Псих. Дилогия

Хожевец Ольга Аркадьевна

– Нормально, - бросил Кот.
– Вот теперь хорошее время показал.

Флайкар издавал мерное негромкое гудение, покачиваясь на небольшой высоте; окрестности зоопарка остались уже далеко позади.

Мы всей шоблой развалились в креслах. Вёл машину не я: посадив леталку на поляне, я умудрился-таки хлопнуться в обморок, правда, кратковременный. Лейтенант велел переложить меня в кресло и за пульт уселся сам.

Не могу сказать, чтобы это получалось у него уверенно; тем не менее, мы

удалялись от опасного района на неплохой скорости, что, собственно, и требовалось в первую очередь.

– Как состояние?
– спросил Кот чуть насмешливо.
– Ещё экспериментировать будем или хватит на сегодня?

Ого, он даже интересуется моим мнением. Какой прогресс.

Впрочем, это ещё не значит, что я действительно могу выбирать.

– Возвращать флайкар на стоянку не буду, - заявил я.
– Лучше здесь пристрели.

Лейтенант рассмеялся.

– Что ж я, изверг какой, - весело произнес он.
– А видел бы ты, Птаха, свою рожу обалдевшую, когда живот себе щупал.

Это было, когда я только пришёл в себя после обморока. Первым делом я изумился, что у меня ничего не болит, и торопливо стал ощупывать тело. Мысль, что попали из лучеметов все-таки не в меня, а в леталку, появилась с некоторым опозданием.

– Хорош тебе ржать, - сказал я Коту.
– Впечатление-то было полное, будто засадили в меня. Знаешь, как приятно.

– А то, - согласился лейтенант.
– А вот интересно. Если ты сейчас к машине подключишься, ты эти ожоги почувствуешь?

Я поразмыслил.

– Как ожоги - уже нет, пожалуй. Это скорей психологический выверт. Просто как небольшое повреждение обшивки.

– Вот и хорошо, - кивнул Кот.
– Значит, сможем ещё один фокус попробовать.

Ну, правильно. Моё мнение он спрашивал исключительно ради красного словца.

– Что надо делать?

– Ты отдыхай пока. А потом попробуем вот что. Я буду продолжать вести машину, ты останешься там, где сидишь. Твоя задача - перехватить у меня управление. Я буду пытаться развернуть леталку налево, а ты - направо. Если машина уйдёт направо, считай, экзамен сдан.

– Э-э, парни!
– забеспокоился Студень.
– А вы нас так не уроните?

– Не должны, - бесстрастно пожал плечами лейтенант.

***

Это было совсем просто. Управление я у Кота отнял легко и нежно; он, по-моему, даже не успел отследить, в какой момент. Он ещё готовился к напряжённому поединку, остервенело лупил по клавишам, перенастраивал пульт, пытаясь осложнить мне задачу - а машина уже описала грациозный вираж, совершив правый разворот и уверенно утвердившись на новом курсе.

– Как ты это сделал?
– изумился Кот, осознав

происшедшее.
– У меня пульт вроде до сих пор живой, всё отзывается. Полное впечатление, что я веду машину, только вот летит она почему-то не туда.

Я слышал его голос - теперь он казался мне приглушенным и каким-то... гулким, что ли, словно я воспринимал его одновременно с нескольких сторон. Ну, это понятно - мой-то слух никуда, конечно, не делся, да плюс сенсоры в салоне. Правда, одно от другого не отличишь. Точно так же я мог видеть Кота и остальных ребят - в объёме, но необычно мелкими, будто игрушечными. Тоже сенсорами, надо полагать. И тоже одновременно с разных сторон. Здорово.

А вот рассматривать собственное, выглядящее бесчувственным тело, запрокинувшееся в кресле с неподвижно распяленными глазами, было немного неприятно. Впрочем, это с непривычки. Я знал, что от моего затылка сейчас тянется тончайшая нить симбионта, объединившая тело с леталкой, подключившая к машине мой мозг - но углядеть её мне не удалось.

Ответить лейтенанту я, к сожалению, не мог, поэтому только мысленно усмехнулся.

Конечно, у него живой пульт, ещё бы - я ведь его не отключал. Я даже не отсекал исходящие сигналы - просто мягко гасил их уже в исполнительных частях. Легко и изящно. Мне понравилось.

– Резвишься, - догадался Кот и хмыкнул одобрительно.
– Ну-ну.

Над горизонтом прорезались первые зубья городских высоток.

– Дуй прямо к Норе, - скомандовал лейтенант.
– Держись пониже, между домами.

На улицах Норы мы произвели фурор, проносясь со свистом на высоте нескольких метров над тротуаром, лихо вписываясь в повороты на перекрёстках.

– У-ух! Э-эх!
– покрикивал кто-то из ребят, когда я в очередной раз выходил из виража, чуть не цепляя крылом бетонную стену.

Давно я так не веселился.

– Притормози, охламон!
– прорезался наконец-то и голос Кота.
– В следующем квартале бывший магазин помнишь? Где широкая витрина без стекла? Вот туда внутрь и загоняй. Да поаккуратнее, чёрт тебя!

По-моему, кто-то даже взвизгнул, когда я с разворота вписался в пустой витринный проём и, подрагивая подвывающими от натуги тормозными подкрылками, довернул вглубь магазина, с ювелирной точностью приткнувшись между здоровенной бандурой, бывшей когда-то стационарным холодильником, и дверью в подсобные помещения.

Заглушив мотор, я вышел из слияния.

– Ух, - выдохнул Студень, опираясь на подлокотники и с трудом вытаскивая своё тело из кресла.
– Вроде, живые.

– Ну, аттракцион!
– восхитился Полоз.
– Даже если мы не сделаем ничего, кроме этого полёта, нас и то год будут вспоминать!

– Хорошо бы ещё, чтоб не посмертно, - пробурчал Студень.
– Я теперь не так боюсь того, что нас легавые повяжут, как того, что нас Птаха на лету угробит.