ПСС том 4
Шрифт:
110 В. И. ЛЕНИН
Напрасно только забывает г. Булгаков сообщить читателю, что Каутский сам указывает раздробление крупных имений и рост крестьянской аренды в Ост-Эльбии, выясняя при этом, как мы увидим ниже, настоящее значение этих процессов.
Концентрацию землевладения в странах ипотечной задолженности Каутский доказывает концентрацией ипотечных учреждений. Г-н Булгаков это находит недоказательным. «Легко может быть, — по его мнению, — что происходит деконцентрация капитала (путем акций) наряду с концентрацией кредитных учреждений». Ну, по этому вопросу мы уже не станем спорить с г. Булгаковым.
III
Рассмотрев основные черты феодального и капиталистического земледелия, Каутский переходит к вопросу о «крупном и мелком производстве» (гл. VI) в сельском хозяйстве. Эта глава — одна из лучших в книге Каутского. Он рассматривает здесь сначала «техническое превосходство крупного производства». Решая вопрос в пользу крупного производства, Каутский дает отнюдь не абстрактную формулу, игнорирующую гигантское разнообразие сельскохозяйственных отношений (как полагает в высшей степени неосновательно г. Булгаков), а, напротив, ясно и точно указывает на необходимость принимать во внимание это разнообразие для применения закона теории к практике. Превосходство крупного производства в земледелии над мелким неизбежно — «само собой разумеется»лишь «при
КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ Ш
условиями. Например, Каутский замечает очень метко, что на границе между крестьянским и маленьким помещичьим имением происходит «превращение количества в качество»: крупное крестьянское хозяйство может быть «если не технически, то экономически выше» мелкого помещичьего. Содержание научно-образованного управляющего (одно из важных преимущестм крупного производства) чересчур обременительно для мелкого поместья, а собственное заведование самого хозяина бывает часто лишь «юнкерским», но вовсе не научным. Во-вторых, превосходство крупного производства в земледелии имеет место лишь до известного предела. Каутский подробно исследует эти пределы в дальнейшем изложении. Само собой разумеется также, что эти пределы не одинаковы для различных отраслей сельского хозяйства и при различных общественно-экономических условиях. В-третьих, Каутский нисколько не игнорирует того, что «пока»есть и такие отрасли сельского хозяйства, в которых мелкое производство специалисты признают способным к конкуренции, например, огородничество, виноградарство, культура торговых растений и т. п. (S. 115). Но такие культуры имеют совершенно подчиненное значение по отношению к главным (entscheidenden) отраслям сельского хозяйства: производству зернового хлеба и скотоводству. Кроме того, «и в области огородной культуры и культуры винограда имеются уже достаточно успешные крупные производства» (S. 115). Поэтому «если говорить о сельском хозяйстве в общем и целом (im allgemeinen), то те отрасли его, в которых мелкое производство имеет превосходство над крупным, не приходится брать в расчет, и вполне можно сказать, что крупное производство имеет решительное превосходство над мелким» (S. 116).
Доказав техническое превосходство крупного производства в земледелии (более подробно аргументы Каутского мы изложим ниже, разбирая возражения г. Булгакова), Каутский задается вопросом: «что может противопоставить мелкое производство преимуществам крупного?» и отвечает: «большее прилежание и
112 В. И. ЛЕНИН
большую заботливость работника, который, в отличие от наемника, работает на себя самого, а затем такой низкий уровень потребностей мелкого самостоятельного земледельца, который оказывается даже ниже уровня сельского рабочего» (S. 106), — и целым рядом рельефных данных о положении крестьян во Франции, Англии и Германии Каутский ставит вне всякого сомнения факт «чрезмерного труда и недостаточного потребления в мелком производстве». Наконец, Каутский указывает на то, что превосходство крупного производства выражается также в стремлении сельских хозяев устраивать товарищества:«товарищеское производство есть крупное производство». Известно, как носятся с товариществами мелких земледельцев идеологи мещанства вообще и российские народники в частности (назовем хоть цитированную выше книгу г. Каблукова). Тем более значения приобретает поэтому превосходный анализ роли товариществ, данный Каутским. Товарищества мелких сельских хозяев являются, конечно, звеном экономического прогресса, но выражают они переход к капитализму(Fortschritt zum Kapitalismus), а вовсе не к коллективизму,как часто думают и утверждают (S. 118). Товарищества не ослабляют, а усиливают превосходство (Vorsprung) крупного производства в сельском хозяйстве над мелким, потому что крупные хозяева имеют больше возможности устраивать товарищества и больше пользуются этой возможностью. Что общинное, коллективистическое крупное производство выше капиталистического крупного производства, это Каутский признает — само собой разумеется — с полной решительностью. Он останавливается на опытах коллективного ведения земледелия, которые делались в Англии последователями Оуэна , на аналогичных общинах в Севе-ро-Американских Соединенных Штатах. Все эти эксперименты, — говорит Каутский, — неопровержимо доказывают,что коллективное ведение работниками крупного современного земледелия вполне
На стр. 124—126 Каутский описывает земледельческую коммуну в Рэлэгайне (Ralahine), о которой, между прочим, рассказывает русским читателям и г, Дионео в № 2 «Русского Богатства» 49за текущий год.
КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ 113
возможно, но, чтобы эта возможность перешла в действительность, для этого необходим «целый ряд известных экономических, политических и интеллектуальных условий». Мелкому производителю (и ремесленнику, и крестьянину) мешает перейти к коллективному производству крайне слабое развитие солидарности, дисциплины, их изолированность, их «фанатизм собственников», констатируемый не только среди западноевропейских крестьян, но, — добавим от себя, — и среди русских «общинных» крестьян (вспомните А. Н. Энгельгардта и Гл. Успенского). «Нелепо ждать, — категорически заявляет Каутский, — чтобы крестьянин в современном обществеперешел к общинному производству» (S. 129). Таково чрезвычайно богатое содержание VI главы книги Каутского. Г-н Булгаков особенно недоволен этой главой. Каутский, — говорят нам, — повинен в «основном грехе» смешения различных понятий, «технические преимущества смешиваются с экономическими». Каутский «исходит из неверного предположения, будто более совершенный техническиспособ производства является более совершенным, т. е. более жизнеспособным и экономически».Это решительное суждение г-на Булгакова совершенно неосновательно, как, мы надеемся, убедился уже читатель из нашего изложения хода рассуждений Каутского. Нисколько не смешивая тех-
* -НИКИ и экономики , Каутский поступает
Единственно, на что мог бы опереться г. Булгаков, это то название,которое дал Каутский первому параграфу VI главы: «а) техническоепревосходство крупного производства», тогда как говорится в этом параграфе и о технических, и об экономических преимуществах последнего. Но разве это доказывает, как Каутский смешиваеттехнику и экономику? Да и то еще, собственно говоря, вопрос, есть ли неточность в обозначении Каутского. Дело в том, что Каутский имел целью противопоставить содержание 1-го и 2-го §§ VI главы: в 1-ом (а) говорится о техническом превос? ходстве крупного производства в капиталистическом сельском хозяйстве, и здесь наряду с машинами и пр. фигурирует, например, кредит. Г-н Булгаков иронизирует: «своеобразное техническое превосходство». Но rira bien qui rira le dernier! (хорошо смеется тот, кто смеется последним! Ред.)Загляните в книгу Каутского, и вы увидите, что он имеет в виду главным образом тот прогресс в техникекредитного дела (а далее и в технике торговли), который доступен толькокрупному хозяину. Напротив, во 2-ом § (в) речь идет о сравнении количества труда и нормы потребления работника в крупном и мелком производстве, следовательно, здесь рассматриваются чисто экономические различиямежду мелким и крупным производством. Экономикакредита и торговли — одинакова для обоих, но техника— различна.
114 В. И. ЛЕНИН
совершенно правильно, исследуя вопрос о соотношении крупного и мелкого производства в земледелии при прочих равных условияхв обстановке капиталистического хозяйства. В первой лее фразе первого параграфа VI главы Каутский точно указывает эту связь между высотой развития капитализма и степенью общеприменимости закона о превосходстве крупного земледелия:«Чем более капиталистическим становится сельское хозяйство, тем в больших размерах развивает оно качественную разницу между техникой мелкого и крупного производства» (S. 92). В докапиталистическом земледелии этой качественной разницы не было. Что же сказать о строгом назидании г-на Булгакова Каутскому: «На самом деле, вопрос должен быть поставлен так: какое значение в конкуренции крупного и мелкого производства, при данных социально-экономических условиях,могут иметь те или иные особенности каждой из этих форм производства?». Это — «поправка» совершенно такого же свойства, как и рассмотренная нами выше.
Посмотрим теперь, как опровергает г. Булгаков аргументы Каутского в пользу технического превосходства крупного производства в земледелии. Каутский говорит: «Одно из важнейших отличий сельского хозяйства от индустрии состоит в том, что производство в собственном смысле слова (Wirtschaftsbetrieb, хозяйственное предприятие) обыкновенно связано здесь с домашним хозяйством (Haushalt), чего в индустрии нет». А что более крупное домашнее хозяйство имеет преимущество над мелким по сбережению труда и материала, это вряд ли требует доказательств... Первое покупает (это заметьте! В. И.)«керосин, цикорий, маргарин — оптом, второе — в розницу, и пр.» (S. 93). Г-н Булгаков «поправляет»: «Каутский хотел сказать не то, что это технически выгодней, а что это стоитменьше»!.. Не ясно ли, что и в этом случае (как и во всех остальных) попытка г. Булгакова «поправлять» Каутского более, чем неудачна? «Этот аргумент, — продолжает строгий критик, — сам по себе тоже очень сомнителен, потому что в ценность продукта, при известных условиях,
КАПИТАЛИЗМ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ 115
ценность разрозненных изб может вовсе не входить, а ценность общей избы войдет, да еще с процентом. Это тоже зависит от социально-экономических условий, которые — а не мнимо-технические преимущества крупного производства над мелким — следовало бы исследовать...» Во-1-х, г. Булгаков забывает ту мелочь, что Каутский, исследуя сначала сравнительное значение крупного и мелкого производства при прочих равных условиях,в дальнейшем изложении подробно разбирает и эти условия. Г-н Булгаков хочет, следовательно, смешать в одну кучу различные вопросы. Во-2-х. Каким образом ценность крестьянских изб может не входить в ценность продукта? Только в силу того, что крестьянин «не считает» ценности своего леса или своего труда по постройке и ремонту избы. Поскольку крестьянин ведет еще натуральное хозяйство, он, конечно, может «не считать» своего труда, — иг. Булгаков напрасно забывает сказать читателю, что Каутский с полной ясностью и точностью указывает это на стр. 165— 167 своей книги(гл. VIII, «Пролетаризация крестьянина»). Но ведь теперь речь идет о «социально-экономических условиях» капитализма, а не натурального и не простого товарного хозяйства. А в капиталистической общественной обстановке «не считать» своего труда — значит отдавать даром свой труд (купцу или другому капиталисту), значит работать за неполную оплату рабочей силы, значит понижать уровень потребностей ниже нормы. Этоотличие мелкого производства Каутский, как мы видели, вполне признал и верно оценил. Г-н Булгаков в своем возражении Каутскому повторяет обычный прием и обычную ошибку буржуазных и мелкобуржуазных экономистов. Эти экономисты прожужжали все уши, воспевая «жизнеспособность» мелкого крестьянина, который-де может не считать своего труда, не гнаться за прибылью и рентой и пр. Эти добрые люди забывали только, что подобное рассуждение смешивает «социально-экономические условия» натурального хозяйства, простого товарного производства и капитализма. Каутский превосходно разъясняет все
116 В. И. ЛЕНИН
эти ошибки, строго различаятот или иной строй общественно-экономических отношений. «Если сельскохозяйственное производство мелкого крестьянина, — говорит он, — не вовлечено в область товарного производства, если оно составляет лишь часть домашнего хозяйства, тогда оно остается также вне области централизирующих тенденций современного способа производства. Как бы нерационально ни было его парцелльное хозяйство, к какой бы растрате сил оно ни вело, он держится за него прочно, — точно так же, как его жена держится за ее убогое домашнее хозяйство, которое точно так же дает при громаднейшей затрате рабочей силы бесконечно жалкие результаты, но которое представляет из себя единственную область, где она не подчинена чужой воле и свободна от эксплуатации» (S. 165). Дело меняется, когда натуральное хозяйство вытесняется товарным. Крестьянину приходится продавать продукты, покупать орудия, покупать землю.Покуда крестьянин остается простым товаропроизводителем,он может довольствоваться жизненным уровнем наемного рабочего; ему не нужны прибыль и рента, он может заплатить за землю более высокую плату, чем та, которую мог бы дать капиталист-предприниматель (S. 166). Но простое товарное производство вытесняется капиталистическим производством.Если, например, крестьянин заложил свою землю, он должен уже добывать и ренту, которая продана кредитору. На этой ступени развития только формально можно считать крестьянина простым товаропроизводителем. De facto он имеет уже обыкновенно дело с капиталистом— кредитором, купцом, промышленным предпринимателем, у которого он вынужден искать «подсобных занятий», т. е. продавать ему свою рабочую силу. На этой стадии, — а Каутский, повторяем, сопоставляет крупное и мелкое земледелие в капиталистическом обществе, — возможность «не считать своего труда» означает для крестьянина лишь одно: надрываться над работой и бесконечно суживать свои потребности.