Психоанализ: учебное пособие
Шрифт:
Впоследствии Фрейд пересмотрел возможности, пути и средства, способные привести к освобождению от болезненных симптомов. К этому вопросу я еще вернусь, когда объектом рассмотрения станет психоаналитическая концепция неврозов и психоаналитическая терапия в целом. Пока же подчеркну, что у самого Фрейда многие случаи психоаналитического лечения оказались незавершенными.
Впрочем, в отличие от некоторых современных психоаналитиков, рассматривающих психоанализ в качестве панацеи от всех психических заболеваний, Фрейд не считал психоаналитическое лечение всесильным, пригодным на все случаи жизни. Напротив, как и при познании бессознательного, он видел определенные ограничения психоанализа как медицинского средства лечения больных. Не случайно Фрейд подчеркивал, что ценность
В конечном счете как в исследовательской, так и в терапевтической деятельности Фрейда расшифровка следов бессознательного и выявление смысла бессознательных процессов не решали окончательно вопроса о глубине познания и осознания бессознательного психического. Ведь интерпретация проявлений бессознательного, находящих свое отражение в речи человека, его сновидениях или симптомах болезни, может допускать вариативные, то есть разнообразные, часто не совпадающие друг с другом толкования бессознательного.
С одной стороны, индивидуально-личностная речь общающегося с аналитиком человека нередко оказывается приукрашенной, скрывающей и маскирующей истинное положение вещей. Пациент далеко не всегда бывает искренним и правдивым. Он хочет казаться в глазах аналитика лучше, чем есть на самом деле. Нередко он не только сознательно обманывает аналитика, но и бессознательно обманывается на свой собственный счет. Причем неискренность пациента облекается как в формы, которые психоаналитик, будучи профессионалом, может легко распознать, так и в одеяния, далеко не всегда узнаваемые и способствующие разоблачению сознательного или бессознательного обманщика. Здесь не только возникают трудности профессионального характера, но и открывается простор для превратного толкования бессознательного, особенно в том случае, когда аналитик уповает на свою непогрешимость.
С другой стороны, понимание языкового материала, речевого потока зависит от субъективного восприятия аналитика, придерживающегося той или иной идейной ориентации. Одно дело – строго придерживаться правил и установок классического психоанализа со всеми вытекающими отсюда последствиями. Другое – следовать иным психоаналитическим теориям, отвергающим представления Фрейда о сексуальном характере эдипова комплекса, бессознательном влечении к смерти, присущем человеку разрушительном, деструктивном инстинкте. Не случайно психоаналитики, придерживающиеся различных взглядов на исходные положения о бессознательных влечениях, по-разному воспринимают и «историческую истину», скрывающуюся за речью пациентов, их сновидениями или симптомами заболеваний. Так, например, при анализе сновидений возможны различные варианты их толкований, поскольку пациенты нередко приспосабливают содержание своих сновидений к теориям лечащих их врачей. Психоаналитики же часто усматривают в сновидениях своих пациентов именно то, что им непременно хочется видеть, чтобы тем самым привести в соответствие теорию и практику. Кроме того, толкование сновидений не исключает возможности, что психоаналитик может пройти мимо чего-то существенного, недооценить какой-либо образ, сюжет, элемент или по-иному взглянуть на все сновидение в целом. Стало быть, расшифровка следов бессознательного и выявление смысловых связей допускают пристрастное отношение, которое проявляется в процессе психоаналитического познания бессознательного.
Необходимо иметь в виду и другое. Утверждая, что психоанализ может рассматриваться в качестве незаменимого средства научного исследования, Фрейд в то же время делал основной акцент не столько на объяснении, сколько на описании и толковании бессознательного психического. Правда, в своих работах он подчас не проводил различий между объяснением и толкованием.
В свое время немецкий философ Дильтей попытался выявить различия между «объяснительной» и «описательной» психологией. Он утверждал, что объяснять можно только явления природы, в то время как душевная жизнь человека постигается внутренним восприятием и, следовательно, ее понимание достигается путем описания соответствующих представлений, мотивов поведения, воспоминаний и фантазий индивида. Фрейд не собирался отождествлять психоанализ с описательной психологией. Напротив, в некоторых работах он даже стремился подчеркнуть отличие психоаналитического учения о бессознательном от подобного рода психологии. Он полагал, что после признания различий между сознательным, предсознательным и вытесненным бессознательным психоанализ отделился от описательной психологии.
Казалось бы, подобное видение Фрейдом психоанализа сближает его с объяснительной психологией. Однако в действительности психоанализ не стал объяснительной научной дисциплиной. Несмотря на попытки Фрейда не только описать, но и по возможности объяснить психические процессы и, таким образом, раскрыть природу бессознательного психического, ему не удалось сделать объяснение основным принципом психоанализа. Не случайно в своих работах он чаще говорит об описании и толковании, нежели об объяснении психических процессов.
Рассматривая психоанализ как науку, многие его представители стараются доказать научный характер психоаналитических построений. При этом они прибегают к таким аргументам, согласно которым психоанализ органически вписывается в остов научных дисциплин, имеющих дело с объяснением тех или иных явлений, процессов и сил, содержащихся и действующих в психике человека. Разумеется, существуют и противоположные точки зрения, в соответствии с которыми психоанализ не является объясняющей наукой, а представляет собой в лучшем случае инструментальное средство для описания и интерпретации бессознательного психического.
При всем стремлении рассматривать психоанализ как научную дисциплину, дающую научное объяснение бессознательному, Фрейд был вынужден признать ограниченность психоаналитического подхода в познании бессознательного именно в плане его объяснительных функций. Так, в одной из своих работ он недвусмысленно сказал, что психоаналитическому исследованию недоступно объяснение бессознательного психического.
Все это вовсе не означает, что психоанализ бесперспективен при изучении бессознательных процессов или осуществлении терапии неврозов. Не означает это и того, что исследовательская и терапевтическая деятельность Фрейда оказалась бесполезной для раскрытия бессознательного психического и устранения невротических симптомов. Его собственные признания в ограниченности психоанализа, неспособного выйти за рамки выявления бессознательных влечений человека и стать всесильным средством излечения буквально всех психических заболеваний, свидетельствовали скорее о честности ученого и скромности врача, нежели о никчемности и бесперспективности психоаналитического подхода к изучению человека.
Некоторые психологи, философы и врачи считали, как, впрочем, считают и до сих пор, что в принципе невозможно познать нечто, не являющееся предметом сознания и, следовательно, не может быть и речи ни о каком бессознательном. Фрейд же не только выступил против подобной точки зрения, но и всей своей исследовательской и терапевтической деятельностью продемонстрировал возможности выявления бессознательных процессов. Если те, кто все-таки признавал бессознательное, допускали лишь абстрактные, отвлеченные размышления о бессознательных процессах, то, в отличие от них, основоположник психоанализа на конкретном, эмпирическом материале показал, как и каким образом можно выявлять бессознательное, фиксировать его и работать с ним.