Психология греха. По творениям преподобного Макария Египетского

Преподобный Макарий Египетский, за святость жизни и дар чудотворения называемый также Великим, родился около 300 г. в одном из селений Верхнего Египта. Время его юности прошло в доме родителей. После смерти отца и матери юный ревнитель благочестия раздал оставшееся имущество бедным и удалился на Нитрийскую гору в пустыне. Прожив три года в уединении, он пошел к святому Антонию Великому, отцу египетского монашества, о котором слышал, еще живя в миру, горя желанием его видеть. Преподобный авва Антоний с любовью принял Макария, который сделался его преданным учеником и последователем. У него преподобный Макарий жил долгое время, а затем, по совету святого аввы, удалился в Скитскую пустыню (в северо-западной части Египта).

Здесь проходит основная часть его подвижнической жизни. Уже в скором времени после удаления в пустыню слава о преподобном Макарии как о мудром наставнике иноческого жития распространяется весьма широко. Со всех концов христианского мира в пустыню, скрывавшую от людского взора великие труды и подвиги преподобного отца, начинают стекаться паломники. Одни тянулись к великому старцу за разрешением мучивших их вопросов, другие – с целью врачевания душевных недугов, иные – в поисках правильного образа жизни. И никто не возвращался от него неутешенным или не-вразумленным. Некоторые из вкусивших сладость отеческих наставлений изъявляли желание оставить мир и поселиться в пустыне около преподобного Макария. Так образовалось отшельническое общежительное братство, возглавляемое и управляемое великим старцем.

Сознание особо высоких обязанностей пастыря и наставника ищущих спасения часто побуждало отца Макария к различного рода поучениям и наставлениям братии. В своих беседах он рассуждает как психолог и мистик, а не как догмат. Поэтому, несмотря на всецело церковное истолкование различных состояний человеческого духа, в рассуждениях преподобного Макария Египетского есть много своеобразного, заимствованного не из догматических положений, но из живого религиозного опыта. К числу таких положений можно отнести мысли преподобного Макария о возможности общения сатаны с человеческим духом, о со-обитании духа тьмы и Святого Духа в человеческих душах, о том, что Крещение полностью не освобождает человека от греховной скверны, что и в крещеных есть некая порча, которая исцеляется только подвигом и молитвою. Сквозь все эти утверждения проглядывает глубоко мистическая личность автора, исходившего в решении актуальных вопросов своего времени из богатого личного опыта и глубокого знания психологических основ человеческой души.

В своих беседах, словах и посланиях преподобный отец не преследовал цель дать теоретическое определение сущности греха или же изложить в научном плане различные состояния человека-грешника. Он далек был от подобной мысли. Иная причина побуждала преподобного Макария отверзать свои уста к поучению братии: отеческое желание передать свой многолетний опыт жизни во Христе. Как мистик преподобный Макарий видел, что грех, прежде всего, есть сила противо-благодатная. Как психолог – знаток человеческих душ – он представлял грех не иначе как извращенность, отступление от начертанных Богом норм духовной жизни.

Необходимо отметить, что хотя творения [1] преподобного Макария и представляют собою богатый материал для психологии и аскетики, но в них наблюдается полное отсутствие какого-либо плана или системы. Да и терминология носит на себе отпечаток древности и несовершенности. Объясняется это не только спецификой творений, представляющих интерпретацию отеческих наставлений к братии, но и временем написания. Творения преподобного Макария относятся к числу первых произведений аскетической литературы. Изучая их, мы восходим ко времени зарождения монашества, когда оно скорее намечало свои задачи, чем давало им полное и всестороннее разрешение.

Одним из непреходящих вопросов, стоящих перед человеком с момента его сознательного вступления в жизнь, является вопрос: откуда в мире зло? «Первостепенная важность и актуальность этого вечно живого вопроса придает ему особую остроту, а трудность решения его естественно-рациональным путем – мучительность. Недаром ряд мыслителей, попавших в лабиринт собственных измышлений о причине и сущности зла, после долгих блужданий в поисках выхода из круга собственных представлений назвали эти вопросы проклятыми» [2] .

Христианское учение в решении поставленного вопроса отличается ясностью и последовательностью. Покоясь на данных Божественного Откровения, оно остается незыблемым принципом, исходным пунктом в деле уяснения проблематических задач о природе и сущности зла. «Причиной появления зла в мире является грех, простерший свои пагубные действия от мира высших существ – ангелов – до человека» [3] . Зло приходит вместе с грехом, и в этом же первом проявлении грех выступает как зло. Решение главного вопроса психологии греха на первом своем этапе невольно сводится к уяснению сущности или природы греха как зла. Онтология греха необходимо должна лечь в основу его психологии. Только в ясном представлении о сущности греха можно воздвигнуть здание психологии, то есть учения о грехе в его активном жизненном проявлении.

Обращаясь к исследованию трудов Макария Египетского с целью найти искомый ответ о сущности греха, необходимо отметить, что в решениях этого вопроса он стоял на твердых позициях церковного понимания происхождения и сущности греха. Первым штрихом в описании онтологии греха преподобным Макарием является то, что он грех – «зло» – переносит всецело в область психических явлений. «Зло воспиталось и положило основание в душе» [4] . Зло и страдания явились в мире не как следствие ненормального миропорядка, они вызваны не причинами внешними по отношению к человеку, но, несомненно, внутренними, психологическими.

Человек страдает доныне от того, что в нем есть грех. Но, относя зло к области духа, преподобный Макарий не допускал мысли о самостоятельности зла как субстанции. «Утверждение, что зло самостоятельно, ничего не значит» [5] , – говорил он. Отрицанием субстанциональности греха преподобный Макарий поставляет его в ряд явлений условно существующих. Сущность греха нельзя подвергнуть точному анализу, ибо она скрывается в глубинах духа, куда рациональным путем трудно проникнуть. Несмотря на это, «зло действует в нас со всею силою и ощутительностью» [6] .

Из всех религиозных понятий грех есть наиболее очевидная, как бы бросающаяся в глаза реальность. Что в человеческой жизни соучаствуют темные и гибельные страсти, глубоко укорененные в его природе, это есть простая очевидность. Но самую суть греха едва ли возможно передать или изобразить в человеческих понятиях. В идее греха содержится некая первичная иррациональность, в силу которой она хотя и с очевидностью дана опыту сердца, но почти не поддается рациональному осмысливанию. Не измеряясь категориями существующего мира, реальность греха не подлежит сомнению.