ПСС том 19

Ленин Владимир Ильич

Мы обращаемся ко всем организациям, ко всем группам нашей партии и мы спрашиваем их, намерены ли они терпеть это издевательство над социал-демократией? Позволительно ли теперь оставаться пассивным зрителем происходящего, или обязательно выступить с решительной борьбой против течения, подрывающего самое существование партии?

Мы спрашиваем всех российских с.-д., могут ли они еще сомневаться теперь, в чем состоит практическое, реально-политическое значение «теории равноправия» течений, равноправия легалистов и нелегальной партии, теории «борьбы за легальность» и т. д. и т.п.?

Эти теории, эти рассуждения, эти лазейки есть словесный щит,за которым прячутся такие враги социал-демократии,как Михаилы, Романы, Юрии, такие

210

В. И. ЛЕНИН

политические пособники их, как шестнадцать меныпевиков-геростратов, такие идейные вожди их, как литераторы, ведущие «Голос ликвидаторов».

Итак: № 19—20 «Голоса Социал-Демократа» и раскольнический манифест четырех редакторов «Голоса» «К товарищам» есть прямая агитация:

за фракционный орган против единства, против объединения за границей, в защиту явного ликвидаторства, в защиту прямых противников самого существования ЦК,

Против партии!

Заговор против партии раскрыт. Все, кому дорого существование РСДРП, встаньте на защиту партии!

Написано 11 (24) марта 1910 г.

Напечатано между 12— 16

(26— 29) марта

отдельным оттиском из газеты «Социал-Демократ» № 12

Печатается по тексту

отдельного оттиска, сверенному

с текстом газеты

211

ЗА ЧТО БОРОТЬСЯ?

Недавние выступления господствующей в Думе партии октябристов, в связи с думскими и внедумскими речами правых кадетов, имеют, несомненно, крупное симптоматическое значение. «Мы изолированы в стране и в Думе», — жаловался глава партии контрреволюционных капиталистов, г. Гучков. А веховец, г. Булгаков, как бы вторит ему в «Московском Еженедельнике»: «... и реакция, и революция отрицают «неприкосновенность личности»; напротив, телом и душой исповедуют ее «прикосновенность»,

— совершенно одинаково Марков 2-ой, с травлей инородцев и погромной моралью, и

с.-д. Гегечкори, во имя неприкосновенности личности апеллирующий ко «второй вели

кой русской революции»» (№ 8, 20 февраля 1910 г., стр. 25).

«Мы ждем», обращался г. Гучков в Думе к царскому правительству, констатируя этим, что до сих пор буржуазия, душой и телом отдавшаяся контрреволюции, не может признать свои интересы обеспеченными, не может видеть ничего действительно прочного и устойчивого в смысле создания пресловутого «обновленного» строя.

А веховец Булгаков вторит: «... я с неутихающей болью думаю старую, горькую и больную думу: да ведь это одно и то же (т. е. и реакция и революция все то же, именно

— )... тот же насильственно осуществляемый максимализм... Ведь в последнее время

иные опять уже начинают вздыхать о новой революции,как будто

212 В. И. ЛЕНИН

теперь, после пережитого опыта, можно от нее ожидать чего-либо, кроме окончательного развала России» (стр. 32).

И думский вождь самой крупной буржуазной партии и популярный в либеральном «обществе» правокадетский публицист («Вехи» выходят пятымизданием) — оба жалуются, оба стонут, оба констатируют, что они изолированы.Изолированы идейно среди максималистов реакции и «максималистов» революции, среди героев черной сотни и «вздыхающих о новой революции» (либералов?), — «изолированы в Думе и в стране».

Это изолирование «центра», изолирование буржуазии, желающей изменения старого режима, но не желающей борьбы с ним, желающей «обновления» царизма, по боящейся свержения его, — явление не новое в истории русской революции. В 1905 году, когда неуклонно росло массовое революционное движение, нанося удар за ударом царизму, «изолированными» чувствовали себя и кадеты и октябристы. Кадеты (тогдашние «освобожденцы» ⁹⁹) начали упираться уже после б августа 1905 г., высказываясь против бойкота булыгинской Думы. Октябристы окончательно «уперлись» после 17 октября. В 1906—1907 гг. кадеты были «изолированы» в обеих Думах, бессильны использовать свое большинство, беспомощны в метаниях между царизмом и революцией, между черносотенными помещиками и пролетарски-крестьянским натиском. Несмотря на большинство в обеих Думах, кадеты были все время изолированы, были сжаты между Треповым и подлинным революционным движением и бесславно сошли со сцены, не одержав ни единой победы. В 1908—1909 гг. октябристы были в большинстве в III Думе, шли рука об руку с правительством, поддерживали его не за страх, а за совесть, — и они вынуждены признать теперь, что на деле командовали не они, а черносотенцы, что октябристская буржуазия изолирована.

Таковы итоги относительно исторической роли буржуазии в русской буржуазной революции. Опыт пятилетия (1905—1909 годы), наиболее богатого событиями и наиболее открыто развернувшего борьбу масс, борьбу

ЗА ЧТО БОРОТЬСЯ? 213

классов в России, доказал фактически,что оба крыла нашей буржуазии, и кадетское и октябристское, оказались на деленейтрализованными борьбой революции и контрреволюции, оказались бессильными, беспомощными, жалкими, мечущимися между враждебными лагерями.

Своими беспрерывными изменами революции буржуазия вполне заслужила те грубые пинки, те надругательства, то оплевание, которые достаются ей в течение столь долгого времени от черносотенного царизма, от царско-помещичьей черной сотни. И, конечно, не какие-нибудь особые моральные свойства вызвали эти измены со стороны буржуазии и это историческое возмездие, полученное ею, а противоречивое экономическое положение капиталистического класса в нашей революции. Этот класс боялся революции больше, чем реакции, победы народа — больше, чем сохранения царизма, конфискации помещичьих земель — больше, чем сохранения власти крепостников. Буржуазия не принадлежала к тем элементам, которым нечего было терять в великой революционной битве. Таким элементом в нашей буржуазной революции был только пролетариат, а за ним миллионы разоренного крестьянства.

Русская революция подтвердила тот вывод, который сделан был Энгельсом из истории великих буржуазных революций Запада, именно: чтобы добиться даже только того, что непосредственно необходимо буржуазии, революции надо было зайти дальшетребований буржуазии ¹⁰⁰. И пролетариат России вел, ведет и поведетнашу революцию вперед, толкая события дальше того, где бы их хотели остановить капиталисты и либералы.

В банкетной кампании 1904 года либералы всячески удерживали с.-д., боясь их бурного вмешательства. Рабочие не дали себя запугать призраком запуганного либерала и повели движение вперед, к 9-му января, к всероссийской волне непрерывных стачек.