Псы войны
Шрифт:
— Леонид, дай мне что-то выпить, — крикнул он слуге.
— И мне тоже, — раздался знакомый голос, Ахмед повернул голову, перед ним стоял Ванин.
— А, это ты, Николай, — устало проговорил генерал. — Какие новости из тайги?
— Последнее сообщение было с «Дозора». Москвич целыми днями лазит, высматривает, вынюхивает. Он уже все проверил, теперь собирается вернуться обратно на фабрику, проверить перегонку опиума в героин. А уже потом изволит посетить Владивосток. И, как я понял, встретиться с вами.
— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил генерал. Ванин не успел ответить, вошел слуга, неся на подносе два фужера. Поставив на стол поднос, слуга вышел.
— Я думаю, у этого парня какие-то неприятности, вот и хочет выслужиться, — сказал Николай, потягивая через соломинку коктейль.
— Ты так думаешь?
— Да, я так думаю.
— Хорошо, ты свободен.
Как только с улицы донесся звук заводимого мотора, генерал размешал соломинкой коктейль в фужере, затем выпил его залпом и, сладко зевнув, направился в спальню.
Ванин сел в машину, закурил, затем, посмотрев на своего шофера-телохранителя, плосколицего широкоплечего китайца Тена, спросил:
— Эфир молчит?
— По-прежнему никаких вестей, — не поворачивая головы, ответил Тен.
— Хорошо, — сказал Ванин, — едем домой. Если эфир молчит, значит, ничего существенного не происходит.
Автомобиль бесшумно съехал с обочины на дорогу и, взревев мотором, помчался в центр города.
— Итак, что у нас получилось? — спросил Кольцов, сидя в кругу наемников перед расстеленной картой. Как он и предполагал, все вместе они не только отшлифовали его план, но и предложили такое, чего ему самому и в голову не могло взбрести.
— В пять тридцать мы с Архимедом, — начал Шлосов, он уже освоился в среде «диких гусей» и свободно заменял имена на прозвища, — захватив взрывчатку, взберемся на вершину скалы. Заложим заряды и обратно…
— К полудню управитесь? — спросил Глеб, ставя пометки в своей схеме.
— Вполне. Самое трудное — это взобраться, а заложить взрывчатку и спуститься уже ерунда.
— Архимед, ты уверен, что камнепад снесет всю эту деревушку? — спросил Кольцов у Гудымы.
Сапер криво ухмыльнулся, пожал плечами:
— Все зависит от строения скальных пород, угла наклона и силы взрыва. Хотя последний фактор мы сделаем достаточно мощным. Главное — это два первых.
Тут вмешался Шлосов:
— С первыми двумя факторами тоже все в порядке. Можете поверить мне, как-никак тринадцать лет в горно-пехотных частях. Ну а для полной гарантии можно установить на опушке два пулемета и…
— Зачем два пулемета? — вмешался Улнис, ему явно не улыбалось сидеть в засаде. — Хватит и одного пулемета, там и Лаптеву работы не будет.
Родион молчал; в отличие от приятеля, он отрабатывал свои деньги, а не гнался за приключениями. Его кредо было: «В нашем деле приключений хватит и так, не стоит за ними гоняться».
— Не кипятись, Владис, — успокоил Викинга Кольцов. — Значит, решаем так: в засаде будут Лопата и Аристократ. Думаю, пулеметчика и снайпера вполне хватит: что не сможет пулемет, с тем справится винтовка с оптическим прицелом. Ясно?
В знак согласия наемники молчали, только ближе сгрудились над схемой.
— Тогда остальные собираются возле запасного выхода. После взрыва на вершине скалы действуем как договорились. Есть вопросы?
— Вопросов нет, — за всех ответил Татенков.
— Тогда отдыхать до утра.
Наемники разошлись. Глеб пошел сменить Донцова и Михеича, взяв охрану лагеря на себя. До утра оставалось немного времени, и спать ему сейчас не хотелось. Забравшись в куст, он сел, положил автомат на колени и стал наблюдать.
Ночная тайга была наполнена разными звуками, но эти звуки не пугали Глеба. Они говорили ему, что посторонних нет поблизости…
Наступало утро, небосвод окрасился в розовый цвет. Солнце еще не выкатилось из-за горизонта, а наемники уже готовились к предстоящей операции. Шлосов и Гудыма, экипированные как заправские скалолазы, с мотками альпинистских тросов, захватив с собой ранцы, начиненные взрывчаткой, направились к лагерю.
Донцов взял свою винтовку, Лаптев протянул ему коробку с пулеметной лентой. Сам Родион вскинул на плечо свой «ПК», взял вторую коробку, посмотрел на Кольцова.
— Начало в четырнадцать ноль-ноль, — проговорил Глеб. Подумав, добавил: — И чтобы никаких свидетелей.
— Все будет в лучшем виде, — пообещал Лаптев, и они с Донцовым последовали за скалолазами.
Новый день входил в силу, солнце начинало припекать. Натягивая на бритую голову свою несуразную панаму, Петр Татенков заметил:
— Душно, видно, день будет жаркий.
— Да уж, жаркий, — усмехнулся Глеб.
Размазав по лицу пот, Лаптев тяжело вздохнул:
— Духота, черт возьми, сколько еще тут лежать?
Он еще раз взглянул на часы, прошептал Донцову:
— Держи на прицеле радиста, его в первую очередь.
Олег кивнул, продолжая наблюдать за тем, кого они считали радистом. Этот молодой парень был в одних узких плавках. Он сидел на террасе небольшого доМа с высокой антенной. Из-за антенны они и приняли его за радиста.
Лаптев вытащил из нагрудного кармана длинную кубинскую сигару, зажал ее зубами и, не зажигая, стал посасывать. Ему до чертиков надоел этот пейзаж, тем более что он здесь исходил потом, а они там — как будто издевались над ним — ходили нагишом и обливались водой. Олег с раздражением прикидывал объекты для стрельбы. И жалел, что нельзя их пристрелить. Он еще раз взглянул на часы, электронное табло высвечивало 13:58.