Пуговка от бывшего мужа. Исцелю любовью

Вишневская Виктория

Именинница радостно машет букетом, демонстрирует свои прорезавшиеся зубки.

Господи, только недавно видела Покровскую беременной, а теперь поздравляю её дочь с первым днём рождения.

Как быстро растут чужие дети… Да и свои тоже.

Полина замечает сыночка ещё одной подруги, кстати, её тёзки, и спрашивает, можно ли поиграть с ним. Киваю, отпуская её. Доверяю знакомым мамочкам.

О, а вон и ещё два мальчика. Ах, как я могла забыть об Игоре? Брат Насти тоже тут – с женой и детьми, один из которых сейчас бегает вокруг клумбы, а второй

заразительно смеётся, сидя на покрывале вместе с отцом. А я думаю, почему так шумно?

Радует, что собрались самые близкие люди. Всех знаю, даже Колю, лучшего друга Насти.

Праздник ещё не начался в полной мере, поэтому мы разбились на компании, пока мама именинницы суетливо бегает вокруг стола и выглядывает Гордея, своего парня и папу малышки. Интересно, они собираются пожениться или так и будут ходить вокруг да около?

Цепляюсь языком с подругой в ожидании одного из главных гостей вечера. Отца Сони. Но он не торопится появляться.

Как только Покровская зовёт всех к столу, словно по щелчку возвращается её любимый. С подарком... Долго же он! Нельзя мужиков посылать за подарками, нельзя.

Заходит Гордей не один. С щенком, и…

Каково же моё удивление, когда я вижу с ним Леона.

Нет, я знала, что они дружат, но… все равно не готова встретить здесь своего бывшего мужа.

Точнее… Нынешнего.

А где же Матвей? Он оставил его с няней? Почему не взял с собой?

– Ма, – шепчет рядом со мной Пуговка. Главная фанатка Леона заметила своего отца, а теперь замирает, дёргая меня и показывая на него. – Смои.

Молча наблюдаю, как два взрослых мужика вручают крошке Соне подарок. Щенка лабрадора с розовым бантиком на шее.

Боже, какая милота!

Теперь понятно, почему Леон вместе с Гордеем. Наверняка помогал с выбором собаки. Он точно уж специалист по лабрадорам…

– Ма, ма, – в нетерпении продолжает трясти меня за руку Полина.

– Вижу я, солнце, вижу. Не суетись. Дядя сядет за стол, и ты с ним поговоришь.

Она, как послушная девочка, складывает ладошки на коленях, выпрямляет спинку и ждёт.

Не пойму, откуда такая жажда контактировать с ним…

Кровь зовёт? Возможно.

Сминаю ткань свободной юбки пальцами и неосознанно опускаю взгляд. Мне неловко, что я до сих пор скрываю родство Леона и Поли. Мы, вроде, помирились? Так почему я молчу? Спрашиваю себя об этом постоянно, но ищу отговорки. Время неподходящее, информация ненужная…

Я уже увидела, что Леон ладит с детьми. Он изменился, но… будет ли в его загруженной жизни место для Пуговки? Я не знаю. Хочется верить, что да, но всё равно меня что-то постоянно останавливает.

Четыре года я ненавидела Новака, вбивала себе в голову, что он никогда не узнает о дочери. Хотела лишить его счастья в виде нашего ангелочка. И что теперь? Просто взять и сказать? Язык не поворачивается. Я всё ещё помню боль и обиду.

– Принцесса, – раздаётся над нашими головами мужской вибрирующий голос. Приятный тембр гудит где-то в моей грудной клетке, и я с трудом запрокидываю голову, взглянув на Леона. Он стоит позади стула дочери и здоровается с ней. – Привет.

Легонько касается её носика подушечкой пальца. Пуговка тут же хватается за него и счастливо хихикает.

– Пивет! Ион!

– Я же был Леоном? Нет? – смеётся, выгибая бровь.

– Так короче, – поясняю за Полину. Сказать «Ли-он» у неё получилось только несколько раз. А потом она устала и сократила его имя до Иона.

Взгляд его голубых холодных глаз летит на меня. Ой, неужели и меня заметили?

– Надеюсь, это будет единственное, что мне укоротят, – говорит с двусмысленным намёком. – Ты чему дочь научила, мамочка?

Опять не догоняю.

А потом ойкаю. Кое-что припоминаю…

Первое время, когда Леон ухлёстывал за мной, я грозила укоротить ему его тыкалку, которая постоянно упиралась в моё тело. Один раз я даже достала садовые ножницы…

Но было, было. Нечего было своё достоинство демонстрировать.

– Нашёл, что вспомнить, – фыркаю. – И тебе привет, некультурный.

Уверена, глянь на нас сейчас стороны – все подруги офигеют. Они знают, что Новак – отец моего ребёнка. И я даже ловлю на себе взгляд Полинки Касьяновой, которая наклоняет голову в вопросе.

Я совсем позабыла со всеми этими проблемами, что ничего им не рассказала…

Что ж, нам точно придётся собраться на недельке и всё обсудить. А пока… надо отдохнуть, развлечься.

Леон предлагает Поле сесть рядом с ним, и моя дочка-предательница быстро покидает меня, хвостиком направляясь за отцом. Они устраиваются напротив меня, о чём-то болтая и мило воркуя. Пуговка хвастается своим платьем, заколками и браслетиками из бисера, которые ей подарила моя сестра.

Идиллия.

А под ложечкой сосёт.

– Хм-м-м, – раздаётся неподалёку от меня. По голосу узнаю, кто говорит. Поворачиваюсь в сторону Игоря Покровского, брата Насти. Он внимательно разглядывает Новака и Полину на его коленях. – У вас глаза похожи.

Кажется, вместе со мной напрягаются и все те, кто знает правду.

– И выглядите как отец и дочь, – улыбается Игорь. – Я бы задумался, Новак.

Глава 39

Вроде, вот момент рассказать правду, но…

Не делать же это на чужом празднике?

– Эй, – наклоняюсь и смотрю на Игоря через нескольких гостей. Невыносимый мужик, скажу я вам. Вредный до жути. Я знаю его совсем плохо, мельком, но этот тип мне мало чем нравится. – У меня вообще-то тоже глаза голубые.

– Зануда, – всё, что я слышу в ответ.

Напрягаюсь ли я? Немного.

Но радует одно – Новак не берёт это в голову, продолжая невозмутимо беседовать с малышкой. Возможно, я знаю причину. Леон не из тех людей, кто поверит в обычную справку об аборте. Не сомневаюсь, он лично всё проверил. А я в своё время позаботилась об алиби, попросив помощи у маминой знакомой.