Псих. Пенталогия
Шрифт:
– М-да...
– протянул я, - дела...
– А меня она если увидит, то убьёт!
– Не убьёт!
– успокоил я его.
– Ты с родом Филопес как? Не в ссоре?
– Нет у меня рода...
– грустно заметил он.
– Теперь есть! Лининорр своему свояку не откажет!
А кто он мне, если не свояк? Все фурри из лаборатории друг друга сёстрами называли, а раз Куга и Рэди сёстры, значит, Лининорр - мой свояк. Очевидно же! Правда, это очевидно для меня, а вот лисёнок завис, пытаясь понять, как лайонайль
– Хватит ушами хлопать!
– одёрнул я продолжающего скрипеть мозгами карманника, пожалуй, уже бывшего, ибо лайонайли, вырастающие в тесноте космических кораблей, буквально физически не способны гадить друг другу.
– Дуй за сумкой, и встретимся у моего корабля. Живо! Одна лапа здесь, другая там!
В довершении я топнул лапой, и, хотя из-за подушечек звука почти не было, фенека как ветром сдуло. Процокали по металлу маленькие коготки, хлопнула решётка, и о его присутствии теперь напоминал только лёгкий запах да несколько шерстинок, лежащих на прилавке.
– Заметил, он хвостом решётку захлопнул, - обратила Кира моё внимание на сей факт.
– Жить захочешь - и не так раскорячишься, - подметил я.
– У нас-то такой фокус в любом случае не выйдет.
– Это да.
Закончив обсуждать свои и чужие хвосты, мы направились обратно к ангару, в котором стоял сейчас наш корабль. На пути нам теперь не попадалось ни одной живой души, но запах говорил о том, что все они где-то рядом и просто попрятались. Нас они так боятся или же той чокнутой гроранки? Пожалуй, у неё и спрошу. Когда найдём.
– А ну вылезай оттуда!
– таможенника мы нашли в крайне интересной позе.
– Кому говорю?!
– кричал он в решётку, к которой наклонился.
– Хуже будет!
– Брысь!
– оттёр я его, и оторвав решётку выпустил лисёнка наружу.
– Он летит со мной.
– Его ищет...
– Мне плевать, кто его ищет!
– рыкнул я на него.
– Представитель власти Галакт...
– Гроранка?
– вновь перебил я его.
– Гроранка, - сглотнув, подтвердил он, - она...
– Гроранцы больше не представляют власть, привыкайте, - усмехнулся я.
– Это почему же?
– раздался голос сзади.
Я развернулся на месте, став нос к носу с неожиданным собеседником. Не то, чтобы я не заметил её приближения, скорее, я был удивлён тому, как вовремя она появилась. Сейчас я смотрел на высокую стройную самку с карими глазами, шерстью серого цвета, с более тёмным хвостом, одетую в серый же китель. Ну, не производила её одежда впечатления "гражданки". Форма - она и есть форма.
– О! На хищника и дичь бежит!
– переиначил я старую поговорку.
– Тебя-то мне и надо, сучка блохастая. Ты почему моих друзей обижаешь?
– Это ты что ли тут хищник?
– ехидно оскалившись, произнесла она.
– Вот клыки отрастут, тогда и будешь подобные речи произносить, - заметил
– И что же ты мне сделаешь?
– Например, - произнёс я, вытаскивая револьвер из кобуры, - пристрелю!
– Как страшно!
Она сделала шаг навстречу, и я по старой привычке всадил пулю ей в лапу. Пуля, разметав осколки костей, с кровавым облачком вышла с другой стороны и с противным визгом ушла в рикошет, застряв где-то в переборке. К моему удивлению, гроранка не упала на пол, схватившись за покалеченную конечность, а осталась стоять, глядя на меня с каким-то превосходством, а её лапа прямо на глазах заживала, покрываясь свежей плотью.
– Нравиться?
– спросила она.
– Я почти бессмертна!
– Как же мне нравиться это слово!
– воскликнул я.
– "Бессмертна"?
– "Почти"!
– отрезал я.
– Стрелять, значит, в тебя бессмысленно, - если только не в голову, но так я ничего не узнаю, - а бить женщин не комильфо.
– А мне норм, - оттеснила меня в сторону Кира.
Толпа, подтянувшаяся во время нашего разговора, зашумела, предвкушая зрелище. Кто-то даже стал делать ставки, когда самки пошли по кругу, оценивая движения противника. Я тоже не стал щёлкать пастью, а поставил все наши деньги, разумеется, на Киру. А, с учётом слов гроранки о её бессмертии, ставки были не в пользу моей кошечки. Ну, это они зря.
Гроранке вскоре надоело ходить по кругу, и она прыгнула на Киру, попытавшись вцепиться зубами ей в шею. Моя самочка не стала дожидаться, когда псина долетит до неё, а поднырнула под летящую тушку и использовала первый приём секретного единоборства Арги У-И-Бу - "захвост-и-апстену". Гроранка, уступающая Кире по массе почти в двое - при том, что внешне они были примерно одинаковой комплекции - получив импульс, влетела в стену, оставив на металле переборки внушительную вмятину. В момент удара все смогли расслышать хруст, причём не только металла, но это не помешало вражине подняться и броситься в повторную атаку. Стремительно - не для арги, естественно - она сблизилась с Кирой и сильно ударила её в живот. Снова послышался хруст, и гроранка отпрыгнула в сторону, тряся поврежденной лапой.
– Дурацкая затея - бить арги в живот, - пояснил я лисёнку, которого к тому времени успел посадить себе на плечо, дабы он мог наблюдать бой не из-за спин зевак.
– Да и вообще бредовая идея вступать в драку с арги.
После моих слов букмекер попытался было вернуть ставку, сделанную фенеком на все деньги, что принадлежали когда-то гроранке, но, встретившись взглядом со мной, поспешил оставить всё как есть, заранее прощаясь с деньгами. Меж тем Кира швыряла псину по все площадке и пару раз даже зашвырнула её в толпу, отчего зеваки разлетелись, словно кегли. Если бы кегли могли быть абсолютно разной формы и размера.