Психология веры
Шрифт:
Каков механизм, с помощью которого общечеловеческая часть модели мира руководит восприятием в принятом стиле? Это предвосхищающие схемы, подготавливающие человека к принятию информации строго определенного вида и, таким образом, управляющие его активностью. Покажем на примере, до какой степени господствующие в обществе ценности определяют зрительное восприятие. По свидетельству Б. Раушенбаха, избрать геометрической основой своего искусства не пластичный рисунок, а графику, похожую на чертеж, египетских мастеров заставили социальные нормы Древнего Египта. В те времена эгоцентризм в обществе еще не возобладал и человек ощущал себя частицей природы. Лишь много позднее взяло верх ощущение своей самобытности и мир разделился для человека на две части «Я» и «все остальное». Тогда и возникло субъективное восприятие пространства, а до этого царствовало объективное, лишенное индивидуальной точки зрения восприятие «мы», которому и соответствовало совершенно объективное изображение –
Совсем иные ценности, иная модель мира у христиан. Особенно отчетливо влияние этих норм проявилось в иконописи. С помощью условных приемов были найдены способы передачи христианских понятий художественными средствами. Они акцентировали особую значимость посмертного существования. В соответствии с этим мастера не считали нужным показывать святого в житейском облике, а рисовали таким, как если бы это был его посмертный, духовный облик. Иконописцы старались передать его вечный образ, не замутненный случайностями быстро меняющегося мира земных страстей. Так как назначение иконы – помочь молящемуся войти в общение с небесным покровителем, она должна была обладать мощной, чудотворной, внушающей силой. Решение этой задачи отразилось в построении пространства иконы, с обратной перспективой, изменяющей восприятие. Если прямая перспектива эпохи Возрождения и современности уводит зрителя в глубину пространства картины, удаляя от него изображение, то обратная приводит к ощущению наплыва изображенного на зрителя – он как бы становился соучастником происходящего (229, с. 265, 268).
Кроме части модели мира , общей для членов данного сообщества, в ней представлена индивидуальная часть. Человек восприимчив избирательно. Он открыт для всех влияний, но не «всеяден». Индивидуальность – не только результат, но и творец собственного развития. И если общечеловеческая часть облегчает взаимопонимание, то индивидуальная – далеко не всегда. Индивидуальная часть проявляется прежде всего в субординации мотивов («для вас важнее это, а для меня то»). И хотя впечатления получены индивидом от тех же событий, что и у сограждан, упорядоченность их по значимости (близости к вершине иерархии) может иметь особенности. Именно это и формирует неповторимость личностных норм. Библейский царь Соломон выявил эту иерархию, решая спор двух женщин о ребенке – обе претендовали на материнские права. Он приказал разрубить ребенка, отдав половину каждой. Этим приказом он моментально, безошибочно определил мать в той, которая отказалась от своих прав, чтобы сохранить ребенку жизнь. В этом отказе обнаружилась субординация мотивов, единственно возможная для матери. Из этого примера видно, что не только конечность собственной жизни регулирует иерархию ценностей и не всегда «жизнь» находится на вершине пирамиды. Чем глубже духовное развитие человека, тем дальше его высшие идеалы от оценки собственно жизни. Он обретает себя настолько, насколько теряет, забывает себя ради кого-то или чего-то. Ответ человека на вопрос: «Самое ли страшное ваша смерть?» – вскрывает иерархию его ценностей. «Нет. Страшнее смерть моих детей, потеря честного имени, утрата веры и любви».
Индивидуальные, лично укорененные (интернализованные) убеждения и ценности формируют внутренние стандарты поведения человека, которые могут весьма отличаться от соседских и, следовательно, порождать взаимное непонимание. Известно, как стремительно и радикально меняется жизнь в нашей стране; не все могут выдержать столь бурный темп перемен и успеть привести в соответствие с ними свои личные нормы. Поэтому сегодня у нас люди разных поколений и статусов чаще, чем в других странах живут в несходных реальностях, так как используют для ориентации существенно отличающиеся модели мира . Важно отметить, что среди факторов, направляющих поступки личности, есть и такие, к которым критерий разумности неприменим, так как они управляются не объективными обстоятельствами, а субъективными представлениями, синтезированными в модели мира .
Если у меня и собеседника модели мира слишком различаются, то возникает своеобразная избирательная «слепота», затрудняющая общение. А что облегчает общение? Близость наших моделей мира. Ведь общение – не только обмен информацией, а еще и взаимопроникновение людских представлений, надежд и опыта благих ожиданий. Люди способны обмениваться информацией, только если их переживания подобны, иначе любая коммуникация оказывается бесплодной, то есть не создающей условий для идентификации. Человек не может ожидать понимания от другого, если не в состоянии вжиться в его переживания, незнакомые ему. Соответственно не возникают условия взаимного понимания, участия в жизни друг друга. При сходстве моделей мира происходит как бы обмен перспективами, основанный на близости установок, целей и ценностей, поскольку «он живет в моем мире». В процессе продуктивного общения человек должен принять роли и установки партнера – практически весь его мир, что и создает понимание как предпосылку возможности формирования представления о будущем, приемлемом для обеих сторон.
Общение может быть не только реальным, но и идеальным. Именно так общается писатель со своим предполагаемым читателем или художник с будущим зрителем своей картины. В контексте данной книги важно, с кем ведется этот внутренний диалог, так как он всегда отражает ценностные критерии общающихся. Возможность взаимопонимания зависит не только от систем ценностей, но также от дистанции между их мирами. Человек, имеющий представления, далекие от моего личного мира, обычно не только мне не понятен («то, что он говорит, не укладывается у меня в голове!»), но – и это очень важно – не воспринимается, не замечается и даже вытесняется из сознания. В этом случае при необходимости духовного воздействия и сближения подходит только пошаговое продвижение. При этом человек может сравнивать себя с кем-то, чьи достоинства позволяют до него дотянуться.
Динамика процессов в модели мира
Мы интерпретируем не вообще, а делаем это для того, чтобы прояснить, продолжить и, таким образом, жизненно утвердить традицию, какой мы сами принадлежим.
П. Рикёр
Мы рассмотрели обобщенную конфигурацию пирамиды модели мира, имеющую как индивидуальные, так и общечеловеческие особенности. Теперь посмотрим, как те и другие могут меняться в течение жизни, то есть обратимся к динамическим характеристикам модели мира. Вначале отметим, что обнаружены периодические изменения модели мира, повторяющиеся на протяжении жизни человека и не зависящие от его опыта и образования. Их называют пульсацией модели мира . Допускают, что характер пульсаций – ритм и амплитуда – связан с темпераментом, то есть скоростью обменных процессов человека. Идея пульсаций возникла, когда обнаружили, что некоторые психические процессы имеют волнообразный характер. К ним относят, например, обучение и творчество. При их развитии отмечены периодические повышения и понижения скорости продвижения к цели. Предполагают, что положительные периоды этих пульсаций соотносятся с периодами облегчения доступа нового в модель мира .
Дж. Келли выдвинул предположение, что творческие способности человека связаны с периодическим изменением степени детальности мировосприятия. Он допустил, что вся система личностных конструктов, составляющих модель мира , постоянно пульсирует – от состояния расслабления к возбуждению, от сжатия к расширению. В состоянии расслабления связи между конструктами (элементами системы) ослабевают, что облегчает условия для их перегруппировки и образования новых связей. Стадия сжатия закрепляет возникшие связи. Это и есть творческий цикл (263, с. 28, 147). В соответствии с гипотезой пульсаций устойчивость идей и идеалов в течение жизни может меняться. Например, идеи, в которые человек верит в настоящее время, обычно более устойчивы, чем те, в которые он только готовится поверить, или те, в которые он верил раньше.
Обнаружено, что и процесс обучения волнообразен. Учащийся то продвигается вперед, то вдруг останавливается и некоторое время, не обнаруживая достижений. Порой даже происходит некоторое отступление назад с потерей уже выученного. Подобные периоды застоя или отступления на кривой обучения называют «плато». Такое замирание может длиться неделями и даже месяцами. При этом человек работает так же усердно, но совершенно не продвигается вперед. В эти периоды слабые люди опускают руки, но тот, кто проявит настойчивость и упорство, вскоре обнаруживает, что по какой-то непонятной причине он не только сдвинулся с места, но и начал стремительно продвигаться вперед. Он взлетает с этой стартовой площадки, как самолет, одновременно обретая силу и уверенность в себе (134, с. 278).
В течение жизни наблюдается и динамика психологической защиты. Как известно, при возрастном развитии у человека формируются новые личностные идеалы и нормы. Это нечто новое, и оно должно преодолеть запрет психологической защиты, который проявляется в том, что логическое мышление блокирует подсознательное стремление выйти за рамки системы, если оно не уверено в том, какой результат будет достигнут. Сознание относится к попыткам выйти из системы с недоверием, предубеждением, так как его главная цель – гарантировать, что усвоенный ранее способ поведения и мышления, единственно правильный и проверенный, не нарушится. В противном случае теряется вера в то, что жизнь предсказуема, организована согласно известному порядку и поддается контролю. При этом нарастает тревога и страх, которые инициируют автоматическое вторжение психологической защиты, включающей одну из стратегий избегания проблем. Такая тщательная охрана старых представлений препятствует развитию, обращенному к объективным законам внешнего мира. Поэтому перед личностью непрерывно возникает необходимость «и невинность соблюсти, и капитал приобрести», то есть сохранить устойчивость психики и осуществить максимально возможное раскрепощение от влияния психологической защиты, деформирующей информационные потоки.