Птичка певчая
Шрифт:
Я не ошиблась, сосед попался на удочку. Лицемерное раскаяние и умелая дрожь в моем голове ввели его в заблуждение. Он смягчился и счел необходимым сказать мне что-нибудь приятное.
— А не думаете ли вы, ханым, — улыбнулся он, — что подобная рассеянность может повредить такой взрослой симпатичной девушке?
Я прекрасно понимала, что старичок хочет пошутить со мной, однако широко раскрыла глаза и удивленно спросила:
— Это почему же, эфендим?
Заслонившись рукой от солнца, старик пристально смотрел мне в лицо, продолжая улыбаться:
— А вдруг
— О, тут я застрахована, бей-эфенди, — засмеялась я в ответ. — Вы бы не выбрали меня, даже если бы считали очень воспитанной девушкой…
— Почему вы так думаете?
— Что там по деревьям лазить и бросаться косточками?.. У меня есть куда более тяжкие грехи. Прежде всего, я не богата, а, как я слышала, небогатые девушки не в почете. Потом, я не обладаю красотой… И, на мой взгляд, это куда более существенный недостаток, чем бедность.
Мои слова окончательно развеселили пожилого господина.
— Неужели вы некрасивы, дочь моя? — спросил он.
— Вы можете говорить что угодно, — запротестовала я, — но я-то знаю себя. Разве такой должна быть девушка? О, девушка должна быть высокой, светловолосой, голубоглазой или даже зеленоглазой…
Видимо, этот старичок был некогда шаловлив. Он как-то странно посмотрел на меня и сказал дрогнувшим голосом:
— Ах, мое бедное дитя, вы еще слишком малы, чтобы оценить себя и понимать, что такое красота. Ну, да что там… А скажите-ка мне, как вас зовут?
— Чалыкушу.
— Это что за имя?
— Простите, так меня прозвали в пансионе… А вообще меня зовут Феридэ. Кругленькое, неизящное имя, как я сама…
— Феридэ-ханым… Уверяю, у вас такое же красивое имя, как и вы сами. Если бы мне удалось найти такую невесту моему сыну!..
Не знаю, мне почему-то нравилось болтать с этим человеком, обладающим благородными манерами и приятным голосом.
— В таком случае нам еще представится возможность закидать молодых черешневыми косточками, — сказала я.
— Конечно, конечно… Несомненно!
— А теперь позвольте угостить вас черешней. Вы должны непременно попробовать ее, чтобы доказать, что простили меня. Одну минуту… — И я принялась прыгать с ветки на ветку, как белка.
Старичок сосед пришел в ужас; заслоняя глаза руками, он завопил:
— Господи, ветки трещат… Я еще виноват буду… Упадете, Феридэ-ханым…
Не обращая внимания на причитания старика, я отвечала:
— Не бойтесь. Я привыкла падать. Вот если б мы действительно породнились, вы увидели бы у меня шрам на виске. Он дополняет мои прелести.
— Ах, дочь моя, вы упадете!
— Все, эфендим, все… Вот только как передать вам ягоды? Придумала, эфендим.
Вытащив из кармана передника носовой платок, я завязала в него черешни.
— Насчет платка не беспокойтесь. Он совсем чистый… Я еще не успела вытереть им нос… А теперь ловите, смотрите не уроните на землю. Раз… Два… Три…
Старичок сосед с проворством поймал узелок.
— Большое спасибо, дочь моя! — сказал он. — Только как теперь вернуть вам платок?
— Ничего… Пусть это будет моим подарком.
— Ну зачем же?
— А почему?.. Это даже очень хорошо… И знаете, в чем дело?.. Через несколько дней я возвращусь в пансион. А у нас там принято, чтобы девушки на каникулах заводили романы с молодыми людьми и потом, когда начнутся занятия, рассказывали об этом друг другу. У меня еще ничего подобного не было, и подружки ни во что меня не ставят. Подтрунивать надо мной открыто они боятся, но за спиной, я знаю, посмеиваются. На этот раз я тоже кое-что придумала… Вернусь в пансион, буду ходить задумчивая, опустив голову, точно у меня заветная тайна, буду грустно улыбаться. Девушки скажут: «Чалыкушу, с тобой что-то стряслось!» А я им небрежно: «Да нет… Что со мной может случиться?..» Они, конечно, не поверят, станут допытываться. Вот тогда я и скажу: «Ну ладно… Только поклянитесь, что никому не расскажете». И сочиню какую-нибудь небылицу.
— Ну, например…
— Знакомство с вами поможет мне… Я скажу подружкам так: «Мы флиртовали с высоким светловолосым мужчиной, переглядывались с ним через решетку забора». Разумеется, я не скажу, что у вас седые волосы. Впрочем, в детстве, наверно, вы были блондином… О, я хорошо знаю своих подружек. Они спросят: «О чем же вы разговаривали?» Я отвечу, подтвердив слова клятвой: «Он сказал, что считает меня красивой». Что я подарила вам в платке черешню, рассказывать не стоит. Скажу лучше — розу… Впрочем, нет. Розы в платках не преподносятся. Скажу просто, что подарила вам на память свой платок, вот и все…
Пять минут назад мы чуть было не поссорились со старичком соседом, а сейчас весело смеялись и на прощанье помахали даже друг другу рукой.
Тем же летом моя страсть лазать по деревьям привела еще к одной истории.
Сияла лунная августовская ночь. В особняке было полным-полно гостей, среди которых выделялась молодая вдова по имени Нериман, изредка оказывавшая нам честь своим посещением. Ее визиты всегда являлись большим событием для нашего дома. Все восхищались этой женщиной, начиная от моих тетушек, которым никто на свете не нравился, кроме них самих, и кончая глуповатыми горничными.
Муж Нериман (говорили, что она его очень любила) умер год назад. Поэтому вдова была всегда в черном. Но мне почему-то казалось, что, если бы черный цвет не шел так к ее белокурой головке, траур давно бы кончился и все эти черные одеяния были бы выброшены на свалку.
Нериман заигрывала со мной, точно с собакой или кошкой. Но у меня как-то не лежала к ней душа, и отношения между нами были очень натянутые. Все ее знаки внимания я принимала весьма холодно.
Хотя отношение к ней не изменилось и по сей день, однако я вынуждена признать, что Нериман была дьявольски красива. Больше всего меня бесило в ней чрезмерное кокетство. Только в обществе женщин она немного успокаивалась. Но стоило появиться какому-нибудь мужчине, как лицо ее, голос, смех, взгляд, — в общем, все менялось. Словом, моим школьным подругам, привыкшим действовать исподтишка, было далеко до этой особы.