Прыжок Пантеры
Шрифт:
*
– Ну, вот и всё… - Удовлетворённо произнёс Виктор Андреевич. – Теперь она тебе не поможет. Отныне она будет помогать только мне! С её помощью я нагну президента, но сначала я нагну её! – Он довольно хохотнул, а стоявший рядом с ним его мордоворот на шутку никак не отреагировал. – Как же это прекрасно – иметь такую власть! Если её правильно использовать, можно много чего достичь. Глупо было с твоей стороны не использовать свои возможности на полную катушку. А теперь поздно.
– Для меня никогда… это не поздно. –
*
Каролина резко тряхнула головой, будто очнувшись ото сна и с ужасом осознав, что стоит на месте, принялась, бормоча в свой адрес грязные ругательства, поворачивать ключ в замке зажигания. К своему удивлению она даже не заметила, когда выключила двигатель машины. БМВ бархатисто взревев, дала задний ход, а затем, выровнявшись, что есть мочи рванулась вперёд. Пантера даже не догадывалась, что с ней произошло за эти несколько секунд, что она стояла, но разбираться в этом у неё не было времени. Её волновало сейчас только одно – это успеть спасти своего Создателя.
*
– Ах, ты паскуда… - Прошипел Велугин, буравя меня ненавидящим взглядом. – Она же была вся в моей власти! Ты же мне её отдал безвозвратно! Я это чувствовал! Как тебе удалось её вернуть?! Как ты это сделал, сучье вымя?!
– Я же вам… говорил, что это… бесполезно. – Вымученно улыбнувшись ему кровавой улыбкой, произнёс я. – Просто мне… претит мысль… о том, чтобы навсегда… потерять то, что я… создал. Поэтому я… всегда смогу… себе это… вернуть. Никто и никогда… не сможет отнять… у меня… моё. Никто… даже… Бог.
– Что ты мелешь, сука! – Процедил Виктор Андреевич и, вскинув пистолет, приставил его к моей голове чуть повыше виска. – Ты сдохнешь.
– Не… переживайте. Вы… тоже. – Сообщил ему я, приподняв лицо и посмотрев на него здоровым глазом. – Потому что она уже совсем близко.
Велугин недоверчиво усмехнулся, но тут же мои слова подтвердились далёким звуком приближающейся машины. Помощь была на подходе.
*
Остановив машину в десяти метрах от ангара, Каролина быстро схватила с соседнего сидения пистолет, мимолётно ощутив нагревшуюся от солнца непривычно широкую рукоятку и открыв дверцу, выскочила наружу. Высокое строение по мере приближения нависало над ней. Обшитая покорёженной ржавой жестью дверь была плотно закрыта. Пантера осторожно подошла к деревянной стене, остановившись в метре от неё, и тут вдруг почувствовала, как её рука с оружием начала самопроизвольно приподниматься. Поняв, что это Асазон стал в буквальном смысле направлять её, Би’Джей успокоилась. Поднявшись чуть выше уровня плеча, ствол пистолета плавно повернулся в сторону, будто нащупывая цель и замер. «А ведь он действительно помогает мне прицелиться сквозь стену». – Догадалась Каролина. – «Ему известно и моё положение и положение его захватчиков. Только бы не промахнуться!»
Почувствовав, как палец на спусковом крючке напрягся, Пантера стиснула рукоятку вспотевшей ладонью и выстрелила. Не успел раздаться первый выстрел, как её рука снова сместилась в сторону, и палец второй раз нажал на спусковой крючок. С бешено колотящимся сердцем девушка подбежала к двери и, что есть силы, рванув её на себя, распахнула настежь. Упавший в открытый проём солнечный свет осветил сидевшего на металлическом стуле с заведёнными за спину руками её окровавленного Создателя и двух лежащих на земляном полу мертвецов.
– О, Бог ты мой… Что же они с тобой сделали. – С расширившимися от ужаса глазами потрясённо прошептала она, на негнущихся ногах входя в помещение. – Вот сволочи! Ты прости, что я так долго. Я ехала, как могла.
– Всё… нормально. – Хрипло произнёс Игорь и сплюнул на пол сгусток крови. – Самое главное, что… всё получилось. Я… удивлён, что… сумел не промахнуться… нацеливая твою… руку. Было… трудно. Голова… болит.
– Сволочи. – Повторила она и, зайдя к нему за спину, присела на корточки. – Изверги. Ну, ничего. Я тебя выхожу, поставлю на ноги.
– Каро… прекрати. – Попросил Игорь, болезненно морщась. – Ты посмотри… Они же… превратили меня… в инвалида. А я… не хочу.
– Что не хочешь? – Освободив его руки, спросила она и, снова выпрямившись, встала напротив него. – Ой, нет! Не надо, не отвечай!
– Я не хочу… так жить. – Оставив её просьбу без внимания, ответил Игорь. – Я всегда… хотел жить… в нашем мире… с тобой. Но для… этого мне… нужно… умереть, чтобы… перейти в духовную… форму. Поэтому… ты должна… убить меня, а потом… себя… Только так… у нас всё сможет… получиться.
– Прошу тебя, не заставляй меня это делать. – Дрогнувшим голосом прошептала она и почувствовала, как на глазах выступили слёзы. – Я не смогу тебе не подчиниться, но не заставляй меня! – Каролина сорвалась на крик. – Я не хочу! Не могу! Может быть, у нас появится другой выход! Ну, хоть какой-нибудь! Ну, вот воплотишь наш мир, и мы уйдём в него! Бог мой, я не хочу тебя убивать!
– Каро… прости. – Тихо сказал Асазон, спокойно смотря на неё. – Но другого… выхода нет. Есть только… этот. Единственный… Всё.
Пантера, закусив губу, стала медленно приподнимать заметно подрагивающую руку с пистолетом. По щеке побежала слеза, и она торопливо смахнула её свободной ладонью. Нацелив ствол в голову своему Создателю, девушка тихо всхлипнула, и её рука, вдруг перестав мелко подрагивать, стала твёрдой. В первый и в последний раз в своей жизни она готовилась выстрелить не испытывая ни ненависти, ни страха, ни наслаждения. Не испытывая ничего, кроме любви. Грохнул выстрел, и Игорь откинув голову, обмяк на стуле. Судорожно всхлипнув, Каролина быстро приставила пистолет к своей голове и нажала на спусковой крючок в последний раз.
10
После смерти
Пройдя сквозь стены ангара, игнорируя распахнутую дверь, мы вышли наружу. Я уже не чувствовал ни боли, ни жары, ни дуновения тёплого ветра. Только душевный покой и неописуемое чувство свободы. Это было что-то сродни полной отрешенности от всего. От этого уже совершенно не интересующего меня мира с его особенностями и законами, от того, что теперь осталось в прошлом, от всей Вселенной, к которой я теперь не имел абсолютно никакого отношения, потому что откололся от неё и принял независимую форму существования. Независимую даже от Бога. Я теперь сам был властен над собой. Выше меня теперь абсолютно никого не было.