Псы. Наказанные небом
Шрифт:
Когда дверь позади меня открывается, я резко разворачиваюсь и устремляю взгляд на Кэйла. Он спокойно заходит в комнату и прикрывает за собой дверь, а потом так же медленно подходит ко мне, обнимая за талию и нежно целуя.
— Ты точно уверена? Если ты не готова, то мы можем ещё немного подождать…
Я фыркаю и тянусь за поцелуем, всем видом показывая, что я настроена решительно. Если я, наконец, не пересплю со своим парнем, то меня замучают кошмары с участием Кори и Семь.
Кэйл нагибается ниже и снова целует меня в губы, на этот раз настойчиво прижимая меня к себе за бёдра и подталкивая к кровати. Я обнимаю его за талию и поддаюсь каждому его движению, каждому вздоху и каждой мысли. Поцелуй усиливается — его руки скользят
Куратор целует мою шею, плечи, цепляется пальцами за бёдра и укладывает на кровать ровно, нависая. Его язык скользит по моим ключицам, парень целует знак псов, прикусывает сосок и облизывает его. Это вызывает у меня тихий смех, и я невольно говорю:
— Ты слишком пошлый для гордости, — хихикаю я, обнимая его за голову.
Кэйл фыркает и нависает надо мной, прикусывая мочку уха.
— Я не говорил, что я вырос у пернатых, — шепчет парень. — Я родился в группе Лис…
Его руки скользят по моему телу и сжимают грудь, из-за чего я выгибаюсь и тихо стону. Хочется, чтобы парень, наконец, раздел меня полностью и избавил от мешающейся ткани, и всё равно, что будет потом, хочется отдаться этому приятному чувству и получить разрядку, но мысль о том, что только что мне сказал парень, не даёт покоя. Почему Кэйл родился в Похоти, когда его брат-близнец жил среди Птиц?
— Но Семь ведь из Гордости, почему ты не оттуда? — спрашиваю я, но Кэйл не отвечает.
— Потом как-нибудь расскажу…
— Но…
Он целует меня, углубляя поцелуй и скользит языком по моему пирсингу — я тут же забываю о том, что хотела сказать, и притягиваю парня ближе. Куратор отстраняется назло мне, а потом начинает стягивать с меня оставшуюся одежду. Я начинаю краснеть и сводить ноги, когда мы остаёмся обнажёнными. Я, конечно, представляла, как это всё будет происходить, но на практике это оказывается куда сложнее, чем я думала.
Кэйл улыбается и разводит мои колени, пристраиваясь между ними. Он целует моё лицо мелкими касаниями, и я расслабляюсь. Господи, как приятно!
— Будет немного больно…
Я сглатываю — парень скользит рукой вниз и сжимает мои бёдра, из-за чего я охаю, а потом отпускает их, скользя рукой между моих ног. Он делает несколько круговых движений, немного надавливает и еле заметно протискивает свой палец внутрь, почти сразу же вынимая его. Он делает так несколько раз, с каждой попыткой углубляя его всё дальше и дальше, а потом, наконец, убирает. Я зажмуриваюсь — Кэйл кусает мои губы, отвлекая, — но, когда он входит в меня, боли я не чувствую. Просто какой-то дискомфорт. И даже когда парень оказывается во мне полностью, я ничего не ощущаю.
Наверное, это последствия моего испытания на экзамене. Мои болевые пороги изменились, и теперь я не испытываю сильных болей. Хотя, наверное, если мне отрежут руку, то я уж точно почувствую это. А может быть, когда-то я уже занималась сексом, просто не помню этого.
— Мне не больно, — шепчу я, смотря на парня из-под наполовину прикрытых век.
Кэйл внимательно всматривается в меня, а затем делает небольшой толчок и задевает что-то, отчего по моему телу скользит приятная волна, и я выгибаюсь. А затем парень немного ускоряется — я чувствую, как его член двигается внутри меня, и это приносит такое огромное моральное удовольствие, что я готова кончить в любую минуту лишь от одной мысли, что парень находится во мне. Он двигается, сжимает меня руками, целует, что-то шепчет, а я скольжу пальцами по его потным скользким плечам, спине, груди, дёргаю за волосы, притягивая для поцелуя, скольжу пирсингом по его шее и стону. Стону так громко, как только могу, и мне странно из-за этого, потому что я никогда в жизни не поверила бы, что могу вот так просто извиваться под кем-то и просить, чтобы двигались быстрее и глубже. Никогда в жизни не поверила бы, что я могу стонать и испытывать всё это.
А потом меня накрывает такая невероятная волна тепла, что я чувствую, как кружится голова. Я выгибаюсь до хруста в позвоночнике, цепляясь пальцами за плечи Кэйла, и кричу. Кричу так громко, что срывается мой голос.
А потом я теряю сознание.
Я теряю сознание из-за своего первого оргазма (который помню). Даже немного стыдно…
Я прихожу в себя из-за осторожных прикосновений к моему лицу — я сразу помнимаю, что это пальцы Кэйла, потому что я не спутаю их ни с чьими другими руками. Парень лежит рядом со мной и рассматривает меня, и когда я приоткрываю веки, краска приливает к моему лицу, и я смущённо прячу его в подушку. Куратор смеётся.
Он целует меня в висок и прижимает к себе.
— Ещё никто не отрубался во время секса со мной, — фыркает парень, гладя меня по спине.
Его слова почему-то задевают меня, и я надуваюсь.
— Так у тебя был кто-то раньше? — бурчу я, кладя голову на его грудь.
Парень ложится ровно на спину и обнимает меня.
— Это в прошлом. Я всё-таки вырос в Похоти, — Кэйл утыкается носом в мою макушку и замолкает.
Я лежу у него на груди в его объятиях и почему-то думаю о дневнике. Мне вдруг приходит мысль, а что, если я в прошлом была плохой? Что если я творила зло? Что, если я всё вспомню, то я снова превращусь в того человека и стану другой? Что если Кэйлу не понравится та я, какой я была в раньше?
Это меня пугает.
— Если я всё вспомню… — тихо говорю я. — Я нынешняя исчезну?
Кэйл молчит, продолжая гладить меня по плечу и спине. Мне кажется, что я спросила это слишком тихо, и куратор просто не расслышал, поэтому я собираюсь переспросить, но не успеваю.
— Ты та, кем ты хочешь быть, — говорит Кэйл. — Это твой выбор, и ничего не изменится, если ты вспомнишь то, что забыла.
Я вздыхаю и прикрываю глаза. Может быть, парень прав. Может быть, ничего и не изменится. Кто знает. Наверное, мне не стоит думать об этом, нужно жить настоящим, а не прошлым. А в настоящем я рядом с Кэйлом в его объятиях.
И мне больше ничего не надо. Остальное может подождать…
36. Первые потери
Когда ты думаешь, что опасаться нечего, когда твоя бдительность потеряна среди безмятежности и счастья, когда ты забываешь, что вокруг тебя опасность и разруха, когда в твоём сердце не остаётся ничего, кроме счастья и теплоты, происходит нечто ужасное. Именно в такие моменты, когда ты не ожидаешь этого, случается то, чего ты больше всего боишься. Неожиданно, подкравшись со спины, атакуя исподтишка. Именно тогда ты понимаешь, насколько ты был глупцом, насколько ты позволил расслабиться себе и потерять способность мыслить разумно. Обстоятельства, глупые случайности, спланированные действия, гениальные поступки и атаки. Подлые, гадкие, словно притаившиеся в траве змеи.
В такие моменты ничего не остаётся, кроме как надеяться на спасение. Надеяться на свои силы.
Ведь…
Жизнь жестока, даже для героев.
***
Кэйл прижимает меня к стене лифта и приникает к моим губам, немного прикусывая их. Я выгибаюсь и притягиваю парня к себе за одежду, стараясь оказаться максимально близко к нему. Наши языки встречаются и тут же отлетают друг от друга, дыхание сбивается, и я чувствую, как проворные пальцы куратора пробираются мне под одежду, — они прохладные сухие, и я неожиданно выгибаюсь, стараясь не рассмеяться. Мы целуемся так быстро и решительно, как только можем, потому что двери вскоре открываются, оповещая, что мы прибыли в нужное место, и нам приходится отстраниться друг от друга.