерево со спелыми плодами, не знаю, как они называются. Но вку-у-усные!..
Прыткая, однако, не ушла – сидит на низкой голой ветке, нахохлилась. И еще одна обезьянолетяга осталась – та выбрала ветку на другой стороне поляны. Сидят, друг на друга глазеют. А я в ожидании, когда они уберутся, подергал пращу – нормально, подобрал в ручье подходящий голыш и присматриваюсь, какой бы плод сбить первым…
Тут меня и ударило!
Говорил уже и еще повторю: я ничего не боюсь, когда мне не страшно. Прыткая может внушить мне страх, но я понимаю, во-первых, что это влияние извне, а во-вторых, что оно делается для моего же блага. И вот – ужаснулся не по чужой воле, а как-то сам по себе! Словно чья-то лапа пролезла ко мне в грудь и сдавила сердце. Подумал: вот она, смерть. Вот как, оказывается, умирают. Проще простого.
Причину долго искать не надо – вон та обезьянолетяга, что таращится на Прыткую, отчего ту прямо-таки корежит. Драка у них… ментальная, что ли? В общем, один черт, мне не до семантики. И бьет меня противник моей Прыткой. За что? Наверное, просто так, случайно зацепил…
Сердце встало, по-моему. Хочу вдохнуть – и не могу. Приехали. Кончен твой путь, лазутчик по прозвищу Потаскун, поезд дальше не идет, освобождай вагон.
Вдруг понял я, чего боится человек – неизвестности. А когда все ясно, чего ж бояться? Сразу на меня спокойствие нашло. Страх ушел, как и не было его, одна печаль осталась. И с печалью этой вспоминаю я свою жизнь от и до. Картинки детства мелькают, потом юность пошла, зрелые годы…
Это прямо в мозгу. А в глазах уже чертики какие-то плавают, видеть мешают. Дальше будет еще хуже: уйдет явь, а что нарисуется? Не знаю. Туннель, говорят, со светом вдалеке.
Не хочу туда, а придется. Насильно тащат. И знаете, что дальше было? Кто-то внутри меня как крикнет дурным голосом: «И ТЫ НЕ ПОПЫТАЕШЬСЯ НИЧЕГО ПРЕДПРИНЯТЬ? СЛАБАК! НИЧТОЖЕСТВО! СДАЛСЯ? А ВОТ ХРЕН ТЕБЕ ПО ВСЕЙ РОЖЕ! ДЕЛАЙ! ДЕЛАЙ, ГОВОРЮ, ЧТО-НИБУДЬ!»
Последняя защитная реакция сознания, не иначе. Заградотряд.
Это только рассказывается долго, а на самом деле промелькнуло в один миг. Вскочил я. Тела своего не чувствую, а вскочил. Что делать – ясно. Кто виноват – тоже. Вон та обезьянолетяга, что ломает Прыткую и, судя по всему, скоро добьет совсем. Цель вижу, хоть и в пляшущих чертиках.
Окатыш – в пращу. В четыре взмаха раскрутил я снаряд и послал его куда надо. И представьте, ничего не боялся ну вот ни столечко. А чего мне бояться? Я и так, считайте, уже труп, хуже не будет.
Целил в голову, а попал куда-то в бок. И все равно обезьянолетяга с ветки – кувырк! Подергалась-подергалась на земле, да и успокоилась. Кранты. На списание. Потерпел аварию летательный аппарат.
Дыхание мое понемногу восстановилось. Сердце вздрыгнулось и пошло, пошло родимое! Чертики из глаз вмиг брызнули в разные стороны, словно их кто-то святой водой шуганул. Радуюсь. Даже не подумал в тот момент: а сам-то я на списание не пойду ли? Ведь убил – внаглую! – представителя высшей формы ясизни, царя и бога местного, звучащего, наверное, жутко гордо!
А дальше как в романе. Хлоп! – на той стороне поляны открывается Лаз. Круг с переливчатым дрожанием воздуха в нем. Сразу и не заметишь, если издалека.
Я и не заметил его сразу, а как пригляделся, кинулся бежать к Лазу что есть духу. Даже пращу бросил, чтоб не мешала. Делаю гигантские прыжки, а в голове одна, но пламенная мысль: «Только бы Прыткая не успела помешать!»
Не успела. Наверное, очухивается. Видать, крепко ее та обезьянолетяга приложила. А мне того и надо!
Думаю, в беге на короткую дистанцию я мировой рекорд побил – понятно, с поправкой на местную силу тяжести. Влетел в Лаз со всего разгона, получил по ушам перепадом давления, оглох на несколько секунд, дышу, как рыба на песке… Шарахнулся кто-то от меня, потом набегают со всех сторон, хватают…
– Клоп?! – не верю глазам.
– Потаскун? – Он тоже не верит. Меня теперь только по голосу и можно узнать. Образина я грязная да бородатая.
– Погоди… Дай отдышаться… Ты же погиб!
– Я? – смеется Клоп. – А ты труп видел?
– Я – нет. Кошмарик видел.
– Кошмарик? А вот мы его сейчас спросим. – Эй, Кошмарик, ты куда спрятал мой труп? Сознавайся. Следствие располагает данными.
Ржут оба. И Кошмарик тут! И Папаша с Удавом и Гадким Цыпленком! Все здесь, все живы! Все в «эластиках» – готовились, значит, к выходу.
– Да как же это?.. – бормочу я, ничегошеньки не понимая, и вид имею, должно быть, препотешный, отчего ржание вокруг меня только усиливается.
– Да проще простого, – говорит Клоп, отсмеявшись. – Тебя же почти сразу аборигены охмурили забыл? Ну тогда, когда ты в лес за бревном пошел, мы еще хижину хотели строить… Вспомнил? Мы тогда всю долину прочесали – нет тебя! Пропал без вести. Потом-то уразумели: аборигенам загипнотизировать человека – раз плюнуть. Тебе внушили что-то, ты и пошел, как болванчик… Прости, не смогли тебя сразу вытащить – пришлось в темпе уходить, а потом у туннельщиков с Лазом не ладилось… Видел бы ты, как их Лысый Кактус крыл!..