Психология в лицах
Шрифт:
Уже в студенческие годы у него зародились некоторые соображения, которые позднее легли в основу его психологической теории. Так, перечитывая своего любимого Достоевского (чьим творчеством, кстати, живо интересовался и Фрейд), Сонди обратил внимание, что в его романах постоянно фигурируют два ярких типа героев: с одной стороны, преступники, с другой — блаженные, почти святые. По мнению Сонди, автор продемонстрировал тонкое понимание поведения тех и других потому, что сам в латентном состоянии носил в себе убийцу и святого. Сонди предположил, что такая предрасположенность могла быть обусловлена наследственно-родовым генофондом. Много лет спустя эта юношеская гипотеза нашла подтверждение благодаря изысканиям французского литературоведа Г. Троя. В написанной им биографии Достоевского приведены примеры предков писателя, среди которых,
Во время учебы Сонди в университете началась Первая мировая война, и он был призван на военную службу. Но, поскольку к тому времени он уже проучился шесть семестров на медицинском факультете, его после нескольких месяцев подготовки направили на работу в госпиталь, а вскоре, в качестве лейтенанта медицинской службы, на русский фронт. На войне юный врач несколько раз побывал на волосок от смерти, и то, что после всех испытаний он остался жив, еще больше укрепило его фаталистическую веру в предначертание судьбы. В 1916 г. его часть попала под сильный шрапнельный огонь. Солдаты вжались в землю, так что над ними торчали лишь ранцы на спинах. Когда обстрел закончился, Сонди обнаружил, что «предназначавшийся» ему смертоносный осколок застрял в переплете книги, которую он носил в ранце. Небезынтересно, что этой книгой был экземпляр первого издания «Толкования сновидений» Фрейда. В другой раз жизнь Сонди спасла командировка в соседнее подразделение. По возвращении он обнаружил, что его санчасть снесена снарядом, а все его товарищи погибли.
В 1916 г. Сонди тяжело заболел и попал в госпиталь в Вене. Там он влюбился в медсестру, очаровательную блондинку. Она была немкой, христианкой, родом из Саксонии, ранее преподавала в школе иностранный язык. Союз людей столь разного происхождения представлялся очень проблематичным. Более того, подобный опыт уже имелся в роду Сонди. Тринадцать лет назад один из его родственников (старший сводный брат) изучал медицину в Вене и тоже влюбился… в блондинку, христианку, учительницу иностранного языка из Саксонии. Они поженились, но счастья им этот брак не принес. Однажды на больничной койке Леопольду приснился сон, в котором его родители обсуждали печальную судьбу его брата. Благодаря этому сновидению Сонди вдруг осознал, что безотчетно намеревается повторить судьбу своего несчастливого родственника. Все в нем восстало против навязчивого рока. Утром, объявив, что он совершенно здоров, Сонди покинул госпиталь и вернулся в свою часть.
Отслужив в армии четыре года, Сонди в 1919 г. завершил свое медицинское образование и открыл частную практику в Будапеште, а в 1924 г. начал совмещать ее с работой в поликлинике Аппони в качестве ассистента отделения неврологии и психиатрии. С первых же дней работы, помимо своих основных занятий, он увлекся экспериментальной психологией, которой стал заниматься в лаборатории доктора Пауля Раншбурга. Немаловажно, что Раншбург вел исследования в области психодиагностики, благодаря чему свои первые шаги в работе над тестом Сонди сделал под компетентным руководством.
Общение с нервно- и душевнобольными постоянно наводило его на мысль о семейной обусловленности психических болезней. Более того, психопатология, по его наблюдениям, накладывает характерный отпечаток на внешний облик больного. Опытный клиницист из череды проходящих перед ним лиц всегда может выявить (порой интуитивно) типичные признаки определенного заболевания.
Лаборатория, в которой работал Сонди, находилась в здании школы для умственно отсталых детей. Располагая столь богатым материалом, Сонди предпринял попытку проследить генеалогию каждого ребенка, дополняя ее данными биохимических и эндокринологических исследований. Ведя эту своеобразную летопись, Сонди открыл, что брачный выбор зачастую безотчетно диктуется тягой к партнеру с аналогичной латентной патологией. Вступающие в брак часто не ведают, что в их семьях встречаются одни и те же болезни. Оба партнера могут казаться вполне здоровыми людьми, однако их потомки обречены на патологию, поскольку родители латентно несут в себе нездоровую наследственность. Сонди назвал такой выбор генотропизмом. Этой проблеме и была посвящена его первая получившая известность книга «Анализ брачных союзов» (1937).
Отношение коллег к изысканиям Сонди было весьма прохладным. Когда он принес в редакцию официального медицинского журнала статью, содержавшую, в частности, его собственный генеалогический анализ, почтенный профессор медицины, редактировавший журнал, отшвырнул рукопись с брезгливой усмешкой: «Ну, вы тут и насочиняли!» Свои семинары с обсуждением исследований Сонди проводил у себя дома. На этих неформальных собраниях часто присутствовали представители Психоаналитического общества, которые, в отличие от «чистых» медиков, живо интересовались работами Сонди и стремились к сотрудничеству с ним. Сонди принял участие в нескольких международных психоаналитических конференциях и съездах, где, в частности, близко познакомился с Анной Фрейд, а также с видным фрейдистом Августом Айххорном, чьими трудами после Второй мировой войны было воссоздано Венское психоаналитическое общество.
Сам Сонди испытал значительное влияние фрейдовского психоанализа, а также аналитической психологии Юнга. Развивая идеи классиков, он дополнил теорию глубинной психологии понятием «родовое бессознательное». Располагая его между личным бессознательным Фрейда и коллективным Юнга, Сонди находит его проявление в том серьезном влиянии, которое оказывает наследственность, род предков на судьбу человека. До Сонди доминирующим фактором в развитии психики считалась внешняя среда. Ее воздействия вызывали вынужденные реакции организма, необходимые для приспособления к создавшимся условиям. Реакции, которые приводили к успешной адаптации, закреплялись и обуславливали внутренние изменения в организме, способствующие формированию определенного типа поведения. Сонди обратил внимание психологов на то, что закрепленные формы поведения, по всей вероятности, передаются по наследству. В закодированном виде, переданном по генотипу, психика младенца уже имеет набор приспособительных реакций, которые в свое время обеспечивали существование его предков. Теперь они обуславливают развитие психики человека в определенном, то есть заданном предками его рода, направлении. В родовом бессознательном это проявляется в формировании «архетипа», образа предка, с которым необходимо считаться. По Сонди, «конечная цель фигуры предка заключается в том, чтобы полностью повториться в жизни потомка в той же самой форме экзистенции, в которой она один или несколько раз проявила себя в истории целого рода». Влияние родового бессознательного в жизнедеятельности потомков определяет их безотчетный выбор профессии и хобби, друзей и супруга, и даже формы смерти (например, Хемингуэй застрелился из того же самого ружья, что и его отец).
Однако влияние рода предков, генетической детерминации в развитии психики не означает фатальной обреченности в судьбе человека. По Сонди, каждое побуждение изначально двойственно, амбивалентно, а значит, имеет, как минимум, две возможности своей реализации. Психологу в своем анализе необходимо внимательно изучить обе тенденции, чтобы на этом основании помочь человеку сделать выбор и закрепить на жизненной сцене наиболее благоприятный и соответствующий его возможностям план судьбы. Суть так называемой судьботерапии состоит в освобождении человека от навязанной ему формы судьбы и предоставлении ему свободы на основе возможности выбора.
Рассуждения такого рода со стороны многих специалистов, в том числе и психоаналитиков, вызывали критические возражения: «Это же не наука, а мировоззрение». На это Сонди отвечал: «Горе науке, которая не отваживается стать мировоззрением». Психологам эти слова могли бы послужить замечательным девизом.
Тест, который принес Сонди всемирную известность, был опубликован им в 1939 г. Война на некоторое время затормозила распространение этого метода, который стал широко внедряться в практику лишь в конце сороковых.
В создании теста Сонди исходил из своих представлений о наследственно обусловленной склонности человека к определенным формам патологии. А также о манифестации патологии во внешнем облике. В качестве стимульного материала он отобрал сорок восемь фотопортретов психически больных восьми категорий (эпилепсия, истерия, садизм, гомосексуализм, кататония, параноидная шизофрения, депрессия, мания). Испытуемому шестикратно предъявляются наборы из восьми фотографий (по одной из каждой категории) и в каждом предлагается указать два наиболее и два наименее понравившихся лица. По мнению Сонди, если четыре и более портретов одной категории получили положительную или отрицательную оценку, то данную «диагностическую область» следует признать значимой для обследуемого.