Псы революции
Шрифт:
– Мы не боимся сражаться! – парировал Гектор и продолжал, - пусть мы и не сможем победить, но мы будем бороться, это главное. Мы будем жить как воины. Мы станем выше серой толпы! Мы будем примером для других, сделав их мечты реальностью!
– Это опять максимализм бурной юности, - улыбаясь, отвечал Дрон, - ты ещё не знаешь всей мощи Системы, всех сторон её силы и механизмов подавления всякого сопротивления и инакомыслия. Она запросто сотрёт вас всех в пыль и порошок, вы для неё как клопы или тараканы, в лучшем случае как бешеные псы. Вся эта подпольная борьба приведёт только к ненужным жертвам, глупым смертям, не более того.
– Смерть палачей русского народа не может быть глупой, - упорствовал Гектор, - убил одного мента, у следующего будет страх преследовать нас, ибо испугается расплаты. Убил одного судью, у другого
– Да не напрасной, конечно. Но пойми ты, революция без соответствующих условий, так называемой революционной ситуации, невозможна, и создать её у вас не выйдет. Потому что ресурсы системы намного больше ваших возможностей, как финансовых, так и человеческих. Убил одного пришёл другой, да, может, будут бояться вас, но Системы они бояться больше, и неисполнение её приказов для них грозит более серьёзным наказанием. Она прочно утвердилась на российском территориальном пространстве, и имеет поддержку значительного числа населения. И уж тем более преданность своих верных сатрапов, неплохо стимулируемую высокими зарплатами и другими поощрениями, которых они не захотят лишаться из-за вас. А значит своим террором помимо страха, будет тотальное непонимание российского общества, и всё ваше сопротивление приведёт лишь к ещё большему закручиванию гаек репрессивным аппаратом Системы. Это даст обратный эффект, понимаешь? Мы все можем больше сделать, если будем живы, сколько ещё фронтов наших битв, пусть менее милитаризированных и даже слишком мирных, но за ними будущее, за политическими партиями и объединениями, за мирными путями. Я никому ещё не говорил, но тебе скажу, раз уж мы начали этот разговор. Я собираюсь открывать в нашем городе отделение одной из националистических партий, будут митинги, пикеты, марши, в общем, политической борьбы и работы хватит на всех. Сейчас драк у нас не так много, спокойно на околофутбольной сцене, лицо без синяков, ходи на концерты, да в зал качайся, люби девчонок, ну и подключайся к политическим баталиям. Чего тебе ещё нужно? А?
– Я понял тебя, - с трудом выдавил из себя Гектор, чувствуя, что просто земля валится из-под ног. Никому была не нужна его революция. Нужна была личная выгода, политиканство, тёплое местечко для обычной жизни, пусть и в националистической среде. Но человек и тут всё тот же, всё с теми же обыденными эгоистическими потребностями, которые всегда ставились выше интересов общества, нации, страны. Проходят столетия, уходят в небытие государства и народы, мода и правила, всё уходит, но сущность человеческая неизменна.
– Ну и замечательно, - вновь повеселев, сказал Дрон и повёл разговор уже в другое русло, сменив тему на более нейтральную. Гектор с трудом дождался момента, когда он смог откланяться, не вызывая лишних вопросов, и покинул гостеприимного хозяина. Конечно, он вышел полный разочарования, но вместе с тем и решимости на более радикальные поступки. Всё пережитое, и заново переосмысленное он и собирался сейчас выложить на встрече своим товарищам, куда спешно и направлялся.
XI. Юношеский максимализм.
Встреча для группы Гектора была назначена в одном из скверов города. Телефоны на мероприятие брать было не разрешено, поэтому время встречи оговаривалось заранее и сообщалось лично каждому. Гектор подошёл к скверу раньше времени, но решил в него не входить, а обойти пока что его кругом, чтобы оценить обстановку, вокруг него, скоротать время и подойти минут на пять позже. Так он и сделал, и подошёл на пять минут позже, когда все были уже на месте. После проведённых последних двух акций состав его группы претерпел значительные изменения. Майк и Пух выбыли, а к Гарри и Хрому добавились Барни и Жевел. Но для начало хватит и этого, пять человек достаточно, потом, может, будет больше. Так размышлял Гектор, когда подошёл к своим товарищам. Поздоровавшись со всеми, он объявил, что встреча, ввиду соображений безопасности, переносится в другое место, а именно на небольшой стадион, под простым советским названием "Трудовые резервы", куда каждый поодиночке должен добраться. Манёвр был необычным, но никто не возражал и Гектор первым направился на новое место. Так как было условлено, прибыть на стадион не позднее чем через час, то Гектор решил прогуляться пешком по тихим улицам вечернего города. Людей немного, машин так же, прохлада приближающейся ночи наполняла грудь и освежала мысли, ведь сегодня вечером ему предстояло о многом сказать своим товарищам и о многом в дальнейшем про них узнать. Ведь как кривы улочки этого старого города, почти так же извилисты пути судеб наших в океане жизни, в котором мы, конечно, капли и песчинки, хоть и мним себя морскими пучинами и горными вершинами. Особенно в юности, может, это и в правду, тот юношеский максимализм, взбудораживающий юную кровь в цунами, может, и нет. Но у большинства молодых людей он проходит, и сменяется зрелым умом, а кто-то, их значительно меньше, так и остаётся всю свою жизнь неисправимым романтиком и искателем приключений, которому обыденная жизнь кажется тюремной камерой, сковывающей не только тело, но и душу, её безудержный полёт с бескрайним размахом орлиных крыльев.
Думал ли об этом Гектор, когда подошёл к "Трудовым резервам", неизвестно, но его жизнь явно должна располагать к таким мыслям. Вообще, стадион находился в парке, и просто тонул в обилии летней зелени, как и вообще весь этот город, а потому место было выбрано идеальное, для романтических революционных бесед. Разумеется, "Трудовые резервы" были уже закрыты, поэтому пришлось перелазить через забор, что довольно быстро и было проделано. Стадион был небольшой, а потому рядов скамеек было немного, пять или шесть, и Гектор поспешил занять последнюю лавку, чтобы дождаться товарищей, которые так же не замедлили явиться сюда. Собственно говоря, собрание можно было начинать, а вопрос был только один. Согласны ли все собравшиеся с тем, что настоящая деятельность местного национал-социалистического движения не отвечает интересам белой расы и идеалам национальной революции. Ответы, как не странно, не заставили Гектора ждать, все выразили полное согласие с главным вопросом вечера. Теперь необходимо было определить, какими методами улучшить сложившееся положение.
– Кто наши враги? – вопрошал Гектор и сам же отвечал, - Система! А значит, под удар попадают все её механизмы и винтики. Милиционеры, судьи, прокуроры, приставы, фээсбэшники, проправительственные журналисты и активисты, и само собой любые антифашисты. Любое избиение, а особенно убийство – это не только выбытие из строя ещё одного врага, а ещё и общественный резонанс, повод заявить о себе и посеять смуту в рядах противника. Если об убийстве не появилось ни одного сообщения в СМИ, то можно считать, что его не было.
– Если не будет известно обществу, то и обстановка в нём накаляться не будет, - вторил Гектору Барни.
– Верно, - подтверждал он, - но готовы ли мы пока к убийствам? Вот какой вопрос для меня важен. Ведь перейти от простых избиений оппонентов к убийствам, это значит перешагнуть ту грань, когда вместо штрафа и условного срока начинает грозить реальный срок и часто длительный или вообще пожизненный. Потому это серьёзный шаг, к нему мы должны подготовиться, и когда придёт время выполнить свой революционный долг.
– Сможем, - уверенно сказал Жевел, - когда начинать?
– Погоди, - отвечал Гектор, - для начала мы все должны обернуться назад и подумать, отдаём ли мы себе отчёт, на какой путь вступаем? И если у кого-то есть причины отказаться, то он должен сейчас об этом оповестить своих товарищей, дабы не подвести их в нужный момент. Итак? Есть ли кому что-то сказать?
Гектор осмотрел всех своих товарищей, на их лицах он читал разные эмоции. Жевел был решительно равнодушен, Барни весел и смел, Гарри почему-то потупил взор в землю, а Хром как будто был чем-то озадачен. Но никто ничего не сказал.
– Что ж, - подытожил Гектор, - коли так, то начать я бы хотел со сплочения наших рядов, привычки работать в паре и группе, готовности к слаженной совместной работе. Первыми нашими целями будут прямые наши оппоненты, всем хорошо известные антифашисты. Мы совершим несколько нападений на них пока что без оружия, фирменные шмотки всем оставить дома. Никаких лонсдэйлов, фредов пери, бенов шерманов, только обычная обывательская одежда чёрного цвета, она не бросается в глаза, никаких бород, мы должны слиться с толпой, чтобы наносить удар оттуда, откуда никто не ждёт. Работать будем парами: Гарри с Хромом, я с Барни и с Жевелом. Так будет вначале, потом Жевел нам обещал ещё несколько надёжных человек, но это будет позже.