Психология шизофрении
Шрифт:
Необычность эмоционального колорита при шизофрении основывается не на невозможности «считывания» эмоционального состояния больного, а на невозможности интерпретации этого состояния. Мы видим, что больной счастлив, печален, выражает гнев, апатичен, переживает страх, но не можем отыскать никакого объяснения его эмоциональному состоянию. Наше причинно-следственное мышление абсолютно бессильно. Пользуясь терминологией Ясперса(78), можно утверждать, что психические реакции больного не вмещаются в границы «понимающей психологии» («verstehende Psychologie»), в которой «психические явления» связываются между собой причинно-следственными связями, и тем самым становятся понятными для нас, но относятся к «объясняющей психологии» («erklarende Psychologie»), в которой они оказываются
Если мы видим человека, который сжался от страха или трясется от безудержного смеха, и не можем понять причин таких необычных эмоциональных реакций, мы склонны приписывать их каким-то внепсихологическим причинам, например интоксикации, либо, как в старые времена, одержимости духами и т. п. Подобный способ мышления свидетельствует о том, насколько мы привыкаем к детерминированности нашей эмоционально-чувственной жизни, которая на самом деле оказывается не столь определенной. Необъяснимое для нас эмоциональное состояние является чем-то, вызывающим беспокойство, поскольку оно нарушает нормальную структуру эмоционально-чувственной интеракции с окружением.
Парадоксальность такого подхода заключается в том, что в сфере чувственной — следствия к поискам подобных объяснений стремятся с наибольшей силой.
Неадекватность
К характеристике необычности шизофренического эмоционально-чувственного колорита относится не только непонятность. При контакте с больным шизофренией поражает несоответствие его эмоциональных реакций актуальной ситуации. Он испытывает страх, смеется, плачет, раздражается либо сохраняет абсолютно бесстрастное выражение лица вне зависимости от обстоятельств. Мы говорим о неадекватности его эмоциональных реакций. Это можно уподобить тому, как если бы художник написал картину, перепутав цвета: небо изобразил зеленым цветом, траву — голубым.
Эта неадекватность эмоциональных реакций затрудняет контакт с больным, ибо мы никогда не знаем, какова будет его эмоциональная реакция в следующую минуту. Шизофреническая неадекватность эмоциональных реакций указывает на существенную особенность наших эмоционально-чувственных связей с окружением, а именно на их согласование с актуальной ситуацией. Эту особенность мы внутренне часто отрицаем, ощущая собственную недостаточную согласованность с настроением окружения. Нередко приходится принуждать себя улыбаться, быть серьезным, доброжелательным и т. д., надевать маску, чтобы отвечать на эмоциональный вызов окружения.
В этом содержится положительный момент, состоящий в том, что мы нередко втягиваемся в дальнейшую эмоциональную интеракцию с окружением. Первоначальное впечатление искусственности постепенно исчезает, и мы проникаемся атмосферой окружения, навязывая одновременно ему свою собственную. Окружение, правда, довольно строго добивается нашего приспособления к своему эмоциональному колориту («Почему это вы сегодня такой невеселый?»). С другой стороны, однако, оно проявляет определенную терпимость к несовпадению установок и настроений. Без этого рассогласования не могла бы состояться интеракция; среда требует лишь понимания его причин. Понимание и согласованность являются, таким образом, двумя особенностями эмоционально-чувственной интеракции с окружением.
Основная эмоционально-чувственная ориентация
Преувеличение влияния внешней среды на формы эмоциональных проявлений, что противоречит их необычайному разнообразию и непредсказуемости, может быть более понятным, если эмоционально-чувственную жизнь объяснить как самую раннюю форму ориентации в окружающем мире. Эта ориентация требует моментального принятия определенной установки сближения (установка «к») либо отдаления (установка «от»). Чтобы принять одну из этих установок, необходимо столь же быстро определить установку окружения также в категориях «к» и «от». Этот взаимообмен установок — сближения либо отдаления — осуществляется автоматически, без участия нашей воли. Невозможно навязать себе рефлекс симпатии или антипатии; самое большее, что возможно, — это маскировать свои чувства, что является вторичным процессом, налагаемым на первичную, рефлекторную реакцию, процессом, доступным обнаружению внимательным наблюдателем.
Обычно люди не обращают внимания на эту автоматическую эмоциональную интеракцию с окружением; лишь когда кем-то нарушается ее привычный характер, когда на чьем-то лице выражается полное отсутствие, явная маскировка, эмоциональное состояние, не соответствующее актуальной ситуации и т, п., тогда мы моментально реагируем на «необычность» данного человека и начинаем поиски ее причины. «Неадекватные» эмоциональные реакции, не гармонирующие с колоритом интеракции, подвергаются этиологическому анализу. Объяснение чьего-либо или даже собственного «неадекватного» эмоционального состояния действует успокаивающе. Неадекватность, а затем и необъяснимость — два сигнала, возникших вследствие нарушения интеракции с окружением. Когда появляются оба сигнала, возникает чувство необычности, и данный человек воспринимается как странный, чудаковатый, иной. Удивление, вызванное необычностью эмоциональных состояний, требует объяснения их этиологии, и в случае успеха структура эмоционально-чувственной интеракции остается ненарушенной.
Структура эмоционально-чувственной интеракции с окружением
О прочности этой структуры свидетельствует тот факт, что человек распространяет ее не только на людей, но и на животных, по крайней мере на тех, с которыми ему приходится взаимодействовать. Неадекватность эмоциональных реакций животного, например, когда собака рычит на своего хозяина, вызывает удивление, которое сменяется другим чувством под влиянием объяснения такого поведения (собака рычит, потому что ей помешали есть). Если мы не в состоянии объяснить неадекватность эмоциональных реакций животного, например, когда собака съеживается и лает без какого-нибудь повода, мы начинаем искать внешнюю причину — подозреваем, что собака отравлена, что она заболела и т. п. Мы переходим от «понимающей психологии» к «психологии объясняющей».
Неадекватность эмоциональных реакций можно понять только в целостном контексте с окружением. Известно, что чувства и настроения отличаются разнообразием, изменчивостью и не всегда соответствуют эмоциональному колориту внешнего мира. Почему, ощущая неадекватность собственных эмоциональных состояний, мы столь чувствительны к неадекватности эмоциональных реакций других людей? В том ли только дело, что мы склонны маскировать свои чувства и настроения? По всей видимости, только этим вопрос не исчерпывается. Трудно было бы говорить о маскировке чувств у детей или у животных, их также легко распознать, как и неподлинность чувств вообще. С другой стороны, представим себе человека, настолько поглощенного своими мыслями, что он не замечает того, что происходит вокруг, либо человека, который в сновидении ведет себя как наяву; чувства, которые бы отражались на лице такого человека, и все его поведение не соответствовали бы окружению, не были бы адекватными, и мы были бы не в состоянии их объяснить. Такой человек не принимает участия в эмоциональной интеракции с окружением. Он оказывается оторванным от действительности.
Наши эмоциональные установки являются как бы вступлением, первым включением в то, происходит вокруг нас. После этого вступления следует дальнейшее ангажирование. Это — процесс постоянного обмена со средой. Его невозможно прервать или остановить. Чувство, которое «застыло» на лице, независимо от его качества, будь то радость, отчаяние или ужас, вызывает у окружающих удивление или даже страх. Такой человек выходит за рамки интеракции с окружением и становится странным, чудаковатым или несколько комичным. Эмоционально-чувственный колорит представляет, таким образом, важнейшую «внутреннюю» составляющую интеракции с окружением, связанную с общей установкой и с подготовкой к более конкретной активности. Он динамичен и подвержен колебаниям, ибо изменчивым является процесс обмена со средой. Он зависит как от среды, так и от самого организма. Поэтому на него оказывают влияние как экзогенные факторы (факторы среды), так и эндогенные (внутренние). Эмоционально-чувственный колорит, оторванный от окружающей действительности, оказываясь в «пустоте», приобретает качество необычности.